Фрэн скрутила волосы в узел и забралась в ванну, под душ. И в гостиницах, и в апартаментах Алджернона было это замечательное устройство, которого Фрэн так не хватало у Корнеров и в собственном доме. Она долго мылась, одновременно пытаясь решать главные проблемы своей жизни – они нагромождались одна на другую, и каждая казалась самой главной. Потом Фрэн оставила это бесполезное занятие.

Закончив туалет, она пошла на кухню и обнаружила, что Алджернон сварил ей кофе, который, однако, уже успел остыть. Улыбнулась. Какой он заботливый… какой замечательный. Но быть с ним значит перечеркнуть все, что у нее было до него, и свою собственную семью. Во всяком случае, серьезно поссориться с ней. Хотя Фрэн уже рассорилась с матерью; она знала это так ясно, как будто получила из дома гневное послание – воображаемые упреки миссис Грегг звенели у нее в голове, как если бы мать прокричала их ей в лицо. И Фрэн нечем было оправдаться; и с каждым днем оправданий оставалось все меньше. А уж теперь-то, когда она… она…

- Я его люблю, - сказала Фрэн вслух.

Она сидела за кухонным столиком, сгорбившись, и пила свой кофе. Приготовленный хозяином этого дома. На самом деле Фрэн не знала, как назвать свои чувства к Алджернону Бернсу; знала только одно, что это лучший партнер для нее и единственный близкий человек. Партнер. Да, партнер.

Странное название для жениха; но слово “жених” ассоциировалось у Фрэн только с Дональдом и вызывало целую гамму неприятных чувств. Жених – это что-то обязательное, с чем придется мириться ради света, из долга перед семьей и Богом, по выражению миссис Грегг. Фрэн никогда ни на минуту не верила, что Дональд ниспослан ей Богом.

Закончив завтрак, она отрешенно помыла посуду и ушла в гостиную. У нее побаливал живот, но уже не оттого, что произошло ночью, а от расстройства.

Помог старый проверенный способ – единственный, который ей всегда помогал. Работа. Фрэн перечитывала и систематизировала материалы по эпохе, к которой, как предполагалось, принадлежал жрец Нечерхет. Ей даже удалось отвлечься от своего вчерашнего сна – а в этом сне жрец Нечерхет приходил к ней… в малопривлекательном виде. И говорил малопривлекательные вещи, не говоря уже о том, что он делал. Она не стала рассказывать всего Алджернону, потому что ее “фантазии” очень его беспокоили…

Фрэн обнаружила, что смеется. Того, что она сделала, уже не поправишь, и если ей суждено заплатить за это, так тому и быть. По крайней мере, деньги она получила хорошие.

Где-то в два часа дня Фрэн заставила себя встать и пойти на кухню – Алджернон приготовил ей завтрак, а она должна приготовить ему обед. По справедливости. Она сварила хороший куриный суп – успела в самый раз…

Алджернон вошел на кухню, и она чуть не обварила его своим супом, потому что он сразу же обнял ее и стал целовать.

- Сумасшедший! Пусти! – взвизгнула Фрэн, но он, конечно, не послушал. Как же этот мужчина осмелел после того, как она “допустила” его к себе. Вскинул ее на руки и унес в гостиную; сел на диван и усадил девушку себе на колени.

- Как прошло утро? – спросил археолог.

В этих голубых глазах была такая нежность, какой сама Фрэн в себе не находила; но она ощутила, что ее сердце тает под этим взглядом. Этот человек заражал ее своей любовью.

- Хорошо, - сказала Фрэн и смущенно отвела взгляд. Провела рукой по животу и почувствовала озабоченность Алджернона.

- Еще не прошло?..

- Да нет, - ответила Фрэн, по-прежнему не глядя на него. – Практически прошло. Только я не знаю, как я…

- Как скажешь, - сказал Алджернон.

Фрэн посмотрела ему в глаза. Он и раньше обещал ей, что будет ждать. Хотя от какого мужчины можно ожидать в этих делах терпения?

Он гладил ее по лицу и улыбался.

- У меня для тебя сюрприз, - сказал он.

Видно, на ее лице отразился страх, потому что Алджернон перестал улыбаться и поспешно опустил руку в карман; пошарил там и достал – телеграмму!

- Элджи! – воскликнула она в изумлении. Вот уж сюрприз так сюрприз!..

- Но откуда у мамы мой адрес? – воскликнула она. И тут ее осенило. Дональд вернулся домой – благополучно переплыл океан и проинформировал миссис Грегг о том, как и с кем проводит время ее старшая дочь…

Внезапно у Фрэн появилось желание разорвать и выбросить телеграмму, не читая. Хотя, с другой стороны, сколько бранных слов можно вместить в телеграмму?

Она поморгала и посмотрела в глаза Алджернону, который давно уже смотрел на нее серьезно и тревожно.

- Я не читал ее, - сказал археолог.

Фрэн встала и отвернулась.

- Выйди, пожалуйста, - дрожащим голосом попросила она; вернее, приказала. Тут же услышала, как Алджернон поднялся и вышел. Даже дверь прикрыл.

Фрэн быстро развернула и поднесла листок к глазам, как будто глотала жгучее лекарство.

“Не могу поверить. Разочарована”.

Только и всего.

Фрэн чувствовала себя так, точно ее окатили грязью или привязали к позорному столбу – несколько слов, а сколько… разочарования.

- Прости, мама, - прошептала молодая женщина. – Но ведь ты знала… знала, что я тебя опозорю, правда?

Конечно, миссис Грегг давно это знала.

Скрипнула дверь. Фрэн не повернулась к Алджернону; тогда он сам положил руки на ее вздрагивающие плечи и развернул ее к себе лицом, залитым слезами.

- Что?..

Фрэн крепко обняла его, прижавшись головой к плечу.

- Ничего.

Он не стал отвечать – это было не нужно. Просто начал гладить ее по волосам.

- Как там… в музее? – спросила его Фрэн через какое-то время.

Алджернон неуверенно улыбнулся.

- Я бы сказал, что очень хорошо, но ты…

- Нет, - перебила его Фрэн. – Расскажи, я хочу слышать, что там все хорошо! Что хоть где-то, где фигурирую я, все хорошо!..

Он вздохнул.

- Открыли зал, - сказал археолог. – Сегодня было необычно много посетителей, дорогая – наверное, набралось за время ожидания. Жаль, что ты не видела свой дебют…

Мужчина прервался, ощутив неловкость, которую испытала Фрэн.

- Томас Эйвон вызубрил твои дополнения наизусть, - сказал Алджернон. – Это было очень кстати, потому что туристы облепили нашу мумию, как мухи…

- Не преувеличивай, - сказала Фрэн. – Не надо!

Она явно нервничала.

Алджернон удивленно посмотрел на нее.

- Я не преувеличиваю, - сказал он. – Наш экспонат заинтересовал сегодняшнюю публику больше всех других; я и сам признаю, что он отличается от других мумий. Разве об этом нужно рассказывать?

- Словом, мы с тобой имели сегодня большой успех, Фрэн…

Посмотрел ей в глаза.

- Завтра мы приступим к работе над второй мумией.

Фрэн заставила себя улыбнуться.

- Но это будет завтра, - улыбаясь, сказал Алджернон. – Сегодня я хочу сводить тебя в ресторан. Выполню всю жениховскую программу.

Фрэн рассмеялась; на глазах у нее выступили слезы.

***

Они сходили в ресторан – и там Фрэн не стала стесняться. В отличие от свиданий с Дональдом, теперь у нее были собственные деньги. Только пить не стала, хотя, к ее удивлению, каирский ресторан предлагал большой выбор вин.

Хотя чему тут удивляться – если в столице Египта есть места, где женщины могут ходить с голыми плечами и открытой грудью, значит, есть и места, где они могут пить. Но ей совсем не хотелось ложиться в постель с Алджерноном пьяной. Фрэн не сомневалась, что он снова захочет ее этой ночью.

Когда они вернулись домой, она стала раздеваться прямо при нем, косясь на мужчину через плечо; но он не реагировал или делал вид, что это его не волнует. Тогда Фрэн громко сказала, что хочет новое платье взамен этого зеленого, которое она терпеть не может, кто бы и что ей ни говорил.

- Я тебе куплю платье, какое ты только захочешь, - сказал Алджернон.

Фрэн хмыкнула и ушла в ванную.

Выйдя оттуда, она закуталась в халат, надетый поверх ночной сорочки, и отправилась прямо в спальню хозяина. Он сидел на кровати, причесываясь, и при виде нее опустил руку с расческой.