Хепри пожал плечами и всхлипнул. Он понимал все, прекрасно понимал – и ничего не мог поделать. Не имел права. Какие права могут быть у детей преступников, которые умирают и телом, и духом?

- Успокойся, - прошептал Аменемхет, кладя руки ему на плечи. – Я тебя отстою. Отец не накажет тебя.

Тут его лицо изменилось, и он уронил руки.

- Ты в чем-то провинился и молчишь? Расскажи мне!

Хепри прикрыл глаза.

- Да, провинился. Мой отец, - глухо сказал мальчик. – Мой отец – преступник, и его казнили.

Мальчик открыл глаза и взглянул в глаза Аменемхету с каким-то ожесточением.

- Ну – уходи! – выкрикнул он. – Уходи! Тебе нельзя даже касаться меня!..

Аменемхет остался на месте.

Он смотрел на него с новым, вдохновенным осознанием правды.

- Вот о чем говорила твоя мать, - пробормотал старший и необычайно умный мальчик. – Вот кто был человек, из-за которого ее осудили! Ее муж и твой отец!

Оба говорили очень громко, но не понимали этого.

- Да, - с вызовом ответил Хепри. – Что же ты не уходишь? Ты не понимаешь, что я тебя пачкаю?

Аменемхет шагнул ближе и обнял его. Это было обыкновенным выражением дружбы между мужчинами, но мальчики такого стеснялись; однако этот мальчик никогда не был таким, как другие…

- Мой бедный друг, - прошептал Аменемхет. – Как мне жаль тебя и твою мать… Вы оба страдаете незаслуженно – разве можно осуждать вас за преступление чужого человека?

- Он не чужой, он мой отец, - ответил Хепри.

- Да, - после паузы сказал Аменемхет.

Наверное, он думал, что от такого отца следует отречься – он, ученик великого ясновидца и высшего судьи Амона. Но Аменемхет воздержался от таких слов.

- Но все равно – ты и твоя мать не виноваты, - с полной убежденностью сказал мальчик. – Я вас защищу. Вы оба мои друзья.

- Я не стою, - начал взволнованный Хепри, но тут их разговор был прерван.

- Идем, - бросил сыну великий ясновидец, появившийся во дворе во главе группы мрачных жрецов. Аменемхет кивнул другу и побежал за отцом, иначе его утащили бы силой.

Но Хепри, с огромным волнением смотревший вслед другу, чувствовал, что это их свидание – не последнее.

Он не видел друга до следующего вечера, и до самого этого вечера каждую минуту ждал, что его самого вышвырнут из школы. Даже когда он увидел Аменемхета, направляющегося к его постели, Хепри подумал, что тот пришел объявить ему волю отца.

- Мне уже убираться? – спросил мальчик, не заботясь о том, чтобы понизить голос. На друга он не глядел.

- Хепри, - прошептал Аменемхет; мальчик почувствовал на своем плече его руку, как вчера руку его отца. Хепри напрягся и застыл.

- Говори, - сухо прошептал он. – Я готов.

- Хепри, дорогой мой друг, выслушай меня, - прошептал Аменемхет, с таким чувством, что переполненный горечью мальчик повернул голову и взглянул ему в глаза.

- Что?

- Я говорил с отцом о тебе, - сказал Аменемхет. Он остановился, пытаясь избавиться от ужасных воспоминаний – как отец впервые в жизни грозил ему своей немилостью и даже… отречением…

- Я говорил, - с силой повторил Аменемхет. – И я убедил его.

- В чем? – сухо спросил Хепри, не понимавший, что в эту минуту творится в душе друга.

- В том, что ты достоин лучшей доли, чем твой отец, - ответил Аменемхет, не понимавший, какой жестокой насмешкой звучат эти искренние слова.

Хепри беззвучно рассмеялся, как нахлебавшийся горя взрослый.

- Неужели?

- Да, - сказал Аменемхет. – И отец разрешил тебе остаться в школе Амона, только поставил условие – чтобы ты отрекся от своей матери и перестал с нею видеться.

Хепри широко раскрыл глаза.

- Что?..

- Да, - сказал Аменемхет, и Хепри увидел, как тот возмущен – казалось, что не меньше него. Хотя разве могли их чувства сейчас сравниться!..

- Отец полагает, - прошептал Аменемхет, - что твоя мать дурно влияет на тебя, что она соблазнила твоего отца и склонит к греху тебя… Я не верю в это, - поспешно прибавил он, как будто его слова что-то меняли.

- Моя мать лучшая на свете, - прошептал Хепри, опустив голову.

Да, она была лучшая, она была единственная – его мать!.. Кто только мог решить такое – отнять у него мать!..

Мальчик закрыл лицо ладонями и глухо зарыдал. Он не подумал, каким покажется своим соседям по спальне, хотя никто не смеялся, видя, как он шепчется с Аменемхетом.

Друг обнял его за плечи.

- Что, Хепри? Что ты решил?

Мальчик резко высвободился и, рыдая, упал ничком на постель. Аменемхет с жалостью смотрел на него несколько мгновений, потом поднялся и ушел. Он знал, что решит Хепри, и Хепри это тоже знал…

* Скарабей помогал умершему обрести сердце в загробном мире.

========== Глава 38 ==========

Несколько дней Хепри не разговаривал со своим знатным другом… теперь единственным человеком, на которого мог надеяться… а ночами плакал. Когда все крепко засыпали – чтобы никто не услышал его и не унизил.

Сын того, кого не называли, уже научился крепиться.

А потом он просто подошел к Аменемхету, и тот ни о чем не спросил – умный и чуткий друг. Их дружба стала еще более трогательной, и вместе с тем приобрела оттенок вины; хотя Хепри не винил Аменемхета. Он ни в чем не виноват.

Как Хепри не виноват в преступлении своего отца.

Они снова стали неразлучны, но между ними исчезла всякая веселая непринужденность; как будто оба мальчика преждевременно повзрослели. Хепри вскоре перестал улыбаться совсем, как перестал и спать, и почти перестал есть. Его отколотили однажды за столом в пример остальным – он даже не вскрикнул, не дрогнул, точно окаменел. Аменемхет в тревоге попытался расшевелить его, но дотронувшись до плеча Хепри, ощутил, что тот горячий, как в лихорадке…

Эту болезнь можно было вылечить только одним способом.

Вечером Аменемхет пришел к Хепри и, сев рядом на краешек его постели, прошептал:

- Я навещу твою мать один. Меня никто не спросит, куда я выхожу.

Хепри вздрогнул и уставился на него с ужасом:

- А если твой отец дознается?

Аменемхет презрительно улыбнулся.

- Плох тот друг, который боится помочь в беде другу. Я уже приходил к госпоже Тамит, и никто ничего не сказал отцу – я навещу ее и передам ей волю моего отца, а также привет и утешение от тебя. Госпожа Тамит умеет писать, она говорила, - нахмурившись, припомнил он, - не знаю, хорошо ли?

- Что с того, если хорошо? – спросил Хепри, недоумевая.

- Тогда она напишет тебе письмо, - ответил Аменемхет.

Хепри улыбнулся.

- У нас дома нет ни папируса, ни кистей, ни чернил, - сказал он. – Матери никогда не давали этого.

Аменемхет сжал кулаки, и глаза его загорелись.

- Как ужасно, - прошептал он. – Как несправедливо! Так обделять женщину, владеющую письмом!

- Но ведь твоя мать тоже владеет письмом, - возразил Хепри, и тут же почувствовал, как это глупо.

- Моя мать знатная госпожа по рождению, дочь начальника мастерских его величества, - просто, без всякого чванства сказал Аменемхет. – Ее с детства обучали всем искусствам.

- Я принесу твоей матери все, что нужно, - подняв голову, заключил мальчик. – Это будет легко.

Он осуществил свое намерение в следующий же день отдыха.

Сын великого ясновидца вышел за ворота храма с небольшой сумкой через плечо, в которую сложил все, что собирался передать матери друга. Никто не задержал его, и никто ни о чем не спросил.

Аменемхет уверенно направился в сторону дома Тамит, он с первого раза запоминал все дороги, которыми ходил. Когда мальчик приблизился к калитке – впервые один, без Хепри – уверенность его на несколько мгновений сменилась страхом. А если его попросту не пустят, а потом доложат отцу о его приходе?..

Нет, едва ли.

Аменемхет уже очень хорошо понимал, как низшие боятся высших. И как все люди боятся за себя.