- Никогда, - прошептал великий ясновидец и нежно поцеловал ее в лоб. Потом нашел в себе силы улыбнуться жене и быстрым шагом покинул спальню. Он чувствовал, что пришло время для самых страшных и ценных жертв – человеческих; хотя страшны и ценны они были для кого угодно, кроме него.

Самое страшное – было лишиться Ка-Нейт.

Самое ценное – была она.

Неб-Амон забывал сейчас даже о сыне, отданном в школу Амона. Сын сейчас под защитой бога… а Ка-Нейт, кажется, никогда ее не имела - она чужая здесь. В коридоре господин дома неожиданно столкнулся с дочерью.

Девочку тоже могли бы отдать в школу, но Неб-Амон еще несколько лет назад заключил, что жрицы из нее не выйдет, а искусствам, которые требуются от каждой благородной девицы, Меритамон обучат и дома.

Неб-Амон хотел было пройти мимо, но семилетняя девочка неожиданно схватила его за руку и задержала. Удивленный отец взглянул ей в лицо, потом присел напротив.

- Что ты?

- Я скучаю, - выпятив губку, сказала Меритамон. Она заморгала, и из ее глаз побежали слезы – красивых глаз Ка-Нейт…

Растроганный отец подхватил ее на руки.

- Ты скучаешь по мне?

- Да, - сказала девочка. Но она уже улыбалась, обняв отца за шею и схватившись за подвеску на его золотом обруче. – И по маме… Мама так часто лежит в постели и ей больно даже говорить со мной!

Меритамон снова всхлипнула.

Неб-Амон крепко прижал дочку к себе. Она затихла, обнимая его и успокаиваясь рядом – этот мужчина дарил спокойствие и защиту всему своему дому…

Великий ясновидец осторожно опустил ребенка; он поцеловал дочку в лоб, как жену. И думал он сейчас о жене. Как она страдала, эта прекрасная женщина, лучшее на свете создание богов – почему? За что? Если бы он мог найти виноватого в этом, тот пожалел бы, что родился!..

Но если он может найти для нее лекарство… умилостивить богов каким угодно способом… он перевернет эту землю.

Прошло еще четыре месяца, и произошло то, чего не ожидал ни один из друзей. Вернее, оба ожидали, но не думали, что это случится так скоро.

Умер четвертый хему нечер, покровитель Хепри. Как нашептал потрясенному Хепри старший друг, у господина Симута была грудная болезнь – да Хепри и сам слышал, что старый жрец кашляет и сипло дышит. Симут умер прямо в храме, перед алтарем…

- Пойдем, - сурово сказал Аменемхет. – Младшие жрецы и все трое рабов бога соберутся около господина Симута, чтобы воздать ему почести, и ты тоже должен прийти.

Хепри сглотнул и кивнул. Конечно, должен. Он старался не думать, что может за этим последовать – а если он попадется на глаза великому ясновидцу или другим пророкам Амона? Если его спросят, что он тут делает?..

Мальчик отстранился от старшего товарища, чтобы не поддаться искушению искать у него защиты, и сказал:

- Веди меня.

Он смотрел в прямую смуглую спину Аменемхета, уже начавшую расширяться, как у мужчины. Скоро Аменемхету должно было исполниться десять лет. Это почему-то очень ободряло.

Хепри потрогал грудь, словно чтобы ощутить свой амулет, подаренный другом, но ничего не нащупал – конечно, он никогда не решался носить его в школе… Ему нельзя выделяться здесь…

Аменемхет вывел его во двор, потом они снова зашли в зал. И оказались… среди толпы.

Хепри вздохнул с облегчением, хотя это было кощунством в такой момент. Может быть, его даже не заметят – здесь так много жрецов, взрослых мужчин в просторных белых одеждах, среди которых легко потеряться. Да ведь здесь еще и полумрак…

- Вот отец, - шепнул Аменемхет, показывая на высокого широкоплечего мрачного человека, выглядевшего представительнее других.

- Он стоит над господином Симутом, - прошептал мальчик. – Подойди – это твой долг.

Хепри глубоко вздохнул, назвал себя трусом, потом зажал сердце в кулак и пошел, раздвигая жрецов. Каждое случайное прикосновение к священным белым одеждам отдавалось в нем ужасом; хотя жрецы, удивленные таким поведением и соблюдающие святость этого места, давали мальчику дорогу. Хепри прерывисто дышал, спрашивая себя, когда у него потребуют ответа – по какому праву он здесь и кто такой.

Мальчик приблизился к телу Симута, не поднимая глаз. Мертвое тело пугало его куда меньше, чем живые, воздававшие ему почести.

Он наклонился и прошептал в умиротворенное морщинистое лицо:

- Благодарю тебя, мой отец и учитель. Да живет твое имя вечно.

Забыв об остальных, созерцавших эту сцену в немом удивлении, мальчик провел рукой по набедренной повязке, ища что-нибудь, что может принести в дар усопшему… и нашел! Его драгоценный амулет, золотой жук на золотой же цепочке, был при нем!

Он без колебаний извлек подарок Аменемхета и положил на обнажившуюся впалую грудь старого Симута.

Потом склонил голову и хотел уже отойти, как произошло то, чего он втайне ожидал и ужасно боялся.

- Кто ты такой? – спросил мужской голос – негромкий, но звучавший так, что и мысли не могло возникнуть оставить спросившего без ответа.

Хепри поднял глаза и встретился с взглядом Неб-Амона. Он почему-то с удивлением заметил, как похож этот человек на его друга – только намного выше, намного старше и намного могущественнее…

Мальчик поклонился.

- Я ученик и подопечный великого пророка Симута, - стараясь, чтобы его голос не дрожал, ответил Хепри. – Да будет тебе известно, великий ясновидец, что господин Симут привел меня в школу Амона… Я буду молиться за него…

Неб-Амон чуть улыбнулся.

- Похвально, - сказал верховный жрец. Он быстро шагнул вперед, и окружающие не мешкая расступились. Хепри задрал головку, чтобы смотреть великому ясновидцу в лицо; он ощутил запах его притираний, а через мгновение – его руку на своем плече…

- Мне кажется, будто я видел тебя раньше, - сказал Неб-Амон. – Это так?

Хепри помотал головой.

- Нет, господин… Я бы запомнил встречу с таким господином, как ты – как об этом можно забыть!

Неб-Амон усмехнулся.

- Ты не льстишь – говорит твое сердце, и мне это нравится. И мне нравится дар, который ты принес. Это поможет сердцу твоего учителя*.

Жрец наклонился и рассмотрел скарабея, а когда выпрямился, на губах улыбки уже не было.

- Откуда ты это взял? – резко спросил он мальчика. Бедный Хепри чуть не присел под его взглядом – как у Аменемхета в минуты гнева, только намного страшней.

- Мне это подарили… - прошептал Хепри.

Неб-Амон поднял голову; ноздри его раздувались.

- Не смей мне лгать, мальчишка!

Хепри замотал головой, пытаясь попятиться; но стоявшие сзади жрецы не пустили его, почти толкнув назад к верховному жрецу.

- Я не лгу! – отчаянно воскликнул мальчик; и когда он уже хотел упасть к ногам Неб-Амона и молить о милосердии, жрецы рядом вдруг расступились, и вперед выскочил Аменемхет.

- Это мой подарок! – воскликнул мальчик. – Я подарил свой амулет моему другу, отец – Хепри мой друг!

- Хепри? – воскликнул великий ясновидец.

- Господин, не убивай меня! – в ужасе при виде его лица воскликнул мальчик, не понимая, что он натворил, но снова пытаясь упасть на колени; рука Аменемхета удержала его.

- Почему ты так рассердился, отец? – воскликнул его верный друг. – Это мой товарищ, и я его люблю! Хепри никогда не причинял никому зла!

Ужасно непристойно – все это происходило над телом Симута. Но никто уже об этом не помнил.

- Его привел сюда господин Симут! – указывая на мертвеца, воскликнул Аменемхет, вспомнивший об этом обстоятельстве только потому, что требовалось защитить друга.

И только эти слова, кажется, спасли Хепри от немедленной расправы.

Верховный жрец посмотрел на тело четвертого хему нечер, потом взглянул на сына того, кого не называли… и приказал ему убираться. Немедленно.

Хепри низко поклонился и попятился прочь; Аменемхет, однако, и не подумал оставить его, несмотря на то, что видел гнев отца.

- Не понимаю, что произошло, - когда они оказались во дворе, пробормотал старший мальчик, глядя в полное ужаса лицо друга. – Чем ты разгневал моего отца?