Эльф был недвижим, как статуя. Только глаза пристально следили за каждым моим движением, да ветер трепал светлые волосы. Вот что ему надо?
Я с тоскою поднялась, отряхнула юбку, оттягивая неизбежное - со ставки никто сюда возвращаться не собирался - и подошла ближе.
- О чем ты хотел меня спросить?
- Разве ты не догадываешься, колдунья?
Самое сложное в теоретических знаниях - применять их на практике. На уроках чувствуешь себя очень подкованно, дети смотрят на тебя, как на ректора столичной Академии... а потом оказываешься в подобной ситуации и понимаешь, что все твои умения - одна иллюзия. Вот сейчас, например, что ему отвечать?
Я неопределенно повела плечами.
- О границе?
- Можно сказать и так, - по-птичьи склонил он голову набок. - Я долго наблюдал за тобой, колдунья. Твой род с севера?
- С какого севера?
- У тебя белые волосы и кожа.
Я невольно коснулась рукой своего лица.
- Я всегда жила в Приморье... насколько знаю.
- Но твои родичи обитали на севере, не так ли? В Норване?
Чего-о? Это где вообще?
- Не в курсе, - растерялась я.
Эльф помолчал. Поглядел наверх - граница совсем растаяла, теперь и рамки "окна", сквозь которое он со мной заговорил, не было видно.
- Едва ли людская память сохранила это, - заметил он.
Мы еще помолчали. Я беспокойно переступила с ноги на ногу. Разговор больше походил на бред или сон. К чему он вообще клонит?
- Ты не видишь того, что вижу я, - произнес эльф. - Ты знаешь, колдунья, что может сломать эту стену?
- Ничего не может... насколько знаю.
Он как-то зловеще улыбнулся.
- Для вас, людей, древнее кажется бессмертным, не так ли? Есть ключ, который я знаю, есть дверца, которой открывается этот ключ. Каждая стена рассыпается со временем. Разве тебе не интересно узнать, где ключ и что за дверца?
- Нет, - быстро выпалила я, и эльф тихо рассмеялся.
- Ты лжешь, колдунья. А хочешь ли узнать, где он лежит?
"Ничему не верить".
- Ты меня обманываешь, - напряженно ответила я. - И зачем вообще ты мне это рассказываешь?
- Этот ключ у тебя, колдунья, - пожал он плечами. - Я хочу, чтобы ты мне его отдала.
Чего-о?
Я вытаращилась на него. Может быть, он просто сумасшедший? Чокнулся в своем лесу, пока за белками гонялся?
- Ты очень забавная, человек, - хмыкнул он. - Я не лишен рассудка и говорю правду.
- Хочешь, чтобы я поверила, будто могу выключить всю нашу Завесу? Ты меня за дуру-то не держи!
Порыв ветра, вдруг налетевший со стороны леса, залепил мне лицо волосами. Пока я отплевывалась, эльф извлек что-то из поясной сумки.
- Я знал, что ты мне не поверишь, - снова усмехнулся он. - Но тебе под силу убедиться в этом самой, колдунья. Если придешь сюда через два дня ночью, ключ сам найдет тебя.
Ага, счаз! Разбежался! Да ноги моей здесь еще месяц не будет, с твоей подачи-то!
Он покачал головой.
- Я хочу, чтобы ты отдала этот ключ мне. И вот залог будущего торга между нами, человек. Храни его бережно.
Эльф швырнул мне в руки что-то сверкающее; я поймала машинально, опустила взгляд и оторопела: в ладонях переливался золотым тяжелый перстень-змея. Что-о?
Я вскинула голову и вздрогнула: лесной посланник смотрел на меня яростно и пристально, навалившись на невидимую преграду так, что, казалось, вот-вот упадет.
- А-а... что это? как ты... - тут пришло осознание, что перстень был с той стороны. О небо. О небо-небо-небо... как это вообще может быть?!
Эльф перетек в вертикальное положение, злоба на его лице исчезла, словно мираж. Он снова стал похож на спокойную скалу.
- Я рад, что ты приняла этот дар, колдунья, - промолвил он. - И платой за него будет молчание: не говори о нашем разговоре ни единой живой душе. Я буду ждать нашей новой встречи.
Он коснулся ладонью своего лба, еще раз сверкнул глазами и, развернувшись, скрылся за деревьями.
Я оцепенело смотрела ему вслед, и в голове вертелась единственная мысль: пятое правило.
Я нарушила пятое правило.
"Ничего от них не принимать."
***
В корпус общаги мы вернулись, когда небо начало смеркаться. До обеда ходили купаться на речку, потом ездили в город за шашлыками. Генераторы в веселье не участвовали, но еды накупили и на них: казенно-внеурочных выходных, которые полагались после подпитки Завесы, никто никого лишать не хотел.
Все это время я честно пыталась выбросить из голову странную встречу. Я и рассказать ее пыталась - но горло пережимало всякий раз, стоило мне заговорить о произошедшем с кем-то из друзей. Надо сказать, что это едва ли не сильнее остального напоминало, что встреча действительно была. И бесило страшно: неприятно понимать, что ты самому себе не хозяин.
Под конец я, отчаявшись, решила поехать после шашлыков в Нижний, в библиотеку. Таня повертела пальцем у виска, но согласилась взять меня с собой - ей все равно нужно было уезжать раньше. Однако остальные искренне возмутились:
- Катька, ты что? - возмущенно кричала Лариса. - Кто обещал меня танцу живота научить?
- Да что ты там будешь делать-то, - проникновенно вторила ей Ириша. - Там на улице плюс пятьдесят в тени, ты просто к асфальту приклеишься и засохнешь.
Джейк, краса и гордость нашей компании, загадочно и печально сверлил меня глазами, но не подходил. Он с Татьяной поссорился и теперь демонстративно, стараясь попадаться ей на глаза, дарил мне цветы, говорил комплименты, - в общем, вел себя противно, а от откровенного разговора увиливал. Вот плюс во всей ситуации: уеду из этой санта-барбары на несколько дней...
Загадочный эльфийский залог я завернула в несколько слоев салфеток, положила в полиэтиленовый пакет и упихала на дно сумки. Не хотелось, пока в голове не сложится более-менее ясная картинка, объяснять жестами, что это за перстень и откуда он у меня взялся. Имею же право на день отсрочки? А кроме того, голос в глубине души подсказывал: чем меньше к этой штуке прикасаться, тем лучше нам всем будет. Волшебные вещи - как бомба, а разобрать, зачаровано кольцо или нет, я не могла.
Мы выехали из лагеря рано утром, когда небо еще переливалось желтым и алым. Протарахтели по грунтовке до раздолбанной дороги, по ней выехали на гладкое, резкое шоссе, и Таня нажала на газ.
Лес сменялся полями, те - снова перелесками, мы проносились сквозь поселки, сгоняя с пути более медленные и сонные машины; коллега включила музыку и молчала. Я держала сумку на коленях и думала, думала, думала...
Под конец в голове родился осмысленный план, но для него все же требовалось кого-то в историю посвятить.
- Тань, слушай, а ты помнишь магию слова?
- В смысле?
- Ну, теорию проклятий, заклятий, обетов, все такое?
Она пожала плечами и скрутила громкость проигрывателя. Гитары теперь перезванивались тихо, не мешая нам слышать друг друга.
- Смотря что нужно.
- Как обойти запрет что-либо сделать?
Татьяна бросила в мою сторону косой взгляд.
- Вообще-то этому целый семестр был посвящен. И есть целый пласт литературы. Смотря какой запрет, как и кем был наложен, в каких обстоятельствах... кое-где, помнится, даже время суток роль играет.
У меня опять пережало горло от желания все рассказать. Я досадливо его потерла и какое-то время рассматривала пейзаж за окном. Ух, заклятье...
- Если запрет - плата за дар от магической сущности?
- Это ты абстрактно спрашиваешь или для себя? - проницательно спросила Таня. И тут же наступила расплата.
Воздуха вдруг перестало хватать. Я делала глубокий вдох - а казалось, что ничего не набираю. Меня охватила паника, и я, захрипев, вцепилась коллеге в руку. Она что-то воскликнула, машина вильнула вбок. Все тело колотило, руки занемели, кружилась голова - я схватила себя за горло, оттягивая кожу, будто это могло пустить кислород в легкие - и вдруг все закончилось также внезапно, как и началось.
