Но если ее убьют?

- А если тебя убьют? – ответила Киа, когда Менес не сдержал своей тревоги. – Твоя смерть, муж мой, будет и нашим концом!

Менес понял, о чем жена говорит, - не только о том, что их легче будет разбить, лишив командира. Его смерть будет для его людей тем же, чем смерть Ра - для верующих в него.

Они выступили спустя неделю после появления разведчиков Ра. Нанести предварительный удар тот больше не пытался – и Менесу начало казаться, что всесильный и всезнающий бог заперся в своем дворце и боится нос оттуда высунуть. Вполне возможно, что так оно и было. Это существо умело только посылать на смерть своих рабов – а само себя отстаивать не умело… или разучилось.

Идти предстояло чуть меньше суток – и Менес рассчитал, что большую часть пути они преодолеют в первый день. Так, чтобы отдохнуть ночью и еще на другой день – перед тем, как оказаться в виду города. Бой начнется на закате: время, когда человек, сознавая это или нет, перестает думать об опасностях дня и готовится к ночным. Время, когда сменяются часовые под стенами Мен-Нефер-Ра. Время ослабления бдительности…

Наконец наступил решающий день.

Менес шел во главе армии, а его пилоты покинули крепость еще раньше. Войско двигалось с раннего утра, пока солнце еще щадило их: дальше будет труднее, ведь город бога лежит к югу. Менес шагал не оглядываясь – и попеременно чувствовал себя то всемогущим, повелителем победоносной армии, то одиноким, как тот мнимый бог, на которого они наступали. “Царь всегда одинок”, - вдруг подумал молодой воин, глядя перед собою, туда, где раскаленное небо сливалось с раскаленной землей. И впервые мысль о престоле и беспредельной власти над людьми показалась ему не такой заманчивой. Он шагал и шагал, утопая в песке, - и это безбрежное море, край которого все не приближался, казалось Менесу безбрежным морем предстоящих ему трудов.

Вдруг, на этом пути, в этом единении со своей жаркой землей, перед Менесом ясно вырисовалось его будущее. Он победит. И взятие города будет самым малым из его свершений – разве удержать власть легче, чем захватить? Это такое же сражение – но сражение день за днем, непрестанное.

Когда наступил полдень, войско остановилось на отдых.

В отдельную палатку к Менесу пришла Киа, точно долгожданная прохлада, - и, неожиданно для себя, они быстро и бурно сочетались. После, когда Менес, мокрый от пота и тяжело дышащий, прижимал к себе мокрую и растрепанную жену, он подумал, что их крики наверняка могли услышать снаружи. Эта мысль только чуть смутила любовников: она была счастливая и будоражащая. Разве Нут рождает своих детей не на глазах у всех? Разве творцы-небожители могут стыдиться себя и своей божественной любви?

Они с Киа как будто воспаряли все выше… все менее доступные обыкновенным чувствам. Да, на них сейчас смотрели все, - но и судили их иначе.

Когда войско возобновило путь, Менес все еще нес в себе счастье единения. Будущему царю казалось, что его, его любви и силы, хватит на всех людей, что окажутся под его защитой. Как будто он сейчас, в этом темном шатре, слился не только со своей подругой – а со всеми, кто вместе с нею отдался его власти. Или же только примет ее.*

Они без помех двигались до самого вечера, сделав только одну небольшую остановку для отдыха и еды; потом шли еще час, до полной темноты. Менес приказал разбить лагерь и выставил часовых. Потом, обойдя стоянку и удостоверившись, что все в порядке, ушел спать в палатку, которую делил только с женой.

Теперь едва ли кто-нибудь услышал бы звуки страсти – но сейчас Менес и Киа крепко уснули, как и все их войско. Они не успели поговорить – ни перед сном, ни утром.

Посреди ночи их подняли по тревоге. Над лагерем пролетели две виманы – вражеские, как поняли по их поведению: летучие воины зависли высоко над стоянкой, точно в растерянности или испуге. Едва только раздался сигнал тревоги, разведчики понеслись прочь. Пилоты Менеса, прошлым вечером присоединившиеся к остальному войску, настигли их и сбили.

Потом армия опять заснула до утра, а после подъема Менес и Киа едва успели обменяться несколькими незначительными словами. Протрубили сбор, как только войско оказалось на ногах, - завтракали на ходу.

Их могли заметить и оставшиеся незамеченными разведчики – и потому Менес торопил свою армию как мог. К тому же, им следует подойти к городу, пока еще светло: ночевка в такой близости к врагу будет безрассудством даже для них.

Город Вечной Красоты Ра показался на горизонте, когда перевалило за середину дня.

Белая стена, над которой колыхалась перистая зелень пальм, и белый дворец-пирамида. Он единственный из построек возвышался над стеной - царил надо всем городом. Вершину и склоны этой рукотворной горы садящееся солнце окрасило розовым, и на крыше ярко отблескивали бронзой темные фигурки воинов-дозорных.

Менес, снова сосредоточившись и подобравшись, обернулся к своему войску.

- Слушайте! Нас, должно быть, уже видят! – громко крикнул он, указав в сторону города. – Они увидели нас и притихли - демон нас боится, воины Та-Кемет!..

Войско ответило таким громовым кличем, что не услышать этого мог только глухой. Менес улыбнулся.

- Сейчас мы налетим на них, подобно вихрю, и никто не устоит перед нами! Слава храбрецам Менеса!..

Несколько мгновений военачальник молчал под оглушительный приветственный рев и удары мечей и копий о щиты. А потом набрал воздуху в грудь и крикнул, выбросив руку вперед:

- Пилоты – в атаку!

Точно так когда-то начальник его гарнизона бросил в последний бой своих пилотов. Это воспоминание нахлынуло некстати, как холодная вода, в которой Менес оцепенел на миг. А потом раздумывать и бояться стало некогда: он побежал впереди своего войска, точно его мощно подтолкнул в спину общий порыв. Затем начались грохот, огонь и крики. Навстречу вынеслись виманы Ра, и завязался смертельный бой.

Менес бежал к городу и стрелял из своего копья, уворачиваясь от огня, разившего спереди и с воздуха. Двоих стражников, охраняющих незапертые ворота, убили в первые мгновения; не успев изумиться такой легкой победе, Менес вбежал внутрь, точно влетел на крыльях духа своей торжествующей армии. Стражники под стенами оказали вялое сопротивление. А может, Менесу так только показалось, слишком яростно напирали его солдаты.

Сражение в городе длилось не более получаса.

Менес, скоро бросивший копье и теперь рубивший и коловший без устали, сам не понял, как оказался под стенами дворца. – Мертв Ра! Мертв Ра!.. – прокричал он, обрушивая сокрушительный удар на плечо одного из последних слуг демона; голова победителя кружилась, происходящее казалось невозможным и упоительным, кипением крови, которая билась, как боевой молот. Победа!

И с этой мыслью на его голову обрушилась тьма.

Менес очнулся с сильной и тупой болью в темени, отдававшей во всю голову; очнулся он оттого, что его подхватили сильные руки, а в уши ударил крик:

- Живи вечно! Живи вечно, наш повелитель! Мертв Ра!..

- Мы победили?.. – крикнул он, превозмогая боль и улыбаясь: что ему сейчас боль! Его несли на руках торжествующие люди, его люди!

- Победа! Слава Менесу! Слава!..

Сверкающий лес копий на сверкающих гребнях одетых броней плеч и голов смешался у Менеса перед глазами, и он чуть не потерял сознание снова. Должно быть, его ударили по голове сзади палкой или мечом - плашмя, чтобы не убить, а только оглушить и взять в плен; но его воины спасли своего вождя. Менеса на руках внесли во дворец. И там он наконец, перекрикивая солдат, потребовал, чтобы его поставили.

- Где Ра? – закричал он. Даже сейчас выкрикивать такое посреди этих неземных чертогов казалось кощунством.

“Где моя жена?”

- Где Киа?.. – срывающимся голосом крикнул Менес, вдруг преисполнившись уверенности, что его подруга убита.

- Здесь я! Мой царь!

Жена вырвалась к нему из толпы, опять припадая на одну ногу, залитая кровью; она плакала от боли и счастья. Менес крепко прижал ее к себе, думая, что сейчас проснется и поймет, что видел чудный сон.