Потом она посмотрела вслед турку, и губы ее тронула горькая и покорная улыбка.

- Кисмет, - сказала государыня Валахии и перекрестилась.

Вечером князь пришел к ней – как она и надеялась, и боялась: конечно, ему уже доложили о посещении Абдулмунсифа. Но, конечно же, муж верил ей, должен был верить!

Андраши и в самом деле не сказал ни слова упрека. Только посмотрел жене в глаза и спросил:

- Ну, что?

Он со всею серьезностью ждал ее суда, суда вещего сердца женщины.

Иоана посмотрела на мужа, хотела что-то сказать – потом отвернулась; поморщилась, покрутила головой, подняла руки… и опять не нашла слов.

Господарь усмехнулся.

- Вот так и они все, - сказал он. – Я говорил тебе, что надо было выгнать всех турок из дворца, хоть некрещеных, хоть крещеных!

- Этого турка привез с собой Дракула, - резко отвечала Иоана. – А какой он христианин, нам известно!

- Но зачем это сделал Дракула, нам неизвестно! - так же резко возразил Андраши. – Мы не можем делать, как он, пока не поймем причины! Я же причины не вижу!

Иоана схватила его за руку.

- Не выгоняй их, государь, прошу тебя, - с жаром сказала она. – Это будет большая ошибка!

Она сама еще не знала, почему.

- Хорошо, - удивленно сказал Андраши. – Если ты просишь.

Наступило Рождество. Князь и княгиня со своим двором стояли все положенные службы; и всякий раз Иоана видела рядом Абдулмунсифа, стоявшего подле нее и повторявшего те же молитвы, что и государыня. Но Иоана знала, что в сердце у турка при этом не Христос, а она.

А что было в сердце у нее самой?

Когда прошли праздники, князь и княгиня опять разделили ложе: и это было большим счастьем и большой тревогой. Казалось, они крадут ночи любви у судьбы.

Наступил новый год – год, до которого они не чаяли дожить; Валахия отдыхала под снежным покровом, в кои-то веки не тронутым ни сапогами врагов, ни кровавыми и рвотными следами братоубийства. Это были редкие для княжества дни мира, почти благоденствия. Иоане и ее мужу за свое короткое правление удалось сделать немало.

И тогда Мехмед опять подал весть – он вызывал Белу Андраши, господаря Валахии, для переговоров в одну из южных крепостей: совершенно как сделал когда-то с Дракулой, желая заманить его в западню.

* Буквально – “голова султана”, высочайшее звание. Любимые жены султана назывались “кадын-эфенди”, “госпожи”.

========== Глава 66 ==========

- Минул год, ровно год со дня Джурджиу, - проговорила Иоана в темноту. – Ты помнишь?

Князь улыбнулся.

- Да.

Как было не помнить? Ровно год назад он сломил ее мужа, чтобы взять в полон сердце Иоаны. Он солгал своей возлюбленной во имя высшей правды. Кто теперь пойдет на Константинополь и вернет ему славу?

Иоана быстро приподнялась над князем.

- Это, без сомнения, такая же ловушка, Бела, как и та, которую Мехмед устроил для Дракулы, - горячо проговорила она. – Шпионы доложили султану, что в Валахии спокойно, что с нее опять есть что взять; и сам кровопийца отдохнул! Он требует дани, но это только предлог!

- Конечно, - совершенно спокойно ответил Андраши. – Мехмед Фатих, возлюбленный небесами, - женомуж с изъеденным червями нутром, не брезгующий ничем во имя своей священной цели: поглотить и потребить весь мир!

- Думал ли пророк, что его учение принесет такие плоды, - горько засмеялась Иоана. – И как: ты, конечно, поедешь?

- Конечно, поеду, - сказал князь.

Другая женщина заахала бы, стала упрекать его, что он сошел с ума… но его княгиня лишь кивнула.

- Не дай только захватить себя в плен, - сказала она.

Погибнуть он мог; попасть в руки турок – никогда. Государь и государыня улыбнулись друг другу, и Иоана прильнула к устам мужа.

Потом она опрокинулась на спину и, улыбнувшись, простерла руки.

- Иди ко мне, - позвала Иоана.

Он медленно лег на нее, вглядываясь в глаза.

- Ты думаешь, что я умру? – спросил князь.

- Нет, - ответила Иоана, гладя его по волосам обеими руками. – Я думаю, что ты не умрешь.

И она отдалась ему; отдавалась ему с радостью, с неистовством, принимала его силу, ощущая, как бьется в ней жизнь и любовь, плача от счастья. Они долго сжимали друг друга в объятиях, то поднимаясь, то опускаясь на ложе, пребывая в том раю, куда входят только вместе.

Потом князь лег рядом с женой, ощущая себя счастливым и опустошенным; она же была счастлива – и переполнена силой. Ей хотелось его и его силы еще.

Андраши ощутил боль. Он положил руку на грудь Иоане, прислушиваясь к ее сердцу, пытаясь понять – отчего оно так бьется, чего чает.

- Ты хотела взять меня напоследок… взять все, что я мог дать? – спросил он, пытаясь найти ее взгляд. Иоана закрыла глаза.

- Напоследок… нет, я никогда не напьюсь тобою, пока люблю, - с улыбкой прошептала она. – Пока могу любить. И ты знаешь, что если ты погибнешь, то с тобою для меня на земле погибнет все.

- Я так дорог тебе? – затаив дыхание, спросил князь; он не знал, верить ли сейчас своим ушам. Иоана никогда еще не делала ему таких признаний.

- С тобою для меня на земле погибнет все, - повторила Иоана.

И он понял, что это так: Валахия без него будет Валахией султана, Валахией Раду чел Фрумоша, и в ней не останется места княгине Иоане.

- Никто из нас не станет рабом неверных, - сказала государыня. – И мы не умалимся, князь, для жалкой участи.

- Но никто не может знать… - взволнованно проговорил князь.

- Да, - Иоана кивнула.

Она помолчала, припав щекой к его груди.

- Кисмет, судьба, - проговорила княгиня уже сонно. - Но я верю Богу, Бела; Господь не оставит нас…

“Те тысячи турок, которых Дракула месяцами томил в темнице, тоже думали, что их бог не оставит их, - и их было много, таких же чад Господних, как мы, и погибли они страшнее некуда! Есть ли такой равнодушный Бог?” - невольно подумал князь.

Он взглянул на спящую жену, и губы его тронула улыбка, а сердце - тепло. Вот когда он понимал, что Бог есть и Его не может не быть, - когда глядел на нее…

Он поцеловал сначала ее лоб, потом уста, потом крест, который висел на ее груди. Потом обнял жену и заснул, зарывшись лицом в ее волосы.

Князь выезжал из Тырговиште, везя с собою положенную дань серебром – и ведя три тысячи воинов: столько же, сколько он имел, когда брал город. Но теперь больше половины из них явилось с земель верных ему бояр. Все эти люди, господа Валахии, вместе с князем надеялись на чудо.

Перед тем, как господарю уехать, Иоана зазвала его к себе – попрощаться. Конечно, она оставалась здесь, в сердце своей родины.

- Мы никуда не отступим, даже если на нас нападут, - сказала княгиня. – Нам некуда отступать: везде наша земля, и эти люди, которые предадутся султану, будут наши люди… Совершится только то, что должно было сделаться много месяцев назад: на трон Валахии воссядет больной и порочный князь, имеющий на него наследственное право.

Муж не сводил с нее глаз.

- Вот ты и похоронила меня, любовь моя, - мягко сказал он.

Иоана медленно покачала головой.

- Нет, мой дорогой. Никогда.

Она улыбнулась.

- И уж никак не теперь: даже если султан и узнал о том, как была взята Джурджиу, его знание не помешает вам и в этот раз сделать так же! Войти внутрь, прикинувшись покорными, и устроить бойню! Рабы султана не ожидают от тебя того же, что делал Дракула: они верят, что на это способен один только сын дьявола.

Андраши рассмеялся.

- Дракула превращает в дьяволов всех, кто ему сопричастен!

Они крепко обнялись.

- Я тебя жду, - прошептала она страстно. – Я всегда буду тебя ждать.

Она будет ждать его, как не дождалась Корнела.

Иоана крепко обхватила ладонями прекрасную голову мужа и прижалась поцелуем к его губам.