- Мариной звали мою сестру, - удивленно сказала Иоана.

Она ничего не помнила из своего сна.

Муж поцеловал ей руку.

- Главное, что ты жива.

“И что не убоялась меня”.

Иоана поняла, чего он не досказал. Она устало улыбнулась.

- А где Василика? – спросила она. Княгиня вспомнила, что посылала свою девушку за вином.

Князь вскинул голову и быстро нашел взглядом служанку. – А вон, - он показал на тень, жмущуюся к стене. – Поди сюда! – позвал господарь.

Василика отделилась от стены и подошла, не поднимая глаз. Она опустилась на колени и подала княгине серебряный поднос, на котором стоял высокий дымящийся кубок с пряным вином. Иоана взяла кубок.

- Спасибо, Василика.

Девушка стояла на коленях, потупив взор; лицо у нее вытянулось, руки дрожали. Князь ласково усмехнулся, посмотрев на нее.

- Ты меня не бойся, девица.

Василика сильно вздрогнула и поклонилась ему в ноги, коснувшись лбом пола. Потом поднялась с колен и, еще раз поклонившись, попятившись, смешалась с тенями.

Князь и княгиня посмотрели друг на друга. Оба невесело улыбались, читая на лицах друг друга одну и ту же мысль.

- Мне кажется, князь, что мы с тобою во тьме, - вздохнув, сказала Иоана. – Окажемся во тьме тотчас, как ступим за дверь… ты один для меня светишься, как я для тебя.

Андраши подсел к ней ближе – так, чтобы ласкать ее волосы. Он стал перебирать черные пряди; а выражение было отвлеченным.

- Паша уехал, - сказал князь. – Турок увез труп: за этим проследили. Но не знаю, каким будет послание, которое он передаст.

Иоана закусила губу.

- Может быть и так, что он бросит труп по дороге, а сам сбежит, - сказала она.

Княгиня несколько мгновений смотрела на поднесенный кубок, сдвинув брови, - потом усмехнулась и сделала глоток. – Я не знаю, что пересилит у этого посла: страх перед тобой или страх перед Мехмедом. Султан ведь тоже неласков с горевестниками, - закончила Иоана. – Нужно знать каждого человека, чтобы действовать наверное! А мы не знаем никого: ни врагов, ни друзей - и всегда действуем наугад!..

Они посмотрели друг на друга долгим взглядом.

“Может, лучше всего было бы тебе склониться перед требованиями Мехмеда, - подумала Иоана. – Лучше всего было бы вернуть трон Раду чел Фрумошу! Ты и сам уцелел бы, князь, и спас тех, кто верен тебе; а может, спас бы и Валахию… Но ты не мог склониться, потому что на тебя смотрели твои люди, - потому что я смотрела на тебя в оконце, а через меня вся моя страна!”

- Спаси, Господи, раба твоего Влада, - сказал Андраши. Иоана поняла, что он прочел все ее мысли.

Они еще долгое время молчали, держась за руки. Иоана допила свое вино и отбросила кубок; он стукнул об пол.

- Корвин, - прошептала она. – Ах, Бела, он ведь тебе не поверил – не поверил, что ты остался католиком, хотя ты лгал так же убедительно, как наш король! Ты не мог остаться католиком, уже потому только, что воссел на валашский престол! Корвин, конечно, успел оценить, каковы наши люди и какова их сила…

Венгр рассмеялся.

- Корвин себе не принадлежит, как и все мы, - сказал он. – А теперь еще испытал силу Дракулы. Это значит, что король теперь его: иное было бы и невозможно, Дракуле отдаются все, кто сходится с ним, если только человек не необычайной крепости духа, какой Корвин не отличается!

Князь покачал головой.

- И я бы не устоял перед этим валахом, если бы судьба не развела нас. Теперь, бесспорно, Дракула заговорит с Корвином об ордене Дракона, тайнами коего владеет, о крестовом походе, о своем наследственном праве… И он будет во всем прав… Дьявол!

Иоана пожала его пальцы.

- Ты ничего не можешь знать, - прошептала она. – Ты должен знать человека, чтобы утверждать, как он поступит и о чем заговорит со своим тюремщиком… Ты же не скажешь, что успел узнать Дракулу?

Андраши покачал головой.

- Нет, и слава богу.

Он помолчал и серьезно сказал:

- Я навещал Красавчика, пока ты спала. Он стал совсем нехорош.

Иоана мягко улыбнулась.

- Ну, мы же его не обижаем.

Муж погладил ее пальцы.

- Не в том дело, дорогая… Подозреваю, что безумие, которое временами одолевает князя, как ты сама видела, - признак болезни. Любовной болезни*, - объяснил он, когда Иоана вскинула брови. – Может быть, это султан даровал Раду ее вместе со своим покровительством. А может, какой-нибудь фаворит самого князя. Люди, пораженные этим недугом, умирают долго и мучительно; он, к тому же, необыкновенно уродует.

- Несчастный, - Иоана покачала головой, ощущая сразу и брезгливость, и жалость. – Так ты думаешь, что выкупить им трон Валахии не получится?

- Выкупить трон вообще не получится, - резко сказал господарь. Он встал и широким шагом прошелся по комнате. – Получится только держаться, сколько даст Господь! Но не думаю, что султан охладеет к Раду за глаза, - он-то ведь помнит его таким же красивым, каким он и был. Разве что устанет от него и найдет себе новую забаву.

Иоана вздохнула.

- Даже если страсть утихнет, останется привычка, и расчет, и самолюбие, - заметила она.

Князь засмеялся.

- Почти уверен, что султан уже знает, каков сейчас Раду, - не сомневаюсь, что во дворце есть его соглядатаи!

Иоана попыталась встать с постели; муж удержал ее почти силой.

- Лежи, отдыхай!

- Трудно… - прошептала она, морщась. – А если придется бежать? Как мы молимся, князь, скажи - где берем помощь, удачу? Где бесконечная благодать?

- Благодать Господа бесконечна, Иоана, - серьезно сказал муж.

Иоана перебила его резким смехом.

- Я не видела никакой бесконечной божьей благодати – только человеческое добро, которое отнимается у одних, чтобы отдать другим! Ты думаешь, я глупа?

- Это то, что идет из мира, а не от Бога, - ответил господарь. – У Бога добра хватит всем.

Иоана вздохнула.

- Это тебя научили думать так – или ты сам дошел? Только не лукавь - только не со мной!

- Я не дошел, - отвечал князь. - Я иду! – серьезно и страстно закончил он, сдвинув брови.

Иоана положила ему руку на плечо, и они долго молчали.

- Идешь к благодати, ты говоришь, - пробормотала княгиня наконец. – Как там прежде звали нашего турецкого брата во Христе, крещенного Штефаном? Мунсиф, “справедливый”?

- Абдулмунсиф, - поправил господарь, щуря глаза. – “Слуга справедливости”.

* Предположительно, Раду Дракула страдал сифилисом.

========== Глава 65 ==========

Иоана пролежала в постели еще два дня – только ненадолго вставая, чтобы помолиться, или принять у себя гостей, чьи посещения не терпели отлагательства, или почитать. На второй день ее девушки проводили госпожу в баню и долго занимались ею, купая в разных водах, поколачивая и растирая тело, как научились, прислуживая Елизавете, умащивая благовониями. Еще стоял пост, но Иоана довольно равнодушно думала об этом – она была княгиня, и она была больна.

Из бани Иоана вышла, ощущая, точно в нее влилась сила всех этих крепких, любящих рук. Ее искренне любили. Уж не потому ли, что она не успела еще вполне уподобиться Елизавете – и знала не только изворотливые и изменчивые женские, а и мужские способы правления, имела прямоту и крепость духа?

Или, может, таковы были свойства лучших жен, как и лучших мужей? “Верно, таковы были русы, о которых столько толковал Бела, говоря о временах дружества Византии и северной страны, откуда родом его бабка, - думала Иоана. – Жаль, что эти славные люди теперь уже тоже не чета прежним!”

Василика завернула ее в нагретую простыню, и княгиня с удовольствием запустила служанке в волосы руку с выкрашенными хной ногтями. Потрепала Василику по кудрявой голове.

- Умница! Так и старайся!

Обсохнув, остыв и выпив вина, княгиня закуталась потеплее и прошла в свои покои. Там она села, а девушки принесли ей нижнее платье, из шелка, и верхнее, широкое и длинное, из бархата, отделанное куницей. Меха были выделаны так искусно, что кунья мордочка сохранилась как живая: точно живой – или мертвый хищный зверек прильнул к плечу княгини Валахии. На ней застегнули драгоценный пояс, на руки нанизали запястья и перстни; шею же государыня оставила без украшений, не считая нательного креста, золотого с изумрудами: того самого, который ей подарил отец - и который она сберегла до самого своего вокняжения.