- Не знаю. Еще вчера все прекрасно слышал, – ответили ей.

- У нас после этой лекции зачет по истории, – сказала Катя, не обращая внимания на колкость.

- Э, я помню. Но все равно спасибо, – ухмыльнулся Белов, продолжая строчить в тетради вслед за лектором.

Они сидели на лекции по цитологии и гистологии, на которую они опоздали из-за своих посиделок в буфете. Но преподаватель по этому предмету не обратил никакого внимание на пятерых человек, вползших в аудиторию спустя двадцать минут после начала пары, и змейкой проследовавших к третьему ряду на свои любимые места. Данный преподаватель отличался крайним безразличием к наличию студентов на его лекциях, поэтому к концу семестра на них присутствовало от силы человек тридцать из положенных ста пятидесяти. Порой казалось, не приди на пару ни одного человека, он не заметил бы никакой разницы. Это математица готова была расстрелять каждого опоздавшего из автомата Томпсона, дали б ей только такую возможность.

- Мак, – терпеливо проговорила Катя. – Я не об этом. – Наклонившись к нему поближе, она зашептала ему на ухо: – Я про Влада. Ты же помнишь, что нужно для зачета?

- Угу, – ответил парень. В отличие от большинства знакомых девушки, он мог одновременно внимательно слушать сидящих рядом друзей, даже если они говорили ему с двух сторон в оба уха одновременно, и записывать лекции, понимая, что записывает. – Конспектик нужен. И знания. Ну, последнее впрочем, нужно всегда.

- У Влада нет конспекта, – прошептала Катя на ухо другу, косясь на детектива. Тот сидел как раз через Максима, вертя в руках шариковую ручку, и, судя по всему, медитировал на ползающую перед ним по парте муху. Но, словно услышав, что речь идет о нём, покосился на Катю. Та в ответ весело ему подмигнула, даже не подумав смутиться. L отвел взгляд.

Рядом с детективом, справа от него, гордо восседала прямо-таки лучащаяся счастьем Маруся. Ох, как же, как же, ей наконец удалось завоевать место рядом с несравненным Элюшкой! Маня безнадежна…

- И я подумала, что ты можешь дать ему свой, когда придет его очередь, – проворковала шатенка, возвращаясь к разговору. – Я бы дала свой, но, ты же знаешь, он слишком приметен…

- Что, весь разрисован гробами, скелетами и могильными крестами? – спросил Мак, хмыкая. – А ещё нарисована огромная странная коса какого-то Могильщика…

- …не Могильщика, а Гробовщика!!! – с пафосном возразила Катя.

- О! Э-э-э… да-да, я так и понял…

- Тебе надо посмотреть это аниме*!

Мак наконец-то оторвался от своей тетради и повернулся к Кате, широко улыбнувшись.

- Не-а! – радостно с расстановкой произнес он и, вновь уткнувшись носом в тетрадь, принялся увлеченно срисовывать с доски схему развития лимфоцитов. Ботаник.

- Мог бы уже хоть одно аниме посмотреть в своей жалкой жизни! – фыркнула Катя.

- Я смотрел! – горячо возразил Мак, вновь воззрившись на неё. – В детстве… про этих… как их? Там чувак такой в кепке бегал… У него и остальных ещё рты такие огромные. Я, маленький, боялся, думал, они меня съесть хотят.

- Эш*? – удивленно выгнула бровь Катя, кажется, догадавшись, о ком тот говорит.

- И там ещё такая большая мышь была, – продолжал тем временем Мак. – Желтая.

- Не смей так говорить про Пикачу!!! – зло зашипела Катя.

- Аааа… так её звали Пикачу… – Мак снова склонился над тетрадью.

- Я тебя убью, – буркнула Катя.

- Только не сегодня. У меня в комнате в полке стола ещё шоколадка припрятана, – ответил Мак. – Пока я её не съел, я не имею права умереть.

Катя закатила глаза.

- В тетради по истории, чувак, я как раз ничего не рисовала. Но эта тетрадь ещё с прошлого семестра, когда у нас история Беларуси была. Я другую не заводила и курс ВОВ** продолжила в ней вести. Историца её на семинарах видела много раз и могла запомнить. А ты со своей обложку снимешь, например.

- Э-э-э…

- А я ещё там нарисую что-нибудь…

- Тетрадь я Владу дам, хорошо, – ответил парень. – А вот знания, увы, не смогу.

- Пффф… Я думаю Эл… мм.. Влад знает даты Второй Мировой войны, – отмахнулась Катя. – Кажется, она только это будет спрашивать.

- А ещё фамилии командующих фронтами во время освобождения Беларуси, и чё-то там ещё… – пробормотал Мак, сосредоточенно записывая под диктовку виды лейкоцитов и их характеристики.

- Вот, фак! – Катя закопалась в тетради в поисках чистого листика. – Надо написать Владу всю эту фигню…

- Эм… – Мак выгнул бровь. – Ты думаешь, Влад не знает таких простых вещей? – сухо поинтересовался он.

- Э… – на секунду Катя замерла. – В смысле?.. Он… он ведь… – Стоп! Максим ведь не знает, кто такой Влад. С чего это он считает его сильно умным? Можно подумать, каждый должен знать фамилии командующих белорусскими фронтами. Такое в голове долго не задерживается. Бывают личности, что и даты Второй мировой не назовут. Печально, но факт. L, конечно, знает историю (кто её не учил?), и Вторую Мировую войну, но он уж точно не заострял подробно внимание на операции освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков.

- Ну, не все такие умные, как ты, – хмыкнула Катя.

- Ой, да ладно! – спустя пару секунд ответила она Маку, беззаботно отмахиваясь от друга. – Ты преувеличиваешь умственные способности Влада. Я уверена: он тупой, как веник! – и она весело хохотнула, намеренно не глядя в сторону детектива, который, возможно, мог слышать данную реплику. Ну, если, конечно, он не полностью глухой.

* *

Марина была довольна. У неё было замечательное настроение. И даже скучная лекция по цитологии, которую она рассеянно конспектировала, пропуская больше, чем записывая, не могла на неё повлиять. Причина же такого прекрасного настроя была проста (если можно так выразиться) и сидела рядом с ней, по левую руку. Словами не передать, как она соскучилась по нему, а ведь прошло так мало времени, всего лишь вечер воскресенья и утро понедельника.

«Уииии!!! Как же я ждала этого Великого момента, когда я наконец-то встречу моего милого Рюузаки. И... наконец то... он в моих объятьях... нууу... почти в них... но по крайней мере ОН находится очень близко!!! Какой же он милый, когда на него смотришь вблизи. Эти чёрные как смоль волосы, проницательные глаза, которые смотрят на меня с такой томностью, а эта манящая полоска наверняка нежных губ... ммм...».

Марина блаженно вздохнула и рассеянно поглядела на свою тетрадь, поняв, что она опять пропустила что-то из того, что диктовал преподаватель. Впрочем, её это мало волновало.

Сидящий рядом Эл протяжно вздохнул и устало подпер голову рукой, запустив пальцы в волосы. Марина с любопытством покосилась на него. Интересно, о чем он думает? Эта мысль волновала её постоянно. Марина прочла достаточно книг по психологии, достаточно долго изучала физиогномику, все то, что позволяло бы ей лучше разбираться в людях. На это она тратила годы. И ни без гордости могла считать, что её интерес в данной области не прошел даром. Более того, он имел огромный успех, и очень часто Марина, пообщавшись с человеком всего раз, могла уже многое о нем сказать. Гораздо, гораздо больше, чем тот хотел дать о себе знать.

Но Эл… он не такой, как все. Его… не прочитать, как открытую книгу. Они были похожи. Марина чувствовала, что понимает его. Возможно лучше, чем кто-либо другой. Но в то же время, в нем было что-то такое… таинственное. Какая-то загадка, которую хотелось разгадать. Один из самых интереснейших людей, что она когда-либо встречала в жизни. Нет, самый интересный и необычный. Он был магнитом, который притягивал её, и она была не в силах сопротивляться.

Из размышлений её вырвал голос Кати, которая шёпотом звала её по имени:

- Маруся!

Ну вот опять. Сколько раз просила, чтоб та её так не называла. Когда уже Катя раз и навсегда запомнит: её зовут Ма-ри-на! А это нелепое детское имя, которое поначалу, правда, нравилось ей, пора уже забыть. И не называть её так. Особенно в присутствии Эла!

- Маруся, возьми, – Катя протянула ей сложенный листик.