— На этой мажорной ноте предлагаю закончить разговор, — сказал мужчина. — Я не спал сутки, завтра у меня рабочий день, поэтому мне нужно ехать домой. Что касается твоей беременности… Будь честной прежде всего сама с собой. Если ты как-то попытаешься обхитрить меня, я ведь всё равно об этом узнаю, если захочу. Подумай об этом.
Девушка не ответила Сомерхолдеру ничего, а лишь молча закрыла за ним дверь, думая о том, как теперь можно выйти из сложившейся ситуации. Йен наговорил ей достаточно много обидного и даже оскорбительного, но она даже не могла толком достойно ответить ему то ли оттого, что понимала, что натворила глупостей, то ли оттого, что по-прежнему боялась порвать с ним отношения, какими бы они ни были, навсегда.
Йен же не жалел ни об одном сказанном им слове. Но хоть он и был уверен в том, что его новая знакомая просто решила использовать его, несколько процентов вероятности того, что она беременна от него, он всё же оставлял. Выйдя на улицу и вдохнув холодный ноябрьский воздух полной грудью, Йен подумал: «Если вдруг окажется, что я действительно отец этого ребёнка, право слово, кто-то сверху решил надо мной хорошенько поиздеваться.» Нахлынувшие мысли заставили Йена почувствовать тоску, и он старался ехать как можно быстрее, чтобы поскорее оказаться дома и уснуть.
— Ты в полной заднице, Сомерхолдер, ты знаешь об этом? — воскликнул Пол, когда на следующий день Йен рассказал ему обо всём случившемся. — Ты же бегал от неё пол-июня… Я думал, ты давно оборвал с ней все связи.
— Сначала я так и хотел сделать, — ответил Йен. — Но затем мы встретились ещё раз… Боже мой, Пол, ты и сам всё прекрасно знаешь. Тогда я расстался с Ниной и чувствовал острую необходимость забыться. Много пил, общался с девушками. С Эмили можно было весело провести время, поэтому я не стал отталкивать её от себя, хотя, конечно, ни о каких отношениях не могло идти и речи. Да мы практически прекратили общение, последний раз встречались пять недель назад. И срок беременности у неё примерно такой же…
— И что ты собираешься делать? — спросил Василевски.
— В первую очередь убедиться в том, что она говорит правду. Ну, или в обратном. Зная Эмили, я могу сказать с 98%-ной уверенностью, что я к её ребёнку никакого отношения не имею: мы предохранялись. Да и на монашку она не похожа. Думаешь, у неё не было отношений, пока мы с ней периодически встречались?
— Некоторые ждут своего единственного, — пожал плечами Пол.
— Она слишком молода и красива для того, чтобы я был её последней надеждой, — ответил Йен.
— А что, если попробовать пообщаться с ней поближе? Знаешь, в постели многое о человеке не узнаешь, — с усмешкой сказал друг. — Не понимаю, что породило в тебе такое презрение к ней? Это видно буквально в каждой твоей фразе о ней.
— Уэсли, если бы тебе представилась возможность поговорить о чём-то с ней, ты бы уже спустя минут сорок помчался прочь, роняя тапки. Она очень глупа, но при этом стервозна. Достаточно корыстна. Очень ограниченна. Общаться близко я могу с кем угодно, только не с ней.
— Я не понимаю, зачем тогда вообще заводить какие-либо отношения с такими девушками? — искренне удивился Василевски.
— Тебе прямо сказать? — Йен терял терпение, так как больше всего не любил, когда друг начинал читать ему морали. — Я — мужчина. Мне нужен секс. Так понятнее?
— Не секс тебе нужен, а девушка нормальная, — отозвался Пол, посмотрев куда-то вдаль. В этот момент он не видел лица Сомерхолдера, но услышал, как тот тихо вздохнул, и понял, что друг чувствует. — И тогда тебе не придётся заполнять пустоту вот такими знакомствами. Если ребёнок окажется действительно твоим, что ты будешь делать? Ты толком не знаешь эту Эмили!
— Да не мой это ребёнок, успокойся, — буркнул Йен, поразив друга своей невозмутимостью. — Я предложил ей сделать тест ДНК до его рождения. Она не умеет скрывать свои эмоции, поэтому я по глазам увидел, что ей есть что скрывать. Она густо покраснела, заволновалась. И пока не согласилась. Ну, а если вдруг моё отцовство подтвердится… Уж поверь, позаботиться о своём ребёнке я смогу.
— Искренне надеюсь, что твоя уверенность в конечном итоге будет оправдана, — сказал Пол.
— Спасибо за продуктивный день, ребята! — поблагодарил актёров и членов съёмочной группы Кевин после того, как была отснята последняя запланированная на этот день сцена. — Все свободны, кроме Нины и Йена. Ребят, будьте добры, задержитесь на пару минут.
Йен и Нина не были удивлены просьбой продюсера, думая, что он хочет обсудить с ними детали предстоящих съёмок. Попрощавшись с коллегами, они, наблюдая за тем, как павильон быстро пустеет, остались ждать Кевина, обсуждавшего в этот момент какие-то вопросы с Кэролайн Драйз. Когда на съёмочной площадке не осталось никого, Кевин подошёл к ребятам и жестом пригласил пройти к кому-нибудь в гримёрную. Ближе находилась та, которая принадлежала Нине, поэтому ребята и решили отправиться туда.
— Ребята, надолго вас не задержу, но сказать вам просто обязан, — начал Кевин, когда Йен и Нина уселись на мягкий диван. — Как вы знаете, чуть больше, чем через месяц, состоится церемония вручения People Choice Awards. И наш сериал и некоторые ребята из каста, в частности, вы, номинированы на неё. Это будет первое, так скажем, «большое» публичное появление каста после премьеры пятого сезона. Я не могу с уверенностью говорить про остальные номинации, но в том, что вы вновь получите награду за «Лучшую экранную химию», у меня сомнений не остаётся.
Йен и Нина внимательно слушали продюсера, но понять, к чему он клонит, пока не могли.
— В случае, если вы победите в этой номинации, вам нужно будет сказать со сцены благодарственную речь… В общем, всё это вы уже знаете, — пробормотал Кевин. — Так к чему я это говорю… Ребята, настал тот момент, когда пора прервать молчание.
— Какое молчание? Кевин, ты о чём? — непонимающе спросил Йен.
— К сожалению, мы все тесно связаны со сферой шоу-бизнеса, где всем и всё обязательно нужно знать, — с грустью ответил Уильямсон. — Сейчас я говорю про СМИ. Вот уже четыре месяца мои телефоны и телефоны руководства обрывают журналисты с вопросами о том, расстались вы или нет.
Услышав последнюю фразу Кевина, Нина и Йен сразу поняли, о чём шла речь. В какой-то момент они посмотрели друг на друга и поняли, что их мнения касательного всего того, что продюсер может сказать в следующие пять минут, будут совпадать.
— Думаю, журналисты изрядно докучают и вам, — сказал продюсер. — Ребята, видит бог, терпеть не могу вмешиваться в личную жизнь своих коллег, но на PCA вам нужно будет сказать о своих отношениях фанатам. Дайте минимальную информацию. Абсолютно неважно в какой форме, но сделать это нужно.
Нина и Йен почувствовали, как в них закипает негодование.
— Почему мы должны говорить о своих отношениях на весь мир? Мы не объявляли о том, что начали встречаться, тогда зачем говорить что-то сейчас? — спросил Йен.
— Честно, я тоже этого совершенно не понимаю, — поддержала Нина. — Если ты волнуешься за рейтинги сериала, — напрасно, к рождественскому хиатусу мы подходим с весьма неплохим результатами. В конце концов, если мы и получим награду, то она будет относиться прежде всего к Елене и Деймону и их взаимоотношениям, а не к нам с Йеном.
— Но роли Елены и Деймона исполняете именно вы, — ответил Уильямсон. — И в сознании фанатов с героями вы нераздельно связаны. Ребята, это всего лишь три минуты и несколько слов. Мы с Джули думали, что всё обойдётся, но журналисты как с цепи сорвались. Не легче ли будет закрыть этот вопрос раз и навсегда?
Конечно, Йену и Нине пришлась абсолютно не по душе просьба Кевина, но они оба понимали, что деваться им некуда. Они оба были заложниками собственной профессии, и жизнь под объективами фотокамер, когда всех жутко интересовала личная жизнь и вообще каждый шаг, стал горькой расплатой за их мечту дарить людям радость своей работой в кино.
