Оказавшись наконец дома, Добрев не могла перестать улыбаться: здесь было настолько спокойно и уютно, что о плохом не хотелось даже думать. Хотелось глотать, захлёбываясь, эти искренние эмоции от встречи с родителями и братом, и делиться светом, который пронизывал душу, с окружающими.
Нина, пообещав не задерживаться, ушла в свою комнату, почти не изменившуюся с её школьных времён: те же обои пастельных тонов, белоснежная кровать, на которой всегда спалось в разы лучше, чем в отеле или в съёмном доме, даже если мебель там была гораздо удобнее, вид из окна на уже расцветший сад. В окно склонялись массивные ветви вишнёвого дерева. Беспокойный канадский ветер шумел листьями, и этот звук был для Нины приятнее всего на свете. Поднявшись к себе в комнату, она открыла шторы и распахнула настежь окно, глубоко вдохнув свежий воздух. Почувствовав усталость после перелёта, она, уже ничем не поддерживая тяжесть тела, плюхнулась на кровать и пролежала так несколько минут. Вдруг в дверь раздался стук.
— И кто бы это мог быть? — нарочно громко отозвалась Нина.
— Открывайте, мисс Добрев, портье притопал, — послышался за дверью голос Александра, сымитировавшего французский акцент, чем позабавил сестру. Нина, вспомнив, что оставила чемодан в гостиной и поняв, что брату пришлось тащить его по лестнице до её комнаты, находившейся на втором этаже, поспешила открыть парню дверь.
— Сандро, ну ты что, я бы сама справилась, — сказала Нина, забирая багаж у парня. — Спасибо тебе большое.
— Должен сказать, чемодан у тебя нехилый, — рассмеялся Александр. — Что ты там везла? Полное собрание какой-нибудь Советской энциклопедии?
— Я просто по мелочам привезла вам, — пробормотала брюнетка. — Потом покажу. Знаешь, в Ковингтоне есть одно неоспоримое преимущество над Торонто: там магазинов втрое больше!
— Николина снова решила заделаться Санта-Клаусом посредине мая, — улыбнулся Александр.
— Я не могу пройти мимо вещи, которая так подходит кому-нибудь из вас, — сказала Нина. — Мы же так редко видимся.
— У нас всего две недели, — Сандро заметно погрустнел.
— Не начина-а-ай, — простонала болгарка. — Я только приехала, а ты уже тоску нагоняешь.
— Прости, — ответил брат. — Просто не хочу думать о том, насколько краткосрочны твои каникулы в Торонто.
— Они только начались! — воскликнула Нина. — Всё будет отлично.
— Кстати, чем собираешься заниматься в течение этого времени? — спросил Александр.
— Спать, смотреть фильмы и лопать шоколад, — сказала Нина.
— Ясно всё с тобой, и спрашивать не надо было, — хохотнул Сандро, махнув на неё рукой.
— Нет, на самом деле, я не такой однообразный человек. Сначала я, конечно, посплю немного. Потом, утром, услышу пение райских птичек, поднимусь на кровати, потянусь…
— Интригуешь, — рассмеялся Сандро. — Что дальше?
— Вытащу одну ногу из-под одеяла, — нарочно растягивая слоги, проговорила Добрев. — Потом вторую…
— Что-то мне это напоминает, — захохотал парень. — И что потом?
— Поставлю ноги на коврик около кровати. Грохнусь на пол, оглушив криком падающего пеликана всю округу, и продолжу спать там.
— У тебя интереснейшая программа на эти две недели!
— А то! — с гордостью отозвалась Николина. — Ну, если совсем серьёзно и без шуток, то я хотела встретиться с Кэролайн, Лиамом, Мэгги…
— И ещё сотней парней и девушек, с которыми ты в детстве лепила куличики в песочнице, летала на тарзанках и просто пересекалась хоть один раз в жизни на территории этого города, да? — вновь засмеялся Сандро.
— Точно! — воскликнула Нина, щёлкнув пальцами. — А ещё знаешь что я мечтала сделать на протяжении всего этого года?
— Что же? — заинтересованно спросил брат.
— Покормить белочек в Хай-парке.
— Белочек? Ты серьёзно? — улыбнулся парень.
— Да! — уверенно воскликнула Нина. — Последний раз я была там лет пять назад… Составишь компанию своей сестре, вновь впавшей в детство?
— С удовольствием, — Александр улыбнулся вновь и с братской любовью посмотрел на сестру, которая сейчас казалась ему такой милой, светлой и непосредственной, как никогда.
— Молодёжь, ну вы там скоро? Обед остывает! — донесся голос Николая с первого этажа.
— Упс, — хихикнула Нина. — Я скоро буду! — громко ответила она.
— Ну ладно, не буду тебе мешать, Нинс, — сказал Сандро. — Ждём тебя.
С этими словами парень вышел из комнаты, а Нина, открыв чемодан, стала наскоро выбирать, что она могла бы надеть.
Время шло чередом. Нина рада была впервые за эти долгие месяцы осознать, что она успевает замечать ход времени, может никуда не спешить, просто гулять по улицам, рассматривать прохожих, смотреть на ясное небо, разливавшееся над головой лазурью. Первый день, проведённый в Торонто, привнёс в её душу гармонию и спокойствие, и Нина убедилась в том, что она правильно сделала, решив на время уехать из Ковингтона. Разговаривая с родителями и рассказывая им последние новости, Николина боялась, что «отделаться» от вопросов о Йене она не сможет так легко, как это было в случае с Александром. Ещё страшнее ей было не сдержаться и снова заплакать, вспомнив о нём в разговоре с мамой. Однако, вопреки беспокойству Нины, всё прошло более чем приемлемо: Добрев рассказала родителям о «тайм-ауте» в отношениях с Сомерхолдером, и такая новость, конечно же, шокировала и Микаэллу, и Николая, однако мучить дочку расспросами они не хотели, поэтому эту тему старались больше не поднимать. Тем не менее, родители Нины были обеспокоены её состоянием. Они видели, что она безумно рада вернуться наконец домой, но в её глазах невооружённым взглядом была видна тоска, и о причине этого все догадывались. Микаэлла не знала, стоит ли склонять дочь, которая всегда была немного скрытной и предпочитала переживать личные драмы, не выплескивая свои эмоции на окружающих, к доверительному разговору. В конечном итоге мать Николины решила, что дочь сама расскажет ей обо всём, когда будет готова.
Нина долго разговаривала с братом и родителями обо всём на свете, рассказывала им о курьёзах на съёмках и планах на будущее. Вечером, как и планировалось, семья поужинала в любимом ресторане, но ужин этот, впрочем, был недолгим: Нина после долгого перелёта всё-таки чувствовала усталость, и её родные это понимали. Поэтому в этот день впервые почти за десять месяцев Нина легла спать раньше двенадцати часов ночи.
Оказавшись в кровати, Нина почти сразу же заснула. Из сна её буквально вырвала сильнейшая головная боль. Девушке на мгновение показалось, будто бы её череп вот-вот расколется надвое. Николина распахнула глаза. Она хотела было подняться на локтях, но не смогла: казалось, что болела каждая клеточка тела. Во рту пересохло настолько, что было трудно что-либо сказать. Нина огляделась вокруг: помещение было очень светлым и просторным. Болгарка взглянула на свои руки и увидела пару свежих синяков. Она не сразу поняла, в чём дело, пока не увидела, как в помещение вошёл Йен.
— Наконец-то ты отошла от наркоза, — облегчённо вздохнул он, подойдя ближе к болгарке и поцеловав её в лоб. — Я так переживал за тебя… За вас.
— За нас? — пробормотала Нина. — Что происходит?
— За тебя и за нашего сына, — ответил Сомерхолдер. — Всё проходило… Очень тяжело. Но слава Богу, всё обошлось.
Нина, не веря своим ушам, снова предприняла попытку подняться, но в этот раз ей уже помешал Йен, аккуратно придержав её за плечи и уложив обратно.
— Не надо, Нина, — попросил он. — Ты потеряла много крови. Врачи не рекомендовали никаких нагрузок. Отдыхай. Ты сегодня героиня.
— Что случилось?
— Ты совсем не помнишь? — покачал головой Сомерхолдер.
— Абсолютно ничего.
— Всё происходило, как в страшном сне… После завтрака ты почувствовала усталость и захотела подняться в спальню, чтобы отдохнуть. По всей видимости, на лестнице у тебя закружилась голова, и.. Ты упала, и начались преждевременные роды. На месяц раньше срока. Была угроза жизни как твоей, так и ребёнка. Нина, клянусь, я не был религиозным человеком до сегодняшнего дня, но этим утром я вспомнил все молитвы, которые мы когда-то пели в церковном хоре, когда я был совсем маленьким. Я просто стоял на коленях и молился, когда там, в операционной… Спасали тебя и нашего сына. И Бог меня услышал.
