В начале июля Торри, Кэт и Кэндис, видя, что ремонт немного утомил подругу, а возможности улететь на юг Йен и Нина уже не имели, так как срок беременности уже достиг тридцати недель, решили помочь ей развеяться и предложили вместе с ними уехать на несколько дней за город — в живописное, очень зелёное местечко Далонега, которое, несмотря на количество туристов, приезжающих туда летом, отличалось тишиной и спокойствием, и устроить там посиделки чисто девичьей компанией с пикником, прогулками у озера и просмотром романтических комедий по вечерам. Добрев предложение с радостью приняла, поэтому это утро для неё проходило в сборах. Волнительным оно было и для Йена, но по другим причинам. Ремонт в их особняке был практически закончен, оставалось лишь доделать детскую. Однако впереди было два выходных, а затем — День Независимости, национальный праздник США, который отмечается 4 июля и тоже всегда объявляется нерабочим днём, так что процесс грозил быть остановленным минимум на три дня. Но после того, как Нина сказала Сомерхолдеру, что уезжает, у него возникла идея сделать ей сюрприз, закончить ремонт аккурат к её возвращению из Далонеги и завершить обустройство детской самостоятельно, тем более что работы оставалось немного: поклеить обои, собрать мебель и выбросить оставшийся строительный мусор. Строителей он со спокойным сердцем отпустил. Чтобы не рисковать не успеть, Йен позвал на подмогу Пола, и, по его подсчётам, вместе они должны были управиться со всем даже быстрее, чем за три дня. Друг с радостью согласился, так что Сомерхолдер уже мысленно готовился на ближайшее время с головой уйти в мир ремонта.
От сборов в краткосрочный отпуск Нину отвлекла ежедневная проверка почты. Обычно из почтового ящика ребята забирали корреспонденцию, счета и письма, однако в этот раз Добрев обнаружила в нём извещение о том, что ей нужно забрать из почтового отделения посылку. Болгарка не могла понять, от кого она могла быть, но почта находилась в пяти минутах ходьбы от дома, в которых они с Йеном сейчас жили, поэтому просить сходить туда Сомерхолдера или откладывать это на потом она не стала и получила посылку сама. Свёрток был небольшой, но надпись в графе «От кого» немало удивила девушку: адресантом значился Остин Стоуэлл. Говорить об этом Йену Нина пока не хотела, чтобы не раздражать его, потому что видела в нём напряжение всякий раз, когда в разговорах заходила речь о её бывшем парне, хотя Сомерхолдер никогда не упрекал её и не заводил на этой почве скандалов.
В посылке был небольшой плюшевый медведь с голубым бантом в клеточку и крохотные пинетки из такого же цвета мягкой приятной на ощупь ткани. К подарку прилагалась записка, которая, судя по почерку, также принадлежала Остину.
«Я улетаю с друзьями в Чили на неопределённый срок: там очень много непокорённых нами высот. Будем исправлять! :) Чувствую, что мне необходимо немного отдохнуть от цивилизации, так что доступа ни к мобильной связи, ни к интернету в ближайшее время у меня точно не будет. Поэтому исчезать без предупреждения не хотел.
Совсем скоро в твоей жизни произойдёт очень важное событие, и мне захотелось сделать тебе приятное сейчас, потому что поздравить тебя в сентябре лично у меня, скорее всего, возможности не будет. Дарить что-то тебе, наверное, было бы неправильно с моей стороны, но отказать себе в радости сделать подарок для твоего сына я не смог. Удачи и крепкого здоровья вам обоим, уверен, что эту роль — самую главную в твоей жизни — ты исполнишь прекрасно.
Береги себя.»
Нина читала записку и не могла сдержаться от улыбки. Каждое слово было пропитано настолько искренней теплотой по отношению к ней, что на душе становилось светло и спокойно. Девушка посмотрела на медведя: у него была очень добродушная мордочка, так что болгарка поймала себя на мысли, что она и сама бы с удовольствием засыпала с ним в руках по ночам, как маленькая девочка. Было видно невооружённым глазом: подарок сделан от чистого сердца.
Добрев набрала номер Стоуэлла, чтобы поблагодарить его за всё, но равнодушный оператор на другом конце провода безапелляционно заявил, что «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Значит, Остин уже улетел. В этот момент Нина почувствовала какое-то разочарование оттого, что они с ним не поговорили, и поняла, что ей будет сильно его не хватать, но всё же в глубине души надеялась, что после его возвращения они не потеряют связь.
Вскоре Нина услышала, что Йен поднимается наверх, и поспешила спрятать посылку в один из ящиков своего стола, закрыв его на ключ. Рассказать и показать всё жениху болгарке смелости пока не хватило: она по-прежнему боялась снова поругаться с ним.
Несмотря ни на что, Нина уезжала в хорошем расположении духа: внутри она ощущала радость не только оттого, что впереди её ждали выходные с близкими подругами, но и потому, что подарок Остина напомнил ей о том, что до того «важного события» в её жизни, о котором он писал, осталось действительно совсем немного, и теперь Добрев, подержав в руках эти маленькие пинетки, предназначавшиеся для её сынишки, ощутила это в полной мере.
— Строитель высшего разряда Василевски по приказу руководства прибыл! — откозыряв, как настоящий военный, отчеканил Пол, оказавшись на пороге нового дома Нины и Йена.
— О-о-о, ты как раз вовремя, — улыбнувшись, отозвался Сомерхолдер, похлопав друга по плечу и впустив его внутрь. — Я уже начал разводить клей для обоев.
— Слушай, какой всё-таки здоровский дом вы с Ниной построили, — с нескрываемым искренним восхищением проговорил поляк, проходя вглубь и оглядываясь вокруг. — Третий раз уже сюда приезжаю и всё равно не перестаю удивляться. Молодцы, ребята.
Особняк, в который со дня на день планировали переехать Сомерхолдер и Добрев, действительно был построен на славу: в его проектировку они вложили все свои сокровенные мечты, относившиеся к тому, каким они видели собственный дом. Он был выполнен в большей части в стиле хай-тек, к которому питали слабость они оба, и состоял из двух этажей. На первом ребята оставили кухню, один из двух санузлов, комнату, в которой могли ночевать гости, и кинозал с плазмой шириной практически во всю стену, с удобными мягкими диванами, на которых за раз могло уместиться до шести человек, и гостиную с огромными панорамными окнами, пропускавшими много солнечного света, с видом на сад, а также с каменным камином, над которым была расположен ещё один плазменный телевизор (желание Йена, привыкшего начинать день с выпуска новостей), правда, раза в два, если не в три, меньше того, что был в кинозале. На втором этаже Йен и Нина обустроили детскую, второй санузел, рабочий кабинет с компьютерной техникой, где Смолдер собирался вести работу с документами фонда (в том же кабинете была размещена и домашняя библиотека: книг у ребят, любивших проводить свободное время за чтением, было много), и свою спальню — для них она была, пожалуй, самым уютным и любимым место в доме. Большая комната была выполнена в персиковых тонах, которые даже визуально добавляли ей теплоты, а стены были увешаны множеством фотографий из их путешествий в Париж, Рио-де-Жанейро, в Лас-Вегас и Барселону, на Самуи и в другие, даже самые отдалённые уголки планеты, в ярких разноцветных рамках (этой частью декора занималась Нина, известная своей страстью к фотографии). Когда Йен смотрел на эту «мини-карту мира», как он называл её сам, ему казалось, что он уже где-то видел нечто подобное, но вот где именно — вспомнить никак не мог. Небольшой комод для белья в тёмно-бежевых тонах, два кресла и журнальный столик дополнили обстановку и добавили помещению удобства. Кроме всего прочего, в спальне был балкон, откуда открывался потрясающий вид на озеро неподалёку. На балконе ребята поставили два плетёных стула и маленький столик. Нина и Йен представляли, как по вечерам после трудного рабочего дня они будут сидеть там, любоваться завораживающими картинами природы на закате, и делиться друг с другом впечатлениями от прожитого дня.
