Второй ладонью он оглаживал бедро любовника, то и дело сминая его в ритмичных, синхронных с работой рта движениях.

Хил, несмотря на ощутимое кольцо пальцев на члене, наслаждался моментом, продолжая подаваться вперед бедрами. На движение Эштона он все же среагировал, для начала помедлив в отместку, а потом так же из злорадства намеренно уделив внимание исключительно головке. Немного поиграв, Виктор все же заглотил член любовника, начав его посасывать. Одновременно, он немного резко внедрился двумя пальцами левой руки, на которую опирался, в анус Эштона, нащупывая простату.

Эштон дернулся, но больше от неожиданности резкого вторжения пальцами.

— Осторожнее, — посоветовал Эш. — Не забывай в чьих зубах твой член.

— Так у меня больше шансов, что ты разожмешь пальцы, — фыркнул Виктор, выпустив изо рта плоть Эштона, но не отставая от простаты.

— А что, уже не терпится кончить? — хмыкнул Эштон, сильнее пережимая член. Он вернулся к дразнящим движениям языка, стараясь не поддаваться Виктору и не двигать своими бедрами на его пальцы. Слишком много чести. Да и не хотелось быть побежденным Виктором, который вообще не мог двигать одной из рук.

Виктор только ухмыльнулся, продолжая пальцами массировать бугорок железы.

— Естественно, — ответил он с хитрецой, следом глубоко вдыхая и закусывая нижнюю губу — движения тазом на какое-то время стали мельче, но чаще, а затем Хил снова снизил темп. — Кажется, “кто быстрее кончит”, — припомнил он, — верно?

И Виктор снова вернулся губами к члену Эштона, лаская полно, широко, грубовато, но все же вполне умело, и одновременно массируя простату. Парня, в отличие от Хила, ничего не стесняло, и Вик явно намеревался в ближайшее же время довести того до оргазма.

Эштон сдерживал себя от стонов путем занятого рта. Но путем Виктора он не пошел, намериваясь довести любовника до почти невменяемого состояния. Да, он пользовался его положением и не скрывал этого. Хотя сам Эш был далек от спокойствия — сдерживать себя приходилось только одним упрямством, но бедра все равно двигались навстречу движениям Виктора, а сам парень старался переключиться на ощущения члена мужчины во рту, а не отвлекаться на пальцы в нем и приятную мягкую упругость вокруг своей плоти.

Пах Виктора уже начинало неприятно тянуть, но это было все же лучше, чем балансировать на краю оргазма исключительно собственной волей, как это приходилось делать Эштону. Тем более, что мужчина отвлекался еще на ноющую руку и ноющий же глаз, потревоженный лицевыми мышцами во время прищура и прочих мимических радостей. Виктор периодически мычал, чтобы не напрягаться во время усиления болезненных ощущений, а потом начал мычать уже для вибрации горлом, предварительно заглатывая член любовника полностью. Сорвать Эштону крышу и все же перевалить его через точку невозврата мужчина решил окончательно и планировал сделать это до того, как сорвется сам, прервавшись и начав рычать на парня, чтобы разжал свои чертовы пальцы. Дыхание сбилось почти окончательно, в рот любовника Виктор проникал так часто, как мог, и одновременно с этим продолжал настойчиво и с рваным ритмом гладить простату, лаская одновременно член языком.

Эштону пришлось прерваться на несколько секунд, чтобы оторваться и поймать воздух ртом. Сила воли его подводила и сдерживаться было все труднее. Виктор слишком хорошо знал, что нужно делать для того, чтобы Эш сдался под напором ощущений.

Выгнувшись в пояснице, парень все-таки, последние разы насаживаясь глубже на пальцы, кончил с рваным шумным выдохом, так и не обрадовав Виктора стоном — это было бы уже слишком.

Пальцы рефлекторно разжались на члене любовника, чтобы не стиснуть в оргазме его слишком сильно, а сам парень уже в следующую секунду после оргазма продолжил ласкать член Виктора языком, но лениво и медлительно, доводя того тоже до разрядки.

Виктор подстроился под ритм, вылизывая в нем еще стоящий член любовника, и почти сразу, наконец-то не стесненный пальцами, кончил с сиплым выдохом под стать Эштону; прогнулся только чуть сильнее. Глубокий вдох, и мужчина попытался выровнять дыхание. Через несколько секунд ему это удалось.

— На этот раз, надеюсь, не сольешься, а продолжишь, — хмыкнул Виктор, снимая правую руку с бока парня и расслабленно откидываясь на спину, и сглотнул последний вкус семени. — И сними уже с меня футболку.

— Тебе одного раза мало? — фыркнул Эш, все также медленно облизываясь, сев на кровати. — Ты не преувеличиваешь свои способности? — хмыкнул он, перекидывая ногу через бедра любовника. Эш провел ладонями по груди, вновь забираясь под футболку. — И нет, останешься в одежде.

— Раза? — с деланным удивлением переспросил Виктор, ловя под футболкой ладонь Эштона и вытягивая парня на себя, чтобы тот лег и можно было дотянуться до его губ. — Это не раз, это от силы половина, и со способностями у меня все в порядке.

— Ах да, я забыл, что ты участвовал в марафоне на выбывание, — весьма скептично хмыкнул Эш, целуя Виктора, начиная снова ерзать пахом по его паху.

— И выиграл, — веско уточнил Виктор, проглаживая спину любовника, придержал его бедра от лишних движений и заодно широко прошелся губами и языком по шее, чтобы оставить пару пятен. — Так что скепсис о моих марафонах может быть по одной причине, — Вик вызывающе приподнял брови, — по причине твоего спринтерства.

— В каком смысле? — Эш оторвался от любовника и все равно немного поерзал бедрами.

— Страстно, ярко — это да. Но, — Виктор, хмыкнув, приподнял брови и прошелся ладонью по ягодице любовника, мягко пощипывая, — не чаще, чем один раз и в двенадцать часов. Ну, — Хил качнул головой, — минимум часов восемь.

Эштон закатил глаза и выпрямился, садясь. Теперь он весьма чувствительно потерся ягодицами о член любовника.

— Что ж, проверим твою способность на деле, — сказал он, продолжая двигать бедрами в весьма говоривших самих за себя движениях.

— Кто-то говорил, что я безобиден в первые пятнадцать минут после оргазма, — с кривой усмешкой, наполненной скорее шутливым вызовом, нежели сарказмом, напомнил Виктор, отзываясь на движения синхронным покачиванием таза. Ладонью мужчина прошелся по боку любовника, ощупывая его изгиб, чтобы затем оставить руку у Эштона на бедре. По губам блуждала улыбка, а глаз был прищурен в оценивающем взгляде. Мозг уже адаптировался к половинчатому зрению, и глаз не напрягался так, как в первые дни, потому Виктор парня взглядом уже почти жрал, как это часто бывало, но в выражении обоих глаз.

— У меня дилемма, — сообщил Вик, еще раз прогуливаясь по телу Эша ладонью. — И она решится, если ты дашь тебя немного постягивать. Не сейчас, — уточнил Хил, глубоко вдыхая от особо удачного движения любовника, — когда гипс снимут.

Эш снова скользнул руками по торсу мужчины, оставляя их на груди, чуть надавливая — рефлекторный порыв на предложение любовника, чтобы показать, кто в данный момент главный.

— А до этого ты меня разве не стягивал? — уточнил он. Бедра продолжали двигаться в таком же ритме, но взгляд Эштона слегка поменял свою пошлость в сторону задумчивости.

— Ты сверху уже второй раз, а стягивал я тебя так единожды, — парировал Виктор. Ладони легли на член любовника, и Хил принялся его массировать в такт с движениями Эштона.

— Как так? Ты имеешь ввиду бондаж? — задал новый вопрос Эштон, на мгновение прекращая двигаться, чтобы еще более внимательно взглянуть на Виктора.

Хил вместо слов ущипнул парня, намекая, что движения все же стоит возобновить.

— Я не о том, — качнул он по простыни головой. — А о том, что ты снизу вверх смотришься весьма и весьма, но только когда ты при этом никак и нигде не стянут, мне не слишком уютно быть снизу. Да и тогда ты лучше выглядишь.

— Ты слишком привык все контролировать и при этом хочешь, чтобы над тобой доминировали. Я не понимаю твоей логики, — сказал Эштон, вновь начиная мягко двигать бедрами. Теперь он уже примерился так, чтобы член проходил немного между ягодиц, доставляя и себе больше поводов для возбуждения, и Виктору.