— Вполне.

Виктор отступил в сторону, утаскивая следом Эштона, развернул любовника и вжал того спиной в стену короба лестницы.

— Красивый вид, — сказал он, скользя руками по телу Эша и разглядывая отражение в его глазах, а потом обернулся, смотря на вечерний квартал вживую, — мне нравится место.

Пальцы вцепились в пряжку, а колено вклинилось между ног Эштона.

Эштон решил ничего не отвечать. Да и что он мог сказать? Не говорить же, что успел налюбоваться на это место во все остальные разы, когда утаскивал сюда кого-то трахаться? Виктору это явно не понравится, да и его самого собьет с нужного настроения. Поэтому он просто послушно расставил ноги шире, а Виктора привлек к себе, вовлекая в новый поцелуй. Ремень они успеют расстегнуть и позже — сейчас хотелось насладиться моментом.

Эштон не мог понять, что именно сейчас у него за настроение, но он отчетливо ощущал, что сейчас в излюбленное место привел человека, которого действительно надо было привести сюда.

Виктор ответил на поцелуй, временно оставляя пряжку в покое. Какой-то донельзя романтичный настрой, пробивший Эштона, был определенной редкостью: обычно в подобных ситуациях парень уже сам шарил руками в районе нижнего белья, но сейчас такого не было. Хил принял это с интересом и даже энтузиазмом, сбиваясь с пьяной похоти в пользу большего внимания. Он обнял Эша под лопатками, целовал его, вскрываясь, как уже привыкал делать это для любовника, концентрировался — не очень успешно из-за алкоголя, иногда все же срываясь ладонью ниже поясницы.

Эштон продолжал целовать его — медленно, без похоти, но явственно ощутимым желанием. То ли дело было в Руно, в котором Эш вообще привык чувствовать себя гораздо более свободным, то ли просто в алкоголе.

Но все же он опять первым спустился вниз и начал расстегивать ремень брюк Виктора, моментально стягивая их с бедер, а следом и белье.

— Сделать тебе минет? — предложение моментально нарушило всю романтичность момента. — Или обойдемся без этого?

Виктору предложение не испортило совершенно ничего, оставшись в рамках уже имеющейся атмосферы и настроя — клуб и алкоголь вносили свою лепту. Вик вздернул парня за шкирку, что явно означало отказ, и, повернув лицо Эша за подбородок в сторону, с той же жадностью припал к его шее, все же оставляя парочку засосов. Мужчина нащупал пряжку и расстегнул ее, одновременно сквозь ткань массируя член любовника, а затем стянул джинсы с боксерами до колен. Одной рукой Виктор двигал по плоти, разогревая, второй — задирал футболку, чтобы с ключиц губами перебраться на живот, опустившись на колени — минет он решил сделать сам.

Эштон не стал возражать. Это было бы совершенно глупо с его стороны. Он только откинулся сильнее на стену, упираясь в нее лопатками и громко выдохнул.

Хил полностью опустился на колени и зашипел от впивающегося в кожу гравия, дренажно покрывающего всю крышу, потому следом сместился, опираясь коленями на обувь Эштона.

Язык прошелся по члену. Виктор помогал себе в ласках рукой, пока не беря орган в рот полностью, а второй рукой начал разминать кольцо сфинктера, проникая двумя пальцами. Когда первые фаланги оказались внутри, Хил начал вводить пальцы одновременно с медленным заглатыванием члена. Хотелось растянуть все на подольше. Да, было прохладно, но уже скоро им обоим станет не до этого. Но сначала, на обратном пути, ветер мазнет потоком по влажному от слюны стволу.

Выгнувшись, опираясь на стену лопатками, Эштон невольно зарылся пальцами в волосы Виктора, но ни на что его не провоцировал. Сейчас он был согласен терпеть, алкоголь притуплял желание мгновенной разрядки, как это было иначе.

Бедрами он невольно подавался то в одну сторону, то в другую, не зная, где приятнее и желая получить сразу все ощущения.

Хил старался использовать все свои навыки по-максимуму. Он дразнил, облизывал, целовал и посасывал, не останавливаясь надолго на одном варианте и не давая члену долго находиться на воздухе — при всем возбуждении, испарение и сопровождающий его холодок были не самыми приятными ощущениями. Через какое-то время расчетливых ласк члена Виктор растягивал Эша уже четырьмя пальцами, периодически проходясь по простате, чтобы сбить дискомфорт. Много времени это не заняло, и все было готово, но Хил продолжил: заглатывал член и одновременно двигался внутри теперь всего двумя пальцами, играя на контрасте толщин и чувства заполненности.

Эштон кусал губы и все равно пара стонов смогли пробиться, бедра продолжали двигаться в такт движениям, а сам парень то и дело ловил воздух ртом. Эш потянул Виктора наверх за волосы.

— Хватит, — голос звучал хрипло, да и сам парень выглядел на вершине возбуждения — полуприкрытые глаза, прерывистое дыхание и одно только желание во взгляде. — Трахни ты уже меня.

По губам Виктора скользнула плотоядная усмешка. Он поднялся, снова принимаясь широко вылизывать и целовать шею парня, зажав тем временем в ладони оба их члена и выводя себя на нужную степень желания и жажды.

— Поворачивайся, — голос мужчины звучал хрипловато, и Хил не скрывал своего возбуждения. Заморачиваться с подъемами и притеснениями к стенке не хотелось по той же причине.

Эштон, у которого дыхание стало до нельзя хриплым, послушно повернулся к Виктору спиной, сразу же прогибаясь в пояснице и выставляя бедра назад — чтобы Виктор сразу понял, что медлить лучше не стоит.

Он и не собирался, сразу с тихим стоном толкнувшись в парня, сжимая руками его бока, чтобы насадить плотнее и глубже, и по привычке покусывая загривок любовника. Не удержавшись, Виктор все же замирает внутри, удерживая момент чуть дольше, а потом делает несколько глубоких и размеренных фрикций, подбирая нужный Эштону угол. Поддерживать рукой любовника Хил пока не собирался, не желая давать повода и возможности Эшу кончить быстро.

Эштон не стал сдерживать хриплого выдоха, упираясь лбом в стену. Бедрами он толкался назад — не сильно, но ощутимо, — пытаясь подстроиться под темп Виктора. Ладонь сама скользнула вниз, к паху, и сжала член, медленно лаская его. Кончать моментально Эш не собирался, но и терпеть тоже.

Виктор через несколько резковатых движений поймал ласкающую член руку за запястье и с силой отвел ее в сторону. Так же в сторону отведена была и вторая рука. Хил толкался в Эштона, удерживая того за запястья от необходимости чем-либо упираться в стену, а после очередного укуса за загривок, он откинул любовника на себя, уложив его голову на свое плечо.

— Пальцы — в замок, — выдохнул он, подняв руки парня и заведя их себе за шею. Это не связывание, но в движениях ограничит, не говоря уже о прогибе, который в таком положении выходил у Эштона особо сексуально.

Ладонь прошлась по паху и легла на член, показывая, что и тут вниманием парня не обделят, так что цепляться за шею можно без оглядки на подобные нюансы.

— Ты как всегда, — умудрился фыркнуть Эштон. — Носи с собой наручники, — он сцепил пальцы за шеей Виктора, прикрывая глаза на пару мгновений — в таком положении движения внутри себя ощущались гораздо сильнее. Правда, бедрами назад он перестал подаваться — это было уже не слишком удобно. Впрочем, волноваться было не о чем — Виктор сделает все за него.

Дыхание снова сбилось и срывалось с губ тихими чаще, чем этого бы хотелось Эштону. Но сдерживаться совсем не хотелось.

— Буду, — легко согласившись, кивнул Виктор. Ладонями он прошелся по ребрам, хорошо чувствующимся сейчас под натянутой кожей. Пальцы Эштона грели шею, Хил чуть выпрямился, но затем снова склонился, чтобы добраться губами до горла и снова вернуться руками к ласкам члена. Дыхание мужчины тоже было сбито, хоть он и пытался дышать в такт движениям, и Виктор перешел на глубокие медленные вдохи — себя нужно было контролировать, чтобы вовремя выйти: проблема с помывкой была очевидна.

Эштон знал, что долго не протянет, да и растягивать секс на крыше клуба, где со всех сторон обдувает ветер вряд ли кто-то хотел. Ветер они, конечно, сейчас, распаленные, не чувствовали, но Эш знал, что могло аукнуться.