От прикосновения к спине он негромко выругался. Мышцы сразу потянуло. Все-таки спина тоже болела. А ему казалось, что ноги самая слабая его часть сейчас.

— Тихо-тихо, — шепнул он, проходясь носом от основания черепа — и выше. Сместил “шкуру” Эштона в одну сторону, потом в другую, разминая мышцы у лопаток. Не мудрено было потянуть тут все — не только ногами работал ведь, а весьма активно развлекался с луком.

— Расслабься давай, — Виктор забрался ладонями на плечи, а потом смял мышцы у шеи, разгоняя кровь по всему плечевому поясу.

— Попробуй тут расслабиться, когда я еле сдерживаю, чтобы не орать, — буркнул парень. Расслабиться ему было и правда очень сложно. Сразу захотелось попросить перестать делать ему массаж — не слишком много удовольствия это приносило.

Но он знал, что потом будет легче. Нужно потерпеть, привыкнуть. В конце концов, это лучше порки.

— От напряжения только хуже, — напомнил Хил, спускаясь движениями под лопатки. Потом прервался, просто прогладил ладонью позвоночник и снова склонился, проходясь поцелуями от шеи к пояснице, а ладонями — все еще гладя бока и лопатки. — Расслабься. Руки вдоль тела, так проще будет.

— Ты массаж делаешь руками или лицом? — уточнил Эштон, вытягивая руки вдоль тела, слушаясь. Дельные советы он принимал к сведению. Правда, от поцелуев он в самом деле расслабился. Это было гораздо более приятно, чем разминающие руки. Правда, не так полезно.

— Руками, — невозмутимо отозвался Виктор, отмечая сменившееся дыхание и пару линий тела, — но лицом можно подготовить рабочую поверхность для тех самых рук. Умница.

Мужчина снова осторожно прошелся по спине ладонями, пока сильно не надавливая.

— Имеешь что-то против?

— Да нет, мне все нравится более чем, — сказал Эштон, прикрывая глаза, чтобы расслабиться еще сильнее. Все-таки для его же блага нужно это сделать. Почти как в сексе.

— Ну и не возникай тогда.

Дальше разминал спину Виктор молча, сначала мягко, разогревая, потом более жестко. Прошелся по всем мышцам, которые, по его прикидкам, должны были бы болеть после такой тренировки.

— Зад отбил? — со смешком поинтересовался мужчина, привстав и легко хлопнув ладонью по ягодице любовника. — Или он слишком привычен, чтобы болеть?

Эштон все-таки иногда постанывал то от боли, то, наоборот, от приятных ощущений. Правда, и они были весьма неоднозначны. Кто бы мог подумать, что он мог получать удовольствие от такой странной боли.

— С задом все в порядке, его можешь не трогать. После твоей порки ему ничего не страшно, — отозвался парень. Ягодицы, конечно, тоже несколько побаливали. Но не настолько, чтобы просить их массировать. Эштон знал, что этого не стоит делать — он обязательно возбудится, а заниматься сексом в таком состоянии просто невозможно.

— Потрогать — это обязательно, — поспорил Виктор, и не думая убирать улегшиеся на мышцы руки. В голосе слышалась ирония, а сам мужчина сильно жалел, что являлся причиной подобного состояния любовника лишь косвенно. Хотя и утешался тем, что подобное состояние ему светило разве что после очередных побоев, как это было в последний раз, а причины к тому были всегда неприятные. Так что одновременно нужно было радоваться, что Вик не являлся в прямом виде причиной почти полной недееспособности Эштона; не было, значит, к тому повода.

Хил несколько раз сжал ягодицы любовника, а потом отодвинулся назад, усаживаясь на свои пятки и на пятки парня. Так было удобнее работать с бедрами и голенями.

Начав с икр, Виктор двинулся наверх, особо уделяя внимание внутренним сторонам бедер. Эштон дернулся, стоило любовнику дотронуться до ног.

— Черт, — прошипел он. — Слабее немного, пожалуйста.

Да, тут точно не возбудишься, несмотря на то, что как раз внутренняя сторона бедер и была его одной из самых чувствительных эрогенных зон.

Хмыкнув, мужчина сбавил нажим до минимума, чтобы можно было отследить реакцию при увеличении интенсивности, и снова прошелся по ногам. Основные мышцы — задняя часть и внутренняя, во внешнюю лично у Хила отдавало очень редко — то ли не задевало, то ли мышцы привычные были. Потому и теперь поглаживать с легким давлением Викор начинал с внутренней части ног.

— Нормально? — осведомился он, снова гладя бедра.

— Да, — ответил Эштон, вновь выворачивая голову. — Только теперь это больше похоже на эротический массаж. Уж прости, что ты так возишься со мной.

Он и правда чувствовал себя какой-то девчонкой, которая впервые была на физкультуре в старших классах. Но ничего поделать не мог. Послезавтра ему точно нужно было выйти на работу, а лучше завтра — клиенты названивали целый день, судя по количеству пропущенных звонков.

— Нормально, — своеобразно принял и, в общем-то, не принял по причине ненадобности извинения Виктор. Проблемы он не видел, такого рода забота казалась ему нормальной, а исключительно зависимый и нетранспортабельный после клуба Эштон… был отдельным пунктом во всей ситуации.

Виктор продолжил поглаживать ноги, потом надавил немного сильнее. Иногда — захватывал движениями и ягодицы, хоть Эш и говорил, что с ними все нормально.

— С эротическим массажем ты не ошибся, — все же добавил Виктор. — Отчасти это он и есть.

С этими словами Хил снова залез ладонями на зад парня — массируя и разминая, — а потом опять спустился, уделяя внимание мышцам ног.

— А я-то думал, с чего ты вдруг решил массаж мне сделать… — с изрядной долей сарказма сказал Эштон, словно Виктор был секс-машиной. Вообще-то чаще всего на секс намекал Эш, но как-то прокомментировать ситуацию надо было. Тем более, парня немного смущала вся эта ситуация, в которой он был вынужден просто лежать и не дергаться, когда у него даже руки были не связаны.

Более беспомощным он себя никогда не чувствовал. Точнее, мышцы у него болели и раньше, но массаж ему никто не делал. Тем более, когда он был совершенно обнажен и его зад периодически лапали.

— Массаж я тебе в лесу обещал. Так орешь, будто я тебя домогаюсь.

С этой фразой Виктор снова уменьшил нажим, целенаправленно работая с внутренней стороной бедер, о реакции на которую Вик, естественно, знал, а сам наклонился к заду Эштона, целуя и прикусывая кожу на боку поясницы.

Эштон подавил шумный выдох, понимая, что сейчас Виктор делает это специально. Но внизу живота ожидаемо заворочалось возбуждение.

— Во-первых, я не ору, — сказал он парой секунд позже. — Во-вторых, ты и правда меня домогаешься. По крайней мере, этот массаж перестает мне напоминать разминку мышц.

Виктор действовал слишком подло по мнению Эша. Он не мог даже нормально воспротивиться хотя бы для приличия.

— Оу, прости, — Виктор с ухмылкой тут же исправил оплошность по поводу массажа, ощутимо пройдясь пальцами по ногам в болезненной разминке. Губы уже полноценно перебрались на ягодицы, мужчина оставил на них пару красных пятнышек, не доводя, тем не менее, до засосов. Вообще Вик считал, что в последние дни был мягковат, но сегодня отыгрывался все же исключительно на беспомощности любовника. С контролируемым членовредительством они разберутся как-нибудь в следующий раз, а пока Эштон возбуждал и без этого.

Поцелуями Виктор добрался до складки, но до ануса не углублялся, продолжая массировать любовнику ноги.

— Ты в курсе, что ты садист? Причем с какой-то извращенностью? — Эштон невольно немного поерзал. Виктор его откровенно дразнил и прекрасно это осознавал. А Эштон почувствовал себя идиотом, потому что мог догадаться и раньше, какие цели преследует любовник при массаже. Не только же Эша он решил побаловать. От весьма ощутимых касаний ног и в то же время возбуждающих прикосновений на ягодицах у парня были весьма двоякие чувства, и его с головой выдавала эрекция. Можно было только порадоваться, что он на животе лежит.

— Я в курсе, но спасибо, что напомнил, — хмыкнул он, следом раздвигая руками мышцы и проходясь языком по кольцу сфинктера. — Надеюсь, сейчас ты не станешь искать корни этого в моем детстве.