— Потому и недотрога, — Барри легкомысленно фыркнул, показывая, как ему, в общем-то, плевать на подобные аргументы. — Можешь потом послать ему какой-нибудь из удачных роликов с поздравительной открыткой.

На счет отправки этого ролика Эш мог бы и не беспокоиться, но говорить об этом Лонгстейр ему не стал.

— Ты неправильно понимаешь слово недотрога. Если бы я ломался — я был бы недотрогой. Но я просто сомневаюсь.

Эштон немного помолчал, но потом все же продолжил:

— Он сошелся со своей женой. Я их видел сегодня.

Ему просто было необходимо с кем-то поделиться, иначе бы его разорвало бы эмоциями изнутри.

— Ой-ли? — гоготнул Барри. — Небось девочка аккуратная, худенькая и небольшая, а? Домашняя зайка, не то что ты. Ты неисправимо наивен и романтичен. Тебя променяли, Эш, очнись. Хотел бы вернуть, уже бы меня избить успел, сучья сила.

Парень довольно потянулся, радуясь, видимо, что не дошло дело до таких серьезных стычек. Хотя на деле, скорее, продолжал тихо злорадствовать. Было приятно, что изначальные цели заполучить новый источник дохода мягко наложились на такой незначительный реванш.

— Но ему определенно похуй, где ты и с кем ты. А еще наверняка он рад, что избавился он тебя. Я хорошо знаю эту породу, уж слишком хуево с ними схожусь. Как ты вообще умудрился под него прогнуться — не понимаю.

— Она была лесбиянкой. Убежденной. Не знаю, вообще ничего не понимаю, — Эштон сел ровно на диване, а потом опустил голову на подставленные руки. — Это какой-то пиздец.

Он во многом полагался на Виктора. И осознание того, что сейчас он предоставлен сам себе…

Кто бы мог подумать, что привыкнуть к контролю можно всего только за полгода.

— Может, и похуй. Может, ты и прав.

Эштон взял со стола пакет с таблетками и отправил в рот одну. Ему стоило расслабиться. Если Виктор не думает о нем, то и он не будет.

— Ну и умница.

Барри закинул в рот такую же таблетку из своего пакета и притянул Эштона, целуя его.

Тот с готовностью ответил на его поцелуй, закидывая свои руки ему на шею.

— Давай закончим здесь и пойдем в зал. Хочу расслабиться.

Барри с улыбкой отстранился, закрывая ноутбук и направляясь к выходу. По такому случаю можно было даже составить Эшу компанию на танцполе.

— Пойдем. Отметим твой первый заработок.

Триумфом свою адекватную съемку в порно Эштон не считал, но все же усмехнулся, направляясь вслед за Барри. Ночь снова забирала его в свои объятия.

А потом следующая и следующая, и еще одна.

Лотос поглощал Эштона, не выпуская из своих лап. Как не выпускал и Барри.

Со временем парень научился вести себя перед камерой правильно, не смотреть в объектив, трахать самого себя чужим членом и выгибаться со стонами.

Барри определенно это нравилось, потому-то его гонорар и вырос.

И Эштону нравилось. Клубно-наркотическая пучина заставляли его падать на дно бездны, по утрам карабкаться наверх, а потом снова падать.

Каждый вечер, каждую ночь, каждый час, что Эштон себя чувствовал адекватно. Дело уже не заканчивалась кокаином и другой легкой синтетикой. Он не смог устоять перед возможностью героина, уколов в вену и невообразимого кайфа.

И Барри всячески потворствовал его увлечениям, встречая у дверей Лотоса, провожая на выход и снабжая веществами в процессе. Бесплатно, платно и за натуру.

— Хей, парень! — в этот раз Барри был гораздо более веселым, чем обычно. В пальцах был явно не первый стакан алкоголя, в зрачках плескалась не первая доза кокаина. — Знаешь, какой сегодня день?! День послать весь мир НАХУЙ!

Нельзя было понять, злость это или радость. Барри достаточно упоролся, чтобы подтереться любым к тому поводом. Это было ему не свойственно, но самого Лонгстейра это совершенно не волновало.

— Составь мне компанию, Эш!

Эштон заржал с ним за компанию. Он уже успел принять свою дозу дома, чтобы стать более дееспособным. В жизни он выглядел не так выгодно, как на роликах — слишком бледный, слишком худой и костлявый, с темными кругами под глазами. Вряд ли кого-то из зрителей заинтересовал его настоящий вид, без правильного освещения и выгодных ракурсов, где его кости смотрелись привлекательно, а не ужасающе.

— Я смотрю, тебе весело, — хмыкнул Эштон, опрокидывая в себя стопку текилы. — Я бы составил тебе компанию, но у нас съемки. Ты с нами?

— Обойдетесь без меня, — отозвался Барри, вливая в себя все содержимое стакана. Он был не очень адекватен, прыгал в интонациях, а временами будто выпадал из разговора и реальности.

— Нужно же вам отрабатывать свои гонорары? Нахер я б платил, если вы сами не в состоянии все сделать… Шагай! Давай, — рвано послал парень Эштона, махнув рукой в сторону. — Тебе, кстати, давно пора записать несколько соло-роликов. Вали уже! — гоготнул он.

— Раз так, не хочу вообще ни одну знакомую рожу видеть. Пойду в угол новичков, ага. Надо приобщать к движению.

Эштон зацепил его за запястье и развернул к себе. В Барри было что-то совсем не так.

— Сколько ты принял, Барри? — спросил он, вглядываясь ему в глаза. Но в свете разноцветных бликов было ничего не понять. — Сколько? — пальцы сжали руку сильнее.

Парень высвободил свое запястье и закинул руку на плечо Эштона. Послышался смех.

— Я принял достаточно, чтобы мне было лучше, чем тебе, понял? — Барри потрепал Эша по волосам и с дурной улыбкой отлепился от парня, показывая затем ему “фак”. — Лучше. Чем. Тебе. Понял? Лучше, чем любому здесь. Но ты можешь присоединиться. Да. Только закончи… Ну, ты понял.

Барри отпихнул Эша в сторону и с радостным гиканьем скрылся в танцующей толпе. Эштон покачал головой, наблюдая за ним, потом опрокинул в себя еще пару стопок и отправился в приват. Там его уже ждала основная часть команды и очередной партнер. Кажется, его звали Уилл.

— Отлично. Давайте быстро только, — проговорил парень, шагая к Уиллу и сразу ощущая его ладони на своих ягодицах. — Так то лучше.

Съемки прошли быстро. Одеваясь, Эштон чувствовал смутное беспокойство, словно что-то у них прошло не так. Такое иногда бывало, но пока Джо молчал, рассматривая отснятый материал на видеокамере.

— Ладно, если что маякните, — кинул им Нейтон, выходя из привата.

Он вновь оказался в зале и взглядом принялся искать Барри. Того негде не было, хотя обычно он всегда привлекал к себе внимание.

Толпа танцующих людей, слепящие в глаза огни светомузыки, забивающий уши ритм… Но Барри нигде не было. И это напрягало больше всего.

Парень обнаружился за одним из дальних, а потому и самых тихих угловых столиков, что было ему крайне не свойственно. На столе лежал растрепанный пакет травы и были растянуты ровные дорожки наркотика, вытянутые одна за другой, будто Лонгстейр собирался в одиночку вытянуть их все. Либо столько, сколько сможет.

А сам Барри безвольно уткнулся носом в недотянутую дорожку порошка, размазав ее, смешав одной не начатой и следами от нескольких законченных. Из ноздри торчала свернутая сотня, дыхание было частым и поверхностным, глаза закатились, а веки подрагивали в ритм с подрагиваниями пальцев. Барри явно был где-то не здесь.

И возвращаться он не планировал.

========== Глава 30 ==========

Сначала Виктор был зол на выходку Эштона. Только любовник мог додуматься поставить такой глупый ультиматум, мог вообще придумать знакомство с родителями под наркотой и в таком резком окрасе. Это было низко, бездумно, почти оскорбительно — доказывать свои отношения таким ребяческим способом.

А затем Виктор был зол на себя, потому что довел парня до этого — сам, своими решениями, своим поведением, своим собственным ультиматумом. Хил оставил Эштона наедине с его мыслями, заставил выбирать, сидя в одиночке.

Это было еще более глупо.

А потом Хил впал в оцепенение, энный день сжимая в руках энный стакан с виски, потому что понял: все правильно. Он во всем виноват. Это Вик постоянно дергал Эштона, обрывал, давил, заставлял выбирать, мягко, но настойчиво переделывал под себя, вгоняя парня в нужные рамки. И теперь Эштон сорвался, потому что Хил слишком давил. Сорвался, потому что не хотел выбирать Виктора, не хотел ломать себя и перестраиваться.