— Как ты после вчерашнего? Охуенно отжёг, как в тот самый первый раз.

Эштон провел ладонью по лицу, потом растрепал ей мокрые волосы и поморщился.

— Мало, что помню. Я снова танцевал с Денни?

— О да, — довольно отозвался Барри, вольно раскладываясь на стуле. — Выиграл и согласился на него. Ты растешь на глазах, Эш, и на глазах скидываешь с себя все веревки твоего дикого бывшего, — хмыкнул парень. — Денни хорош. И он хорошо отозвался о тебе.

Барри подмигнул. Это было последней точкой. Нейтон согласился переспать с выигранным призом, хотя до этого спал только с Барри, и теперь Лонгстейр пришел заканчивать тратиться на наркоту для Эштона и начинать получать хоть какую-то прибыль со своих вложений.

Эштон слегка отвел взгляд, прикусывая губу. Он налил себе в стакан воды и выпил почти залпом — не от нервов, жутко хотелось пить. Кажется, вчера он снова принимал экстази.

— Виктор не дикий, — покачал он головой. — Он просто из тех, кто привык все контролировать. Это не дикость. Это собственничество. Иногда мне казалось, что это правильно.

— Это и есть дикость, — хмыкнул Барри, выбрасывая на стол пакетик с “любимыми таблетками”. — Держи, закинешься под вечер. А собственничество-шнобственничество — херня. Где он сейчас? — парень усмехнулся, хотя и не очень весело. Тема о бывшем любовнике его не радовала, оставалось только ее окончательно закончить, чтобы парень больше о нем не вспоминал.

— Откуда мне знать? — Эштон днем был куда менее радостный, чем по ночам. Он взял пакетик со стола и покрутил его в руках. — Наверное, в своей идеальной жизни. Возможно, с новым идеальным любовником.

Наверное, ему было несколько обидно даже от того, что это могло быть всего лишь частично правдой. И что Эштон совершенно не вписывался в эту жизнь. Со своей прямолинейностью и нежеланием что-либо менять и скрывать.

Виктор ведь прямо об этом сказал.

— Вот именно, — фыркнул Барри, вытаскивая сигарету с намешанной марихуаной. — Один раз зубами клацнул, обломался и свинтил. Диким псам, знаешь, домашние зайки нужны. А мы вольными ветра-ами.

Барри с наслаждением выпустил дым к потолку, растекаясь ветром по полу с осаждающимся дымком.

— Я говорил, что он считает тебя блядью, — авторитетно заявил парень.

Эштон сжал зубы на мгновение. Его взгляд стал более напряженным, чем до этого.

— А ты? Ты считаешь меня блядью?

— Да, — безмятежно отозвался Барри. — Только, в отличие от твоего дикого, я считаю это исключительно преимуществом.

Парень покосился на Эштона и с улыбкой хлопнул по своему колену и качнул в пальцах сигаретой.

— Иди сюда и расслабься. За сколько-то там лет со школы ты стал излишне нервным и заебистым. Этот твой Вик тебя испортил. Хороший виски негоже мешать с колой — только продукт переводить, — кто из двоих был виски, а кто колой, Барри не уточнял. Оба варианта должны были зацепить парня.

Эштон послушно сел на колени, но мыслями был далеко отсюда. Прошло столько дней со времени того, как они с Виктором расстались. А он, наверное, все-таки ждал, что он придет. Придет в Лотос и вытащит его оттуда. Или к нему домой. И привяжет к батарее, сказав, что больше не пустит.

И, честно говоря, наверное, Эштон согласился бы.

Он скучал. И не стал бы этого отрицать.

Виктор был его стоп-краном. И, возможно, это было хорошо.

Эштону нравилась его нынешняя жизнь, но в ней определенно не хватало Виктора, который бы смог в критичный момент его выдернуть.

— Он не испортил меня, — покачал парень головой. — Думаю, это не называется испорченностью.

Барри рассмеялся, передавая сигарету, и смерил парня насмешливым взглядом.

— И как же это называется?

— Это называется серьезными отношениями или что-то вроде того, — Эштон коротко затянулся и выпустил густой дым.

Вся квартира наверняка пропахнет травой.

— И в чем они серьезнее? В ошейнике на шее, фигурально выражаясь? — хохотнул Барри, не зная, насколько был прав с предположением об ошейнике. — Или в ревности? Ревность это высшая форма недоверия, как я понимаю. Мне казалось, это противопоказано при… серьезных отношениях?

— Это не было ревностью. Он остро реагировал на тебя, потому что из-за тебя я вел себя неосмотрительно. Сначала резал вены, потом снялся в порно… Конечно, ты ему не нравился, — усмехнулся Эштон. — А ревновать… Он никогда меня не ревновал. Это даже странно.

— Он тебя ревновал, — с новой насмешкой повторил Барри. — И не давал тебе быть собой. Ты ведь настоящий такой. Всегда был, всегда есть. Он тобой крутил и тебя портил, говорю тебе. Сейчас тебе ведь лучше, чем было, признай. Ты не стеснен. Ты свободен. И не привязан к колышку как козел. Не должен жрать траву в одном жалком кругу, — презрительно фыркнул он, — а волен гулять в любом поле и огороде. Курить, пить, танцевать. Вот это — жизнь, Эш. Не верю, что ты не чувствуешь ритма.

— Просто пока мне непривычно, что я теперь могу себе позволить все то, что запрещал полгода, — Эштон тряхнул головой, выкидывая лишние мысли из головы. Ему не стоило думать о Викторе, когда тот о нем также не думал. Если бы думал, он бы пришел, позвонил, скинул сообщение… Но все было тихо. Значит, можно было не думать о бывшем любовнике.

— Можешь позволить все — и даже больше, — отозвался Барри. — Кстати, у меня к тебе предложение. Хочешь с удовольствием заработать, не отходя от кассы?

Эштон отнял сигарету от губ и посмотрел на Барри, хмурясь:

— Чем заработать?

— Ты круто трахаешься, — отметил парень. — Не хотел бы сняться в порно вместе со мной, а? Гонораром не обижу, аперитив, — Лонгстейр кивнул на сигарету, имея в виду наркотики, — будет. Ты в выигрыше в любом смысле.

Эштон напрягся. Предложение было не его форматом. Но… он уже снимался в порно. Ему нужны были деньги. И это был всего только секс. Он занимался им большую часть своей жизни.

— У меня есть время подумать?

— Естественно, — качнув головой, хмыкнул Барри. — Ты, наконец-то, волен и думать, и принимать решения, не оглядываясь _ни_на_кого_.

— И какой сюжет для ролика или это бессюжетная ебля, как в прошлый раз?

— Ты придешь изменять со мной кому-то закадровому, — оскаблившись, предложил Барри, рассматривая Эша снизу вверх.

— Чудный сюжет. Только что придумал? — скривился Эштон.

— Да, — кивнул парень. — А вообще, мы подумаем об этом перед съемками, если тебе будет необходим сюжет. Но вообще мои ролики этого не подразумевают, и это-таки сразу бессюжетная, зато качественная ебля, — поведал он.

— И с чего это ты вдруг решил появиться в кадре на пару со мной? — Эштон интуитивно чувствовал где-то подвох. Не мог точно сказать, где именно. Но он определенно был.

— Я же говорю, ты круто трахаешься, — ответил парень. — Ролик должен получиться классным. Первый вышел охуенным. А со мной выйдет дважды охуенным.

Конечно, речи о Барри в кадре не шло. Он вообще сомневался, что будет потом это вывешивать. Вот только для съемок в таких роликах нужен был определенный навык в поведении, которого у Эштона не было. Его нужно было научить. А еще так было проще: согласиться на незнакомого партнера Нейтону будет проще, если у него уже будет опыт с Барри.

— Да, ты наверняка отлично потаскаешь меня за волос и трахнешь в рот, как последнюю блядь, — фыркнул Эштон. — Сколько заплатишь?

Он уже почти согласился. Ему нечего было терять. Барри не был его настоящими отношениями, он понимал это лучше, чем десять лет назад. А деньги были нужны. Накопления слишком быстро таяли.

— Тебе хватит, — Лонгстейр закинул руки за спинку. — И кокса подкину, чтобы проблем не было. Думаю, ролик это вполне окупит.

Эштон помолчал еще немного. Потом вздохнул, качнул головой и сказал.

— Хорошо. Тогда буду восходящей порно-звездой.

— Отлично.

Барри хлопнул парня по заднице, призывая встать.

Эштон поднялся и повернулся к нему.

— Это все, зачем ты приходил, верно? Тебе нужно было мое согласие на съемки в порно. Почему именно я, Барри? Мне бы хотелось думать, что я особенный для тебя. Но особенных не отправляют трахаться с кем-то под камеры. А ты отправишь.