Виктор спорить не стал, действительно уходя в душ. Внутри все колебалось и скручивалось. С одной стороны, пресловутая связь близнецов, которую поминал Эштон, существовала и вытягивала жилы. С другой — эта ебучая связь не проявлялась гребанные десять лет, не удосужившись отправить ни одного сообщения.

Вышел из ванной Вик более адекватным, но все таким же задумчивым, завернувшись без разрешения в халат любовника.

— Птицу с собой возьмем, — это, конечно, далеко не первое, что интересовало Хила, но все остальное обсуждать не хотелось. Не со своей подачи, по крайней мере.

Эштон внимательно посмотрел на любовника, спорить в этот раз не стал. Он уже успел заварить чай и разлил его по кружкам, протягивая одну Виктору.

Кажется, он впервые ощущал себя именно любовником, который действительно ждет дома, почти никуда не ходит и прекрасно обладает способностью понимания. Если бы Эш сейчас об этом задумался, его бы передернуло — совсем не так он представлял себя еще полгода назад.

— Волнуешься? Злишься?

— Не знаю, — честно ответил Виктор, обхватывая пальцами кружку и благодарно кивая. — Хочется злиться. Но я не могу себе этого позволить, пока не узнаю его версию.

— Если хочется — злись. У тебя есть на это право, — Эштон сел напротив, все также внимательно наблюдая за любовником. — Его не было десять лет. И никакое объяснение не оправдает его.

— Я с тех пор не менял ни номера, ни почты, — Вик судорожно хватанул ртом воздух, отпивая чай. — Ни одного гребанного сообщения. Не хочешь сегодня куда-нибудь?

— Ты имеешь в виду клуб? — спросил Эштон. — Напиться и забыться? Уверен, что тебе нужно именно это?

— Музыка, Эш, — отозвался Виктор. — Мне басы нужны. А тебе — все остальное. Верно?

А ему наркотики, музыка и, быть может, легкий стриптиз. Говорить об этом было бы сейчас неуместно.

— Хорошо. Есть место, куда бы ты хотел?

— В принципе… Есть одно. Но туда есть смысл идти только ради приватных комнат. Снимаются, и там громко, с выпивкой, но без остальных людей. Тебе, думаю, интереснее в толпе. Тогда без понятия, честно говоря.

— Можем и туда. Мне сейчас все равно, — пожал плечами Эштон. В толпе будет больше хотеться упороться. Если они будут вдвоем, то он себя попытается сдержать и не пойти на поиске местного дилера. — Тогда подожди. Я быстро соберусь и поедем.

— Хорошо. Я пока поесть перехвачу, — кивнул Виктор.

Эштон собрался и в самом деле быстро. Он просто надел другую рубашку и натянул джинсы. В этом плане он относился к своему внешнему виду проще, марафет не наводил.

Вернувшись на кухню, он не стал торопить любовника. Лишь вновь опустился на свой стул, взяв чашку с недопитым чаем.

Виктор разогрел себе в микроволновке позавчерашнюю поджарку и теперь задумчиво копался в мясе вилкой, не забывая, однако, и есть.

— Готов? — запоздало поинтересовался Хил, съев едва ли половину, зато допив чай. — Поехали тогда. Сядешь за руль?

— Сяду, — Эш сейчас редко куда выезжал, потому с радостью воспользовался бы возможностью. На Виктора он смотрел немного обеспокоенно, но молчал, предпочитая дождаться, когда мужчина сам заговорит.

В коридор он вышел первым, там же первым надел куртку.

— Я тогда пойду машину заведу, — предложил он.

— Да, давай, — кивнул Виктор. — Меня только не забудь дождаться, — криво пошутил он, так же поднимаясь и накидывая в коридоре куртку.

Эштон спустился вниз, прихватив ключи от машины, и сел на водительское сидение.

Что делать с Виктором он, честно говоря, слабо представлял. Поддерживать он никогда не умел. Но решил, что приватные кабинки — лучшее в этой ситуации. Он тогда не упорется, не увлечется толпой, все внимание будет всецело принадлежать в случае чего Виктору.

А Виктору просто нужно было свыкнуться с мыслью, что где-то на другой стороне города сейчас находится его близнец, вернувшийся непонятно откуда и непонятно насколько. И не удосужившийся сообщить о возвращении лично.

Спустившись и сев на переднее пассажирское, Хил назвал адрес и ближайшие ориентиры, потом проверил наличие бумажника и телефона.

— Можем ехать, — кивнул он.

Эштон молча тронулся, все еще не зная, что можно сказать. Слишком уж необычная ситуация была для него — обычно Виктор поддерживал его. Сейчас он был откровенно растерян.

— Ты один в семье? — нарушил через какое-то время тишину Хил, покосившись на любовника.

— Да, один. Избалованный единственный ребенок, — пожал плечами Эштон. — Мне казалось, что это заметно.

Виктор пожал плечами, показывая, что мог предположить и другой вариант, несмотря на “избалованность”.

— Понятно, — кивнул он. — Ладно.

— У меня был брат, — после недолгого молчания сказал Эштон. — Но я его не знал совсем. Он умер, когда мне и года еще не было. Может, потому родители в детстве так тряслись надо мной.

— Оу, — только и отозвался Вик. Он мог бы сказать “сочувствую”, но это прозвучало бы слишком отстранено. — Что случилось? — вопрос не был продиктован дежурным любопытством, Хил сильнее повернулся к Эштону, чтобы лучше видеть.

— Я не совсем знаю, — Эштон чуть пожал плечами. Он говорил об этом спокойно — Райана он не знал, чтобы тосковать о нем. — Родители о нем почти никогда не говорили. Только бабушка пару раз упоминала. Он упал с качелей и повредил голову. Внутреннее кровоизлияние в мозг. Ему было пять, кажется.

— Старший, — понимающе кивнул Хил. — Сочувствую.

Звучало более адекватно, чем предполагалось в мыслях.

— Для них был старшим. Для меня никем, — чуть скривился Эштон.

Виктор кивнул, переводя затем взгляд за стекло. Говорить больше ничего не стал.

Когда они подъехали к клубу, носившему невыговариваемое название в виде нескольких иероглифов, Виктор жестом кивнул на выход, не особо желая открывать рот. Зато обнял вышедшего из машины Эштона за плечи, направляясь ко входу.

Эштон уже понял, что сегодня они будут говорить мало, если вообще будут. Но понимал, что Виктору необходимо просто присутствие, а не разговоры. Правда, все равно считал, что тому было бы лучше поехать к Николсону — тот понимал его гораздо более глубже, чем Эш. Так казалось, по крайне мере, самому парню.

Контроль был пройден достаточно спокойно. Внутри люди плясали на танцполе, но Вик двинулся к длинному, почти во всю стену, бару. Попросив парня подождать у стойки, Хил отвлек одного из барменов, потом протянул ему купюры в обмен на номерок и вернулся к любовнику.

— Пойдем, — кивнул мужчина, увлекая Эштона в сторону коридора. Он завернул, открывая виду ряд дверей. Судя по расположению, комнаты были прямо за баром, и это было понятно — приват заказывал напитки через панель и кредитку, и коктейли прямо из-за стойки отправлялись в кабинки, проходя “сквозь стену” специально оборудованными каналами. Это были самые дешевые, хотя все равно обходились прилично — заведение в большинстве своем и рассчитано было именно на клиентов в приваты.

Хил впустил Эштона в достаточно просторное помещение. Диван с узкими столиками у подлокотников, панель с тусклым экраном, чтобы не слепить в клубном полумраке, немного свободного места и небольшой подиум с шестом на противоположной стороне. Для двух человек места было вполне достаточно, а музыка играла так же громко, как и в основном зале, не считая дубликатов стробоскопов.

— Располагайся, — предложил Вик, сбрасывая на диван верхнюю одежду и вставляя в прорезь кредитку. — Можешь заказать выпить, — кивнул он на панель.

Эш оглядывался с большим интересом. В подобных местах он еще не бывал. Конечно, в приватах приходилось, но не в подобных. Парень сначала обошел комнату по кругу, даже оценил шест, хмыкнув. И лишь потом опустился на диван, откровенно разваливаясь на нем.

— Тут неплохо. А шест специально для меня? Знал зачем вел, — усмехнулся он, поглядывая с интересом на Виктора.

Впрочем, он знал, что вообще вели его не для этого, но промолчать не мог — Виктор слишком хотел получить еще один стриптиз в совсем недавнее время.