Это было не так уж сложно — Виктор сейчас не давил на него. А Эштону было необходимо чуть больше уверенности. У него редко такое бывало, когда не хватало уверенности в себе и своих действиях.
Но когда бывало, он искал самые разные способы обрести ее снова. Раньше это были наркотики. Сейчас секс. И Виктор. И определенно Виктор.
Хил немного наклонил парня в сторону, показывая, чего хочет, а затем надавил сильнее, полностью заваливая Эштона на бок и ложась рядом. Виктор продолжал целовать, обнимая парня и затягивая на себя согнутую в колене ногу любовника. Секс сейчас был совсем следствием, хотя возбуждение уже было ощутимо. Мужчина хотел вернуть свое состояние, увериться, что Эштон его, что все это — стоит куда дороже, чем видимая ранее запись и чертовы засосы на коже. Виктор исследовал тело пальцами и в кои-то веки продолжал лежать на боку, не делая пока попыток подмять под себя парня. К самому сексу тоже не спешил приступать — лишь несколько раз ладони проходились по закрытому еще бельем паху, да Хил прижимался, движениями бедер имитируя медленные и чувственные фрикции.
Эштон невольно тянулся за очередным поцелуем — так он мог отвлечься от повязки, перевести внимание на поцелуи, не концентрироваться на движениях рук по своему телу, а только на ощущениях от них.
Тянуться вслепую было не очень удобно, а говорить о том, что он собирается делать глупо. Потому парень сам переместился немного и нашел лицо Виктора, сразу кладя по обе его стороны ладони. Поцелуй в этот раз вышел неглубоким, зато порывистым и чувственным.
Виктор спокойно дал Эштону закончить, а затем забрал инициативу, перемещаясь губами опять за ухо. Потом немного отстранился, укладывая парня на живот, и забрался сверху. Прихватил губами хрящик, потом чуть прикусил складку кожи на шее под самой линией волос и затем начал спускаться поцелуями по спине, одновременно легко массируя тело любовника.
Эштон на любое действие отзывался вполне открыто. Но когда оказался на животе, то на пару мгновений напрягся, не понимая зачем выбирать такую позу, если он и так ничего не видит. Да и он прекрасно помнил позу на записи. Конечно, это было мало похоже, но все равно отчетливо напоминало.
Виктор расслабляюще прошелся ладонями по спине, добираясь губами до копчика, а потом и до ануса Эштона. Язык прошелся по кольцу мышц, пока не проникая за него, только увлажняя и расслабляя. Можно было бы пройтись грубее, растягивать сразу пальцами, но Вик хотел в полной мере насладиться предоставленным ему телом, пройтись по всем местам мягче и, можно сказать, нежнее — снова размеренно поиметь, с чувством и расстановкой.
Хил помог себе, разводя руками ягодицы любовника, и еще раз прошелся по сфинктеру языком.
Сдержать немного придушенного выдоха не удалось. Да, честно говоря, Эш не особо пытался это сделать. Он невольно подался бедрами назад, желая получить больше прикосновений, но потом замер, отдав инициативу Виктору на время. Правда, надолго его не хватило потому что он вновь приподнял бедра.
— Если ты хочешь медленный секс, то, боюсь, на него меня не хватит, -предупредил он. Он никогда не отличался терпением.
— Кто-то корил меня, что я на минете быстро сдаюсь, — хмыкнул Хил, отстраняясь, переворачивая парня на спину и приставляя к анусу пальцы. — Думаю, немного потерпишь, — предположил Вик, сильнее разводя Эштону ноги и проникая пальцами внутрь.
Эштон раскинулся на кровати, выгнувшись навстречу движениям пальцев. Он это делал не только из-за самих ощущений, а потому что уже знал, что Виктора заводит его вид с завязанными глазами и такими движениями, прогибами и стонами-выдохами.
— Ты, смотрю, освоился, — хмыкнул Хил, отмечая возбуждающий вид любовника. Теперь он сомневался, что Эштону придется терпеть, слишком уж хотелось пройтись пальцами по железе, чтобы выгнуть парня дугой. Но пока упрямо растягивал стенки, стараясь не давать Эштону шевельнуться так, чтобы зацепить простатой подушечки.
— Красиво, — оценил Виктор движения, поглаживая свободной рукой пах любовника.
— На это и рассчитанно, — фыркнул Эштон. Сейчас с закрытыми глазами он чувствовал себя гораздо увереннее, чем в прошлый раз. Но за всем этим скрывалось желание быть _действительно_ уверенным. Не только сейчас, не только в сексе, но и в Викторе. Эш все еще не знал, как тот относится ко всему этому, что произошло. И не затаил ли он эмоции, скрывая их, чтобы в конце концов не пережить их и выплеснуть в самый неподходящий момент.
Он явно путал себя и Виктора, потому что забил эмоции именно он.
— Правильно рассчитано, — отозвался Виктор, склоняясь над членом Эша и проходясь по нему языком. Движение было коротким — почти сразу Хил отстранился, вынул пальцы и накрыл парня своим телом, все же сдаваясь и припадая губами к открытой шее. Теперь было плевать на засосы — Виктор ставил сверху свои, проводя между телами руку и сжимая в ладони оба члена.
Все было сглажено. Хил целовал любовника, распаляя и раскрывая окончательно.
— Отпусти себя, — проговорил он, похоже, не только Эшу, а им обоим, спускаясь от губ снова на шею, — мне кажется, ты еще напряжен.
— Конечно, напряжен, — сказал Эштон. — У меня еще нет готовности вслепую отдаваться. Даже тебе, — он успел бы и еще что-то пробормотать, но его рот снова заняли, поэтому болтать было не на руку.
— Сомневаюсь, — отозвался Виктор, прерывая очередной поцелуй и немного смещаясь назад, чтобы приставить головку ко входу. Губы снова приложились к шее, а Хил, двинув бедрами, толкнулся в любовника.
Эштона почему-то радовал больше тот факт, что Виктор все же целует его в шею. Значит, все равно. По крайней мере, должно быть, если он перестал так упрямо обходить вниманием горло.
На движение любовника, он отозвался не менее порывисто, самостоятельно приподнимая бедра сильнее и толкаясь с гораздо большим энтузиазмом, чем любовник. Вслепую вообще отчего-то было сложно рассчитать силу.
Вик поймал движение Эштона, направляя и устанавливая ритм. С завязанными глазами парень был много иным, чем без повязки, это было даже слишком заметно, и Хил не менее заметно этим пользовался, скользя руками по бокам, закидывая ноги Эша себе на поясницу и продолжая оставлять красные пятна на шее. В этом пока Вик не усердствовал (редкие из пятен не сошли бы за пару дней), зато с чувством входил в парня, задерживаясь на крайних точках.
Эштон послушно подставлял шею, запрокидывая голову. Ему это сейчас удивительным образом нравилось, несмотря на то, что ранее он всячески противился засосам. Сейчас он чувствовал, что отметины будут, но плевал на них.
Бедрами он продолжал двигать в ритме Виктора, иногда лишь придерживая того и навязывая то, что ему нравилось больше. Но это сейчас было практически незаметно — оба партнера были заняты другим.
Руки Эш закинул за спину любовника, прижимая к себе чуть теснее, чем обычно — опять не мог контролировать силу действий. А пальцами скользил с силой по коже в ритм толчкам, оставляя в свою очередь красные следы.
Виктор действительно не особо замечал “технические” нюансы, поглощенный крепкими объятиями, врезающимися в спину пальцами и эмоциональным откликом на каждое малейшее движение. С шеи Хил снова перебрался выше, вовлекая любовника в поцелуй, а потом, прервавшись, спросил:
— Верх уступить?
Эштон замер на несколько мгновений, прекращая, кажется, даже дышать. А потом медленно кивнул. Было бы интересно попробовать любимую позу в совершенно новом спектре. И пусть он ни черта не ориентируется в пространстве, вряд ли движения будут сильно отличаться.
Виктор кивнул тоже, хотя и понимал, что Эш его совершенно не видит. А затем мягко перекатился, увлекая за собой и любовника и не давая ему сразу распрямиться. Хил снова поцеловал парня, удерживая на своей груди и толкаясь своими силами, но через некоторое время остановился, проглаживая ладонями грудную клетку, и дал понять, что передает инициативу любовнику.
— Давай, — на всякий случай проговорил он.
