— А ты явно очень внимательно смотрел ролик, — заметил Эштон, кидая взгляд на Виктора. Комментарий был больше риторический. Просто небольшое примечание.

— Мужика того искать не нужно, — туманно отозвался Кайл, вновь хмурясь и поджимая губы. Эштон знал это выражение лица и с легким недоверием перевел взгляд на отца.

— Ты знаешь его?

— Нет, — ответил мужчина. — В любом случае, заплатить за содействие можно всегда. И не только деньгами. Точнее, валютой может быть, что угодно. У каждого есть свои слабые стороны. Даже у вас, Виктор, — Кайл перевел взгляд на любовника сына. — Если бы я действительно захотел, чтобы вы расстались — вы бы отошли в сторону… Но не об этом речь сейчас. Доказать невменяемость Эштона будет тяжело. Но реально. Я не буду опускаться до незаконных дел, все должен решить суд.

— Я ничего не говорил о “незаконных делах”, — прокомментировал Виктор, стоически пропустив мимо себя замечание Кайла, хотя задать пару ласковых вопросов по теме очень хотелось. — Я говорил про данную ситуацию. У Барри достаточно других ситуаций, где он не настолько пушистая овечка. Плюс — без участия Эша. Но решение ваше, — добавил Виктор.

— Решение не мое. Решение Эштона, — сказал Кайл, удивив смыслом фразы даже Эштона. — Я позаботился об удалении видео, это то, на что он рассчитывал придя сюда. Если ты захочешь, — он обратился уже к сыну. — Я могу предоставить тебе услуги Адама. Но подавать в суд без твоего согласия на это — глупо. У тебя есть время подумать, что делать, но немного.

Эштон на удивление серьезно кивнул. Ситуация была щепетильная. Конечно, он не хотел подставляться, но отомстить Барри хотелось. Только суд казался слишком уж бессмысленным занятием.

Виктор тоже кивнул — поспорить было не с чем — и посмотрел на любовника.

— Я подумаю над этим, — сказал Эштон, вставая из-за стола. — А сейчас нам пора. Мне пора. Не слишком хорошо себя чувствую, — выдал он оправдания. — Я позвоню тебе, — сказал отцу и направился к двери.

Виктор, выдержав вежливую паузу, тоже поднялся.

— До свидания, — кивнул он, — спасибо за чай, миссис Нейтон, — добавил Хил. А потом двинулся следом за любовником.

Элен кивнула, Кайл остался неподвижен, ясно давая понять, что все уже сказал.

Быстро одевшись, Эштон вышел за двери и вызвал лифт. Он молчал, обрабатывая информацию.

— Знаешь, — сказал он Виктору, когда они уже были в лифте. — Я не буду подавать в суд. Не потому что это смешно. Из-за отца.

— Из-за отца? — не понял Хил. Он был снова почти неподвижен и даже скован.

— Я только сейчас понял, что он имел ввиду. Он _не против_, если я подам в суд, даже если от этого пострадает его репутация. А она пострадает, так как дело наверняка раздуют и в определенных кругах многие прознают, что сын Кайла Нейтона снялся в гейской порнушке, — Эштон оперся на стену лифта, смотря прямо перед собой. В голове прокручивались какие-то механизмы, сейчас он чувствовал себя не в своей тарелке. Наверное, потому что впервые в жизни до него дошло, что не все плохо, что родители ему делают.

— Поехали домой, — произнес Виктор, выдыхая, — нам обоим нужно нормально отдохнуть.

— Я к себе поеду. Мне нужно нормально все обдумать, — сказал Эштон, выходя из лифта. — Отвезешь меня? Машину можешь пока у себя оставить.

Хил кивнул, доставая ключи и открывая двери.

— Не принимай только поспешных решений, — попросил он. — Я помогу со всем, чем нужно, только держи меня в курсе. И еще, — Вик, сев на водительское, вытянул из кармана телефон, открыл последние сообщения и протянул Эштону:

— Эту смс, выходит, ты не мог написать. Я прав?

Эштон мазнул взглядом по экрану и недоуменно пожал плечами.

— Я не помню, чтобы я писал тебе. Но мог и писать. Я ведь даже не помню, что меня кто-то трахал.

— Это было после, — Виктор цокнул языком, рассматривая написанное. — Я забрал тебя минут через пятнадцать после нее, а ты уже сидел на выходе, вырубившись у стены и без сил… Ладно.

Убрав мобильный и прекратив поток мыслей вслух, Хил завел двигатель.

— Даже если это написал Барри, что это меняет? — спросил Эштон. — Если бы не написал, то черт знает, что могло со мной еще произойти. Не хочу сказать, что ему нужно говорить спасибо за это это, но все-таки…

— Потому и спрашиваю, — отозвался Хил. — Именно это и меняет. Он умнее, чем я полагал.

Виктор покачал головой.

— Но слишком самоуверен.

— Чем умнее? — Эштон категорически не понимал, что имеет ввиду мужчина. — Ну, написал он тебе сообщение. Что с того?

— Потому что если бы он просто кинул тебя обдолбанного где-нибудь в сортире клуба, я бы вполне опустился и до “незаконных дел”, как выразился бы твой отец, — Виктор говорил ровно, но с тем же успехом мог бы и прорычать эту же фразу — мало что изменилось бы в доносимой сути. — Я еще у Мартина не побоялся бы его придушить. Думаю, это было видно, и Барри решил меня не провоцировать.

— Все равно не понимаю. Ну, кинул бы. Ну, очнулся я спустя пару часов и позвонил уже сам тебе, — до Эштона крайне медленно все доходило. — В любом случае, сейчас не об этом надо думать. С Барри нужно что-то делать. Нужно изъять у него оригинал, тут отец прав. Видео не должно всплыть где-нибудь лет через десять. Кто знает, может, я стану президентом, а это будет отличным поводом для шантажа, — последнюю фразу он уже говорил со смешком.

— Если бы было еще, с чего звонить, — вставил все же Виктор, но тему не продолжил. — Я подумаю, — пообещал он. — ты, если что, готов посадить его?

— Не думаю, что у нас получится это сделать. Он ведь тоже не пальцем деланный, — дернул плечами Эштон. — И у него есть связи.

К этому времени они уже подъехали к дому парня.

— Ладно. Подумаем об этом позже. Сейчас я мало, что соображаю все равно, — сказал Эш. — Я позвоню тебе.

— Хорошо, — кивнул мужчина, глуша пока двигатель, отстегивая ремень и разворачиваясь на сидении. Хил протянул руки к Эшу, привлекая его к себе и обнимая. Через коробку передач делать это было не очень удобно, но Виктора это не особо тогда волновало.

— Хорошо, что с тобой все нормально, — пояснил он жест. — Я заеду завтра после работы.

Эштон замер на мгновение в его объятиях, потом шевельнулся — было и правда неудобно.

Он отстранился и внимательно посмотрел на любовника. Слова Барри, брошенные на прощание, врезались в память слишком отчетливо.

— Ты считаешь меня блядью?

Удивление и оторопь, отразившиеся в глазах Виктора, трудно было описать словами. Хил помрачнел, утыкаясь в Эштона внимательным взглядом.

— Что за хуйню ты сейчас сказал? — спросил он.

— Это просто вопрос, — пожал плечами Эш. — Ответь на него и все.

— Я не встречаюсь с блядями. И уж точно не живу с ними, — с расстановкой отозвался Виктор, все еще внимательно рассматривая Эштона. — Естественно, нет, — это было сказано не как вывод из предыдущих слов, а как отдельная аксиома.

— Не знаю, что творится в твоей голове, раз ты задал этот вопрос, но не вздумай решить, что да. И.. — Хил чуть поморщился, указывая на ворот куртки, — закрой их чем-нибудь, — попросил он о засосах, — пожалуйста.

Эштон автоматически запахнул ворот куртки и поджал губы. Потом выдохнул. Барри только мозги ему свернет окончательно. Этот человек в самом деле умел убеждать так, что ему безоговорочно верили.

— Ладно, забей. Это действительно был просто вопрос. Не мог не спросить.

Виктор снова наклонился вперед, на этот раз коротко касаясь губ Эштона.

— Я не считаю тебя блядью, — повторил он. — Я вижу, что это не так.

— Ты уверен, что хочешь к себе? — добавил Виктор. — Хочешь тишины для подумать — будет тишина, но я бы не оставлял тебя одного.

Эштону поцелуй показался больше формальностью. Мол, расслабься, я не думаю о тебе ничего плохого.

— Я хочу побыть один, — уверенно отозвался он, берясь за ручку дверцы и открывая ее. — Не переживай. Я тебе позвоню, — сказал он снова.

— Ладно, — согласился Виктор, кивая. Один так один. — Заеду завтра, — повторил он.