Эштон продолжал двигаться, пока не собираясь отвлекаться на Виктора. Он привык танцевать для большого количества зрителей, не отдавая никому приоритетов. Сейчас он танцевал только для Виктора, но переключиться в фазу танца для одного Эштону было пока сложно.

Он открыл глаза полностью, смотря на Виктора и стараясь сфокусировать на нем взгляд, но он все равно шел сквозь него. От того половина глубины терялась. Приватных танцев Эштон не исполнял - в Руно подобного не было, потому и опыт у него также отсутствовал.

Ладонь снова задела рубашку, потом она поползла вверх и пальцы зацепились за пуговицу. Ее парень расстегнул легко, делая очередное движение телом, откинув голову назад и немного вытягивая ворот рубашки, открывая больший доступ к шее, но всего лишь на мгновение. Следом он принялся расстегивать следующую пуговицу - все также медленно, совершенно не спеша, но в ритм музыки, удивительно попадая под каждый такт.

Вскоре рубашка оказалась полностью расстегнута, но снимать ее Эш не спешил. Лишь распахнул сильнее, чтобы дать доступ взгляду на светлую, явственно контрастирующую с темным цветом ткани, кожу.

Виктора от танца несло совершенно в иные степи. Ему было странно, что такое тело принадлежит кокаину, как бы ни звучала подобного рода формулировка. И было странно, что принадлежит оно ему добровольно и искренне; куда искреннее, чем кому-либо, и, возможно, искреннее, чем даже музыке.

Изобразив кривую усмешку, насмехаясь над собственными мыслями, мужчина допил вино и потянулся к стоящему на тумбе флакону из-под пены, чтобы наполнить стакан. Лица Хила в полумраке видно не было почти полностью, особенно с тенью, которую бросала рука с кружкой, прижатой к виску, и Виктор зачем-то этим пользовался, не имея к тому особой причины.

Эштон смог выйти из почти транса, когда услышал, что звякнул стакан. Он посмотрел уже более осознанно на Виктора и улыбнулся все такой же улыбкой - заигрывающей, многообещающей, но не вызывающей. Улыбнулся теперь Виктору.

Рубашку он в следующем движении спустил с плеч, но не снимая полностью. Дрожащий свет от свечей выхватил на коже пару темных пятен засосов, но Эштон уже успел повернуться к Виктору спиной, спуская ткань рубашки по рукам ниже, оголяя спину полностью. Предварительно расстегнутые манжеты на рукавах помогли Эштону выскользнуть из одежды без проблем и смешных казусов.

Вик не был отстранен. Он продолжал с любопытством наблюдать за происходящим. Какой-то акцент лично на нем Хила порадовал, но пока Эш был просто до невероятного техничен. Эмоции в нем были замкнуты в небольшом коконе вокруг, парень танцевал не для публики - для себя или, может, для музыки, для воздуха, не дальше. Создавалось впечатление, что ты стоишь у щели между портьерами и попросту подглядываешь за генеральной репетицией в гримерке. Вероятно, именно этот факт сделал Эштону репутацию: все зрители выделялись разом и одновременно по отдельности. Каждый стоял у своей собственной замочной скважины, и не было никого, кроме Эштона. Кроме Эштона - и этого случайного и незамеченного зрителя.

Даже эта персональная улыбка мало что меняла.

Звякнула пряжка ремня. Спустя несколько секунд Эштон единым движением вытянул его из хлястиков джинсов и, вновь кинув взгляд на Виктора, быстро провел языком по губам, чуть прикусывая их - жест больше задумчивости, чем соблазнения. Подойдя к мужчине почти вплотную, Эш закинул ремень ему за шею, потянув на себя - не слишком сильно, чтобы Виктор не потерял равновесия. Скорее, просто формально.

Наклонившись к самому его лицу, Эштон посмотрел уже в глаза мужчине, едва коснувшись своими губами его скулы, когда уже отодвигался, - будто случайно. Это уже не было элементом его привычного стриптиза, он, сориентировавшись, смог легко привнести в него что-то новое, напоминающее больше приватный танец.

Ремень так и остался болтаться на шее у Виктора, когда Эш вновь отошел, спуская с бедер джинсы - но лишь совсем немного, оголяя лишь выступающие косточки внизу живота. И он вновь пустился в привычный танец, уходя в очередной раз с головой в музыку.

Виктор подыграл, позволив сделать все, что любовник хотел. Хил прикрыл глаза на движение, а после - стянул с шеи ремень, наматывая на здоровое запястье. Всплеск был воспринят определенно одобрительно, но все-таки лишь всплеском. Выпустив пряжку из пальцев и позволив ремню повиснуть на руке, Вик снова взял стакан, отпивая вино.

Джинсы все-таки сползли несколько ниже с бедер, чем Эштон планировал - ремень их как-никак удерживал в нужном положении. Парень продолжал двигаться, но решил поменять тактику. Раздеваться полностью было слишком рано, а Виктор, судя по виду, определенно скучал. По крайней мере, нужной доли восторга в его взгляде Эш не заметил.

Единым плавным движением он опустился ему на колени, на самый край, упираясь почти полностью ногами в пол. Ладони прошли по внутренней стороне бедер, замирая возле паха, а потом, минуя его, взметнулись вверх к шее.

- Не забывай, без рук, - шепотом, касаясь уха губами, проговорил Эштон, двинув бедрами так, что теперь его тело было почти полностью прижато к Виктору - но снова не долго.

Всего пара мгновений и Эш вновь отстранился, соскальзывая с колен, но теперь отходя всего только на шаг.

Виктор повелся, следуя за отстраняющимся лицом - голова за руки считаться не могла точно. Взгляд мазнул по левому плечу Эштона. Хил не сразу понял, что именно привлекло его внимание среди отброшенной на кожу тени, но в одном из движений заметил потемневшие уже пятна синяков - явно следы от Виктора в коридоре главного корпуса.

Мужчина натянуто улыбнулся, в глазах его можно было бы прочесть сдавленное бессилие, если б на них не падала тень от самого Эштона. Парень восхищал - Виктор наконец-то отразил в себе это, возвращая любовнику то, что тот желал получить взамен. Хил чуть переключился на эротическую составляющую, но долго на ней не продержался, снова сбиваясь на мысли, которые стоило в подобной ситуации отключать. Он продолжал отражать в себе достойную танца реакцию, но сам реагировал на номер немного в ином ключе, чем должно было бы реагировать на подобные вещи.

Подцепив пальцами джинсы, Эштон стянул их с бедер, выпутываясь из них быстрее, чем мог бы запутаться. Оставшись в одном нижнем белье - обувь и носки он снял предварительно, - парень теперь смотрелся гораздо откровеннее. Да и движения стали не столь танцевальными, сколько направленными на то, чтобы пробудить желание в зрителе.

Темп музыки несколько увеличился, Эштон тоже начал танцевать быстрее, словно как в гонке перед оргазмом во время секса. В конце концов, белье тоже полетело в сторону, а парень успел сделать еще несколько движений перед тем, как музыке закончилась.

На завершающих аккордах он вновь опустился на колени Виктора, возвращая на лицо томность.

Пользуясь окончанием танца, мужчина, отставив стакан, прихватил любовника за талию, притягивая ближе к себе, притираясь щекой к щеке и выдыхая Эштону в ухо.

- Я не удивлен твоей репутацией в Руно, - произнес Виктор. Полушепотом, чтобы не сбить атмосферу. С одобрением, полностью передавая впечатление от техники. - Двигаешься… прекрасно. Даже лучше. Но приват не для тебя, Эш. Мой приват, по крайней мере.

Хил чуть отстранился, чтобы снова взять свой стакан и допить вино, а потом встряхнул рукой, сбивая ремень к ладони, и широкой петлей обмотал его вокруг шеи любовника. Сымитировать ошейник он в тот момент не пытался, просто “вернул” вещь.

- Сделаем скидку на то, что раньше я приват не практиковал, - Эштон взял в руки свой стакан и снова выпил залпом. Ремень он медленно стащил с шеи и отбросил вниз. - Так что ты лишил меня девственности отчасти.

Он наполнил свой стакан еще вином, выливая остатки из флакона.

- А ты свое обещание не сдержал. Условие было - весь вечер без рук, - хмыкнул он, смотря сквозь стекло стакана, до куда не доставало вино, на любовника.

- Ты сказал “в процессе без рук”, - парировал Виктор. - Стриптиз окончен - руки распущены.