Виктор зарылся пальцами парню в волосы, удерживая его голову у своей шеи.
— Ну, вообще-то могу, но тебе не понравится, — хмыкнул мужчина. Хил шевельнул плечом, поправляя немного тянувшую в том месте футболку, которую Эштон с Вика так и не снял. — Потому что придется забросить тебя на здоровое плечо.
— Ну уж нет, я не мешок с картошкой или подарками, — не согласился Эштон, впрочем, попыток встать все равно не делал. Пока можно было еще полениться. — Да и не нужно лишний раз тебе напрягаться, — уже серьезнее сказал парень, приподнимая голову и смотря на Виктора. — Это все-таки не слишком смешно.
— Что не смешно, так это ванна, которую придется принимать постоянно, ибо душ — не самая удобная вещь в моем положении, — хмыкнул Виктор, кивая на руку. А потом снова спустился ладонью к сфинктеру, обводя пальцем мышцы. — Тебе бы тоже не помешало.
— Я знал, что ты мне это предложишь, но я пока не хочу, — хмыкнул Эштон. — Тем более, я никогда не понимал твоей поспешности с душем. Обычно такие люди ,как ты любят после секса долго лежать и болтать, и лишь потом идти в ванну, когда наболтаются.
Эштон слегка повел бедрами, пытаясь сбросить таким образом руку Виктора. Не то чтобы ему было неприятно, но любое действие в его сторону было воспринято желанием быстрее его спровадить.
— То есть тебе ругани днем не хватает? — шутливо поинтересовался Виктор, возвращая ладонь на лопатки. — Нужно еще и непосредственно после секса языками сцепиться?
— Ну а что? Это будет вполне в нашем стиле — ругаться и прерываться только на секс. Впрочем, почему именно ругань? Это может быть обычной болтовней вроде как о прошедшем дне или продолжении разговора, начавшиеся до секса, — проговорил Эштон, возвращая голову на место.
— О, да. Давай, расскажи, как прошел твой день? — фыркнув, Виктор закатил глаза, взъерошивая Эштону волосы. — Много нового?
— Ты действительно считаешь, что тебя редко заносит из крайности в крайность? — Эштон умудрился закатить глаза даже в полуленивом состоянии.
Виктор не ответил, то ли и не планируя, то ли задумавшись, действительно ли он так считает и насколько это соответствует объективной действительности. Спустя некоторое время, он все же проговорил.
— А часто?
Эштон его уже не слышал — он умудрился отключиться, так и уткнувшись Виктору в шею. Его способность засыпать сразу после секса никогда не казалась ему очень полезной, но зато он часто чувствовал себя выспавшимся.
— О, ну круто, — пробормотал Виктор, с явным усилием покосившись на парня и поняв, что тот заснул. Ладонь снова скользнула между ягодиц, а затем Хил шевельнул плечом, мягко расталкивая любовника, пока тот не заснул окончательно.
— Эш, — перспектива пролежать под этим грузом минимум двенадцать часов Виктора не прельщала. — Эш, сползи хотя бы. А лучше помоги сначала с футболкой.
Эштон что-то крайне недовольно пробормотал. Но поднял голову и сонно взглянул на любовника.
— Лучше бы я себе что-нибудь поломал, ты бы меня тогда не трогал, — сказал он, приподнимаясь и с трудом, но осторожно стаскивая футболку с Виктора. Потом сел, потер лицо руками и все-таки встал.
— Ладно, я в душ. Спать ты мне все равно не даешь, — проговорил он, уходя из комнаты.
Комментировать слова Эштона мужчина не стал. Если бы тот что-либо сломал, было б все наоборот: трогал бы весьма активно. Уже оттащил бы в душ, может, даже на руках, если бы Эштон снова о том в шутку заговорил.
— Потом ванну набери, — попросил Вик, приподнимаясь и затем садясь. Руку он упокоил на коленях.
Эштон вернулся минут через пять, из ванны доносился звук льющейся воды.
— Гипс не мочи, — посоветовал на всякий случай парень, падая на кровать и подтягивая к себе подушку. — Если нужна будет помощь — зови, — уже совсем невнятно проговорил он, вновь отрубаясь.
Виктор недоуменно приподнял бровь, удивленный подобным советом.
— Тебя дозовешься, — хмыкнул Хил, отправляясь в ванную. Пробыть там пришлось достаточно долго, возясь с гипсом. А по возвращении, наглотавшись обезболивающего, Виктор, вопреки обыкновению, не трогая любовника, лег рядом и устроил руку на груди.
Эштон сам к нему подкатился ночью, привычно утыкаясь носом куда-то в районе плеча, так как во сне всегда сползал вниз. Видимо, за пару месяцев привычка спать в обнимку с кем-то на нем все же отразилась, потому было непривычно, что его никто не обнимал во сне.
Чутко спавший из-за руки Виктор проснулся от перекинутой через него конечности и ткнувшегося в плечо носа. Жест, тем паче неосознанный, был приятен, и Хил перекинул здоровую руку, в которую парень и уткнулся, через Эштона, осторожно подтягивая его повыше, чтобы лежалось обоим удобнее: и парень меньше ворочаться будет с вероятностью зацепить гипс, и Виктору ничего на плечо не давит. Оставшуюся ночь Хил спал также неглубоко, потому спал долго, вплоть до момента, когда ерзать начал просыпающийся любовник.
========== Глава 17 ==========
Эштон спал, как обычно, крепко, но спать вечно он не мог, потому к часам десяти утра — легли они все же рано, — он начал приходить из страны Морфея.
Сначала начал ворочаться, по привычке пытаясь уснуть дальше, но не засыпалось и он открыл глаза.
Потянувшись, Эш зевнул и взглянул в сторону Виктора. То, что тот еще спал и не проснулся было несколько странно.
— Эй, ковбой, — позвал парень любовника. — Тебе кофе в постель не принести?
Виктор открыл глаза сразу после обращения и выдохнул, покосившись на Эштона.
— В постель необязательно, но если приготовишь к приходу на кухню — буду благодарен.
Едва заметно поморщившись, Хил не более заметно погладил гипс и подтянулся, усаживаясь более прямо.
— Потом с перевязкой поможешь, — Виктор повернул голову, чтобы Эштону был виден правый глаз — без белой декоративной перевязи, заклеенный медицинской повязкой, — одной рукой будет неудобно резать пластырь.
— Ты сразу с приказами, — Эштон вновь потянулся. Вообще, сразу подскакивать с кровати после пробуждения не было его привычкой. Он еще раз зевнул и сел на кровати. — Знаешь, ради тебя мне все-таки приходится кое-чем жертвовать. Тебе повезло, что за рулем был я, потому что теперь я чувствую свою ответственность, — произнес парень, поднимаясь окончательно. Одеваться он явно не собирался, потому на кухню прошлепал обнаженным.
Виктор закатил глаза, не сильно солидарный с жертвенностью предложения сделать кофе, и спустил ноги на пол.
— Эш, — позвал он парня у самого выхода и добавил то, чего явно любовнику не хватало:
— Пожалуйста.
Эштон обернутся, закатил сонные глаза и поморщился. А потом совсем по-николсоновски заявил:
— Иди нахуй.
Это было не грубостью, просто с утра у парня редко было действительно хорошее настроение.
На кухне загремела посуда, потом пара ругательств пролившего воду и рассыпавшего кофе Эштона, но следом все стихло.
Интонации Николсона прошлись по Виктору волной мурашек. Уж с кем-кем, а с Киром в одной кровати оказаться не хотелось. А в этот момент Хил отстранено решил, что время общения этих двоих нужно бы снизить, а то понаберутся друг от друга, и наверняка перенимут не лучшие черты.
Впрочем, опасение было ироничным и несерьезным. Виктор, вытащив из своей сумки домашние штаны и надев их, через некоторое время появился на кухне, рассматривая масштабы проигрыша парня кулинарии, пусть кофе к готовке и не относился.
Эштон стоял над плитой, где в турке варился кофе. Он уже умудрился закурить, следя за тем, чтобы кофе не убежал.
— Ты уже поднялся? — парень обернулся к любовнику. Взгляд быстро пробежался по его лицу и телу. Отторжение не возникало, но чувство вины все равно свербило. — Я бы на твоем месте валялся целыми днями в кровати и требовал все что можно.
— Но ты не на моем месте, — отозвался Виктор, подходя ближе и обнимая любовника здоровой рукой. Притянув Эштона, Хил поцеловал его — протяжно, даже с благодарностью — а здоровая ладонь прошлась по телу: от бедра к шее.
