Мои брови удивлённо поползли вверх, когда я понял, в чём тут дело.

– Карлос! – в отчаянном возмущении воскликнул я. – Ты что, рехнулся? Где ты его мог потерять?

– Тихо, Логан, не ори, – полушёпотом сказал друг и боязливо заглянул мне за спину. – Оно не потерялось. Я заложил его в ломбарде ещё две недели назад, мне очень, очень нужны были деньги…

Я с упрёком посмотрел на него.

– Чем ты думал вообще, Карлос? Как ты мог заложить обручальное кольцо, как? И ради чего? Ради очередной проигрышной партии в казино?

– Ну Логан, – умоляюще застонал ПенаВега, – я и без тебя знаю, что поступил просто ужасно!

– Алекса не в курсе, как я понимаю.

– Я прячу от неё свою руку как могу! Пока что она ничего не заметила, но скрывать это до конца вечеринки у меня точно не выйдет. Боже, что с ней будет, когда она узнает! Какой же я дурак!..

– Почему ты просто не выкупил его перед вечеринкой?

– Я потратил всё, что у меня было, как раз на эту вечеринку. Так что я банкрот. А взять деньги из семейного бюджета мне моя совесть не позволяет…

– Ах ты, совестливый испанец! Что ты делать собираешься?

– Хотел занять у тебя денег, вообще-то… – виновато начал он. – Да, пока у меня крупные проблемы с деньгами, но я верну тебе всё до цента, как только появится возможность.

Я устало вздохнул и залез рукой во внутренний карман пиджака, чтобы достать бумажник. Карлос наблюдал за моими действиями, виновато подняв брови. Глаза у него нездорово блестели.

– Сколько нужно, чтобы его выкупить? – поинтересовался я, взглядом пересчитывая деньги в бумажнике.

– Две штуки.

– Две штуки? – недоверчиво переспросил я. – Ты меня не обманываешь?

– Нет.

Я с презрением прищурил глаза и медленно протянул Карлосу деньги.

– Спасибо, Логан, – с облегчением произнёс друг и крепко пожал мне руку. – Спасибо, спасибо, спасибо! Ты меня очень выручил, правда! Теперь главное, чтобы Алекса не узнала о моём проступке до конца вечеринки.

– Стой, ты не собираешься ехать за кольцом прямо сейчас?

– Нет, конечно. Зачем?

– Я думал, так будет правильнее. Ты бы мог решить проблему прямо сейчас, зачем откладывать на потом?

– Нет, Логан, нет… Сейчас гости начнут съезжаться, к тому же кое-какие приготовления ещё не закончены…

Я с неодобрением посмотрел на друга, после чего сказал:

– Смотри, Карлито, однажды ты доиграешься.

– Возможно. Но не сегодня.

Он рассмеялся и затолкал деньги в нагрудный карман. Потом мы встали лицом к столам, взявшись обеими руками за ограждения, и принялись наблюдать за музыкантами, которые настраивали свои инструменты. Возле шоколадного фонтана Алекса и Эвелин о чём-то говорили.

– Почему ты не сказал Алексе, что мы с Эвелин не вместе? – вдруг спросил я. – Она решила, что это так.

– Не знаю, Логан. Я решил, что ваши отношения уже поднялись на уровень выше.

– Поднялись. – Карлос радостно посмотрел на меня, и я продолжил: – С дружеского уровня на супер дружеский. В последнее время мы сильно сблизились, Карлос, но по-прежнему остаёмся друзьями.

– Это продлится не долго, клянусь тебе. Сердце одного из вас скоро не выдержит, вот увидишь. Кстати, сегодня здесь будет Маккензи.

Я бросил на друга ничего не выражающий взгляд.

– А мне что с того?

– Вы же… раньше…

– Да, но это уже в прошлом, – прервал друга я. – У нас хватило ума сохранить здоровые отношения.

– Как думаешь, она сильно обрадуется, увидев рядом с тобой Эвелин?

– Мне наплевать, Карлос, пусть обе они думают, что хотят. Я чист и ни в чём не виноват. К тому же мы оба знаем, что Эвелин – мой друг. Ровно как и Маккензи.

Сказать по правде, изначально Эвелин не хотела ехать со мной на эту вечеринку. Она согласилась ехать лишь тогда, когда я сказал, что меня, возможно, не будет дома всю ночь и всё утро до полудня. Она очень не хотела оставаться одна в моём доме. Я и сам чувствую себя гораздо спокойнее, когда она рядом.

Вопреки всем надеждам, самые страшные ожидания Карлоса стали реальностью. Алекса всё-таки узнала о его ужасном поступке, это случилось часа через три после начала торжества. О, я своими глазами видел эту сцену – сцену разоблачения азартного испанца, в душе которого беспрестанно горел ледяной огонь алчности, – её видели я и ещё несколько гостей. Алекса была рассержена до предела. Она просто выходила из себя, когда дело касалось нездоровой любви Карлоса к казино. Она делала всё, что было в её силах, чтобы отучить мужа от этой страшной зависимости, Алекса в действительности не жалела себя. Сколько я помню, ссор, криков, слёз… Но Карлос оставался непреклонен и твёрд, он упирался как баран, ни за что не желая признать, что болен. Это действительно можно назвать болезнью, ведь зависимость – это не просто звук, не просто слово. Это страшная, мучительная, медленно испепеляющая изнутри болезнь. Но Карлос этого не признавал.

Зато я понимал его, понимал, как это не просто – признать свою болезнь. То же самое творится и с Джеймсом: он пьёт, пьёт, пьёт, утверждая, что таким образом он сбегает от проблем, расслабляется, утешает жгучую боль. И могу поспорить на тысячу бутылок бренди: он никогда и ни за что не признает, что имеет алкогольную зависимость.

Итак, нужно ли мне перечислять ругательства, высказанные Алексой своему мужу в порыве неугасаемой ярости? Карлос выслушал столько неприятных слов и упрёков, сколько я не выслушал в свой адрес за целую жизнь.

– Ты безнравственный и безответственный индюк, Карлос ПенаВега! – в отчаянии кричала она, и её голос заметно дрожал. Она называла мужа по фамилии только в очень редких случаях: когда была невероятно рассержена. – Тебя исправит только могила, я лишний раз убеждаюсь в этом! А я… Я просто в бессилии опускаю руки. Спасибо, мой дорогой муж, спасибо большое за испорченный вечер!

Она подобрала подол своего платья и, прижав ладонь к губам, убежала прочь. Несколько девушек сорвались со своих мест и поспешили успокоить подругу. Карлос стоял, виновато понурив голову; он даже не предпринимал попыток догнать свою любимую. Он знал, что сейчас это бесполезно. Ей нужно время. Им обоим оно нужно.

С жалостью подняв брови, я смотрел в ту сторону, куда убежала Алекса. За что Всевышний наградил её подарком по имени Карлос? Неужели она его заслужила?

– Логан, может, стоит поговорить с ней? – спросила Эвелин, которая тоже была очевидцем семейной ссоры.

– Нет, Эвелин. Я никогда не считал нужным влезать в чужие отношения. Карлос и Алекса проходили через это раньше, пройдут и теперь. Не беспокойся на этот счёт.

– Но мне так жаль её. Мне кажется, она плачет.

– Мне тоже так кажется, но с ней сейчас её подруги. Всё будет хорошо.

– Хотелось бы надеяться, – со вздохом отозвался Кендалл, стоявший рядом со мной. За эти три с лишним часа он успел прилично выпить: сейчас его уже качало из стороны в сторону. – Поэтому я и не горел сильным желанием ехать сюда; подобное часто случается, если мы отдыхаем в компании Карлоса и Алексы. Вот в-ведь безмозглый кретин, всем гостям настроение испортил… Теперь ни поесть, ни выпить нормально нельзя…

– Не все гости видели эту сцену, – сказал я, оглядываясь вокруг. – Просто сделай вид, что ничего этого не было. Сейчас вернётся Алекса, а вместе с ней и непринуждённая обстановка.

Мы вернулись к столу. Карлос договаривался о чём-то с солистом группы, радовавшей гостей своей музыкой сегодня вечером. Затем ПенаВега принялся пристально разглядывать гостей, будто искал кого-то. Наконец он нашёл того, кого искал, и по его лицу скользнула тень улыбки.

– Они правда так часто ссорятся, как Кендалл говорит? – полюбопытствовала Эвелин.

– Вообще-то да, но они оба быстро отходят. Инициатором этих ссор неизменно остаётся Карлос.

Эвелин бросила взгляд на виновника торжества и сказала:

– По ним не скажешь. Они выглядят очень счастливыми рядом друг с другом.

– Уверен, они счастливы в браке, – вступил в разговор Кендалл, накладывая себе в тарелку греческий салат. – Но семейная жизнь нередко преподносит сюрпризы. Если не обращать внимания на такие вот недоразумения, то Карлос и Алекса – вполне счастливая и неконфликтная семья.