Тишину, воцарившуюся в нашей спальне, нарушил звук уведомления: мне пришло сообщение. Я бросил ленивый взгляд на загоревшийся дисплей телефона, прошептал:

— Плевать…

И снова поцеловал Эвелин. Но когда сообщение пришло и ей, она отстранилась и с испугом схватила свой телефон.

— Наверное, что-то случилось… — шёпотом сказала она.

Я лежал неподвижно и внимательно наблюдал за ней. Её тревога мне не передалась, а потому я лежал спокойный, как слон, и только думал: «Почему я не просыпаюсь? Почему не просыпаюсь, почему?»

Когда Эвелин прочитала сообщение, она прижала ладонь ко рту и, рассмеявшись, вдруг заплакала.

— Что? — Я рывком сел на постели и взял возлюбленную за руку. Теперь непонятный страх охватил и меня тоже. — Милая, ты плачешь, ты… Что случилось?

Она с счастливой улыбкой показала мне сообщение от Карлоса и тихо сказала:

— Они будут родителями.

Беременность Алексы стала тем радостным событием, которым семья ПенаВега хотела поделиться со всеми. Поэтому уже в субботу будущие родители собрали в своём доме самых близких друзей, в круг которых, конечно, входили и мы с парнями. Нельзя сказать, что я горел желанием видеть Кендаллла, но наша встреча была неминуема. Всё, что мне оставалось, это только терпеть.

В качестве подарка я и Эвелин купили огромного плюшевого медведя, поэтому ехать с ним в такси оказалось не совсем удобным. Данный вид транспорта я выбрал потому, что этим вечером решил выпить стаканчик-другой. Я сразу предупредил об этом свою возлюбленную, однако она негативно восприняла моё желание.

— Скажу честно, — ответила она, — я не хочу, чтобы ты пил. В последнее время ты и так ведёшь себя довольно… странно. Я боюсь… Что будет, когда ты выпьешь? Прошу, Логан…

— Ты ещё о чём-то меня просишь? — перебил её я, рассердившись. — Я хочу выпить и выпью, так что очень сомневаюсь, что твоя просьба меня остановит.

В дом ПенаВега было приглашено около двадцати человек, в число которых входили и мы вчетвером со своими дамами. Кендалл, к моему большому удивлению, приехал сюда с Мэрилин. Когда наши с ним взгляды впервые встретились, я отвёл глаза, сделав вид, что мне совсем не интересно, и даже не поздоровался. Но, подгадав момент, когда я остался один, Шмидт сам подошёл ко мне и сказал: «Привет». Я только молча кивнул.

— Я по-настоящему обрадовался, когда узнал эту новость, — с некоторым смущением сказал немец. — Вот уже трое из нас стали отцами. Три из пяти: Мик, Джеймс, Карлос… Остались только ты и я.

Я угрюмо молчал, с тоской глядя на Эвелин. Она говорила с Алексой и, насколько я понимал, не переставала её поздравлять. «Зачем он говорит со мной? — кипя внутри от ярости, думал я. — Неужели он может вести себя так непринуждённо после того, что было? Неужели он не понимает, что я не хочу его видеть?»

— И вот вы с Эвелин скоро поженитесь, — продолжил Кендалл, и его голос задрожал. — Поженитесь… и тоже станете родителями. А я…

Он обернулся и посмотрел в ту сторону, где была Мэрилин. Они с Изабеллой о чём-то мило болтали.

— Я вернулся к ней, — вполголоса сказал Шмидт, глупо улыбнувшись. — Сейчас мне определённо нужно, чтобы кто-то был рядом, а с Мэрилин мне всегда было проще простого. В конце концов, я уже устал метаться туда-сюда.

Я вздохнул и, не поворачивая головы, спросил:

— Зачем ты мне это всё рассказываешь?

Немец растерянно пожал плечами.

— У меня не осталось друзей ближе тебя…

— Спешу тебя огорчить, но у тебя, похоже, вовсе не осталось друзей, потому что я не твой друг. — Кендалл, зажмурившись, опустил голову, и я продолжил: — Я думал, ты тоже давно перестал быть моим другом.

— Может, в это трудно поверить, но я всё ещё сохраняю к тебе дружескую любовь. Знал бы ты, как сильно я желаю вернуть время…

— Хватит, — сквозь стиснутые зубы проговорил я и во второй раз за вечер посмотрел ему в глаза. Те были красные, и я, заметив это, злобно усмехнулся. — О, вижу, ты вернулся не только к Мэрилин, но и к травке тоже?

Кендалл улыбнулся.

— Эта слабость оказалась сильнее меня, — виновато пожал плечами он. — К тому же для меня очень трудно отказать Мэрилин… Надеюсь, ты не сильно осуждаешь меня за это.

— В последнее время мне настолько на всё плевать, что я вовсе не думаю о том, что с тобой происходит. Можешь курить до одури.

Эвелин заметила, что я говорил со Шмидтом, поэтому старалась как можно больше времени провести за разговором с Алексой: ей очень не хотелось ко мне возвращаться.

Стоя рядом с немцем, я не мог избавиться от навязчивых мыслей ударить его прямо в лицо. Я очень ясно представлял, как бил его кулаком в самый нос или как его голова проходила сквозь оконное стекло… Представляя всё это, я злобно сжимал кулаки и думал: «Нет, сегодня мне точно нужно напиться. Однозначно мне нужно напиться».

Однако позже моя идея не показалась мне такой уж блестящей. Несколько стаканов виски — и я полностью потерял над собой контроль.

Не помню, каким образом, но общий абстрактный разговор плавно перетёк в разговор о нашей с Эвелин свадьбе. Многие из друзей ПенаВега узнали об этом только сейчас, а потому мне и моей спутнице в очередной раз пришлось выслушивать поздравления с помолвкой. Когда мне всё это надоело, я сказал:

— Некоторые спрашивают: зачем жениться? Вы ведь ещё не всё друг о друге знаете, уверены ли вы, что уже через год не разбежитесь, как это со многими происходит? На самом деле я не знаю, что смогло бы заставить нас развестись. Разве что… измена?

Я намеренно не посмотрел в этот момент на Эвелин и потому даже не знал, как она отреагировала. Но я заметил, что Кендалл, услышав мои слова, залпом выпил стакан виски и безучастно отвернулся.

— Да ну, — с улыбкой отозвалась Изабелла, — многие семейные пары не допускают того, чтобы какая-то нелепая и несерьёзная интрижка на стороне сумела бы разрушить семью. Они просто учатся прощать и живут дальше.

— Да, — немного подумав, поддержала Мэрилин. — Если бы неверность хотя бы одного из супругов означала развод, то в мире почти не осталось бы семей.

Я наконец осмелился взглянуть на свою невесту. Она сидела бледная и с трудом впихивала в себя еду.

— Статистика говорит, — с лёгкой улыбкой продолжил я, — что в каждой пятой паре хотя бы один из партнёров изменяет. Или изменил.

— Если мы возьмём сто пар, — задумчиво сказал Квентин, один из приглашённых друзей ПенаВега, — то получится, что двадцать из них уже знают, что такое неверность.

— Да, — согласился я и внимательно оглядел весь стол. — А если мы возьмём нашу компанию, то… Раз, два, три, четыре, пять. — Посчитав пары, сидевшие за столом, я остановился на семье Маслоу и улыбнулся во всю ширь. — То получится, что Джеймс и Изабелла уже знают, что такое неверность.

Миссис Маслоу рассмеялась, не приняв мои слова всерьёз, а Джеймс сурово сдвинул брови.

— Лучше следи за языком, — проговорил он, в упор глядя на меня, — а не за чужими семьями.

— Ладно тебе, я ведь рассуждаю очень утрированно, — усмехнулся я. — По-моему, это поняли все, кроме тебя. А что, с твоим прошлым образом жизни это предположение могло бы быть…

— Логан, — оборвала меня Эвелин, положив руку на моё запястье, — может, тебе действительно лучше… замолчать?

—И ты туда же, любимая? — разозлился я, но попытался обратить свою злость в шутку. — Боже, да если вы все так остро реагируете на мои слова о Джеймсе, то так и быть, могу сказать что-нибудь об Изабелле.

Миссис Маслоу с улыбкой глядела на меня, очевидно, с интересом ожидая, что я скажу. Однако её супруг не дал мне даже рта раскрыть: он яростно отодвинул свой стул и, встав на ноги, сказал:

— Мне уже надоело молча слушать бред, который ты несёшь на пьяную голову. Почему я должен всё время тебя прощать?

— Джеймс, Джеймс, Джеймс, — забормотал Карлос и натянуто рассмеялся, пытаясь показать всем остальным гостям, что беспокоиться было не о чем. — Может, вы не будете превращать этот вечер в выяснение ваших отношений?