— Мои поздравления, — притворно улыбнулся я Уитни с Дейвом и, оставив их наедине со своей неземной радостью, побежал вверх по лестнице.

Эвелин сидела на кровати, согнув ноги в коленях и прижав их к груди. Она бросила на меня ни о чём не говорящий взгляд и отвернулась.

— Что не так? — спросил я, подойдя ближе.

— Что не так? Да на кого Уитни собирается меня оставить? На родителей, которые и так делают мне огромное одолжение, ежедневно разговаривая со мной, готовя для меня и отвозя меня на сеансы к неврологу?

Я присел на кровать и, чтобы немного утешить свою избранницу, положил руку на её ладонь.

— Ты за неё не рада?

— Я не знаю…

— Но ты ведь не думала, что Уитни всегда будет с тобой? — спросил я. — У неё теперь будет семья, и это здорово.

— Семья, — грустно подтвердила Эвелин. — Другая семья, не я. Теперь у неё будет ребёнок, которому она посвятит свою жизнь, а я… Я просто стану никчёмным элементом её прошлого.

Я невесело усмехнулся и опустил голову.

— Вот, что расстроило тебя больше всего, — сказал я. — Новость о свадьбе — это не то, что заставило тебя убежать наверх. Больше всего тебя расстроила новость о ребёнке.

Собеседница не смотрела на меня, её взгляд был устремлён в пол.

— Всю свою жизнь ты, фактически, была ребёнком Уитни, — продолжал я, глядя на Эвелин, — в конце концов, она сама говорила, что заменила тебе мать. А теперь у неё будет родной ребёнок, и это не может тебя не расстраивать, потому что ты чувствуешь, что тебе нашли замену… Но это не так, совершенно. В тебе говорить ревность первого ребёнка, который узнал, что у него будет братик или сестричка, только и всего.

«Всё равно ты сущий ребёнок, — мысленно добавил я. — Как, впрочем, и я».

Эвелин не поднимала на меня взгляда. Когда я замолчал, её губы начали дрожать, и я, улыбнувшись, обнял её. Она заплакала.

— Я не хочу, не хочу, не хочу, чтобы она уезжала, — проговорила моя избранница, обнимая меня и всхлипывая. — Что со мной будет? Я же не вынесу, я не вынесу!..

— Она не насовсем уходит из твоей жизни. Вы будете видеться.

— Но всё на свои прежние места никогда не вернётся.

— Может, это и хорошо, — задумчиво сказал я, поглаживая Эвелин по волосам. — Перемены не всегда означают только плохое, ты в этом ещё убедишься.

Она отстранилась, вытерла слёзы и положила голову на мои колени.

— Главное, чтобы ты от меня никуда не делся, — тихо сказала Эвелин. — Этого мне точно не пережить.

— С чего ты взяла, что я вообще когда-нибудь смогу покинуть тебя?

Она посмотрела на меня.

— Но однажды ты ведь уже делал это, — вполголоса проговорила Эвелин. — Когда встретил Дианну.

Я, как обычно, насторожился от упоминания этого имени, и хмуро взглянул на собеседницу. Ну зачем, зачем она говорила о Дианне? Почему вообще девушки так любят упоминать чужие женские имена в разговоре с парнями? Или им так нравится мучить себя, придумывать причины споров и обвинять парней во всём, в чём только можно?

— В итоге ведь я всё равно вернулся сюда, — угрюмо сказал я.

— Да дело даже не в том. Правда в том, что я в твоей жизни не первая… И поэтому ты никогда не научишься по-настоящему ценить во мне то, что любишь. А ты в моей жизни — первый, единственный. И для меня это действительно много значит.

Я взял её за руку.

— Думаешь, для меня наши отношения значат меньше только из-за того, что до тебя в моей жизни уже были девушки? — Поймав на себе грустный взгляд Эвелин, я тепло улыбнулся. — Всё не так, как ты себе это представляешь… Наши с тобой отношения я ценю выше всех прочих вместе взятых, потому что раньше я не встречал таких, как ты. И никакие мои отношения с другими девушками не были похожи на наши с тобой. Никакие другие мои отношения никогда не будут похожи на них хотя бы немного.

Она ничего не ответила, и я даже не видел, улыбнулась ли она, потому что не видел её лица.

— А что, если ты решишь уйти мне назло? — спросила Эвелин, и я с удивлением взглянул на неё, — решишь уйти, только чтобы заставить меня страдать, как это и было с Дианной?

— Что это значит? — не понял я. — Что значит назло?

— Ты же не любил Дианну, — с жёсткостью выговорила Эвелин, приподнявшись. — А встречался с ней, встречался долгие месяцы, в то время как…

Я затаил дыхание, готовясь услышать окончание фразы. Но его не прозвучало: Эвелин замолчала и теперь выжидающе глядела на меня.

— Я делал это не назло тебе… — растерянно выдал я.

— А для чего ещё? К чему была эта бессмысленность? Ты замучил и меня, и Дианну, и самого себя… Неужели это всё не имело никакой цели?

Я опустил глаза, не зная, что и сказать. Слова Эвелин вернули меня к уже давно забытым мыслям и обострили моё чувство вины.

— Я никогда не стал бы намеренно заставлять тебя страдать, — сказал я, посмотрев Эвелин в глаза, — никогда…

— Да, — дрожащим голосом прервала меня моя избранница и, обняв меня за шею, зашептала: — Да, конечно, ты не такой… Прости, прости, я просто не подумала…

— Лучше всегда говори то, о чём думаешь, — тихо сказал я, — даже если не думаешь, что это нужно говорить… Главное — не молчи.

И я почему-то поцеловал её в щёку, хотя вовсе и не собирался делать этого. Эвелин посмотрела мне в глаза, улыбнулась и снова легла на мои колени. А я, прерывисто вздохнув, попытался представить свою жизнь без неё. Ничего бы не было, ничего — только зияющая пустота, бесцветная дыра. Без Эвелин нет красок жизни, без Эвелин нет жизни.

Но что она хотела сказать? Что имела в виду, когда оборвала себя на полуслове? Неужели она хотела сказать, что я встречался с Дианной, в то время как Эвелин… любила меня?..

В голову ударила мысль спросить её об этом. «А что тут такого? — размышлял я, глядя на неё. — Не понятно — спроси. Лучше знать твёрдую правду, чем строить неуверенные догадки».

Я уже открыл рот, чтобы задать Эвелин вопрос, но понял, что моя избранница спит. Я сидел неподвижно, боясь любым неловким движением нарушить сон Эвелин, и начал думать о том, что случилось там, внизу, несколько минут назад. Я уже долгое время пытался понять, что представляли из себя мистер и миссис Блэк. Оснований не верить словам Эвелин у меня не было, но и при мне Дженна и Джонни никогда не подтверждали эти слова. Для меня они были заботливыми родителями, искренне беспокоившимися за своих детей; да и состояние миссис Блэк в сегодняшний вечер лишний раз подтвердило мои мысли.

Когда в спальню постучали, я вздрогнул, но не ответил на стук.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Уитни. Её лицо было заплаканным. Молча глядя на неё, я приложил указательный палец к губам.

— Она злится на меня? — шёпотом спросила Уитни.

— Ей сейчас непросто.

Сестра Эвелин опустила взгляд.

— Я хотела с ней поговорить.

— Лучше в другой раз, — прошептал я, невесело улыбнувшись. — Пусть она поспит.

— Да… Лучше…

И, бросив взгляд на свою сестру, Уитни медленно закрыла дверь. Мы с Эвелин снова остались вдвоём.

Неконфликтное отношение Уитни ко мне было непривычным, но думаю, я смог бы привыкнуть. Я уже и забыл те времена, когда она принимала меня в штыки и запрещала Эвелин видеться со мной… Почему-то теперь это вызывало у меня улыбку. Теперь, думая о том, что было раньше, и о том, что происходит теперь, я понимал, что обязан быть рядом с Эвелин. Нет, я никогда в жизни не смог бы оставить её…

Не знаю, сколько времени я просидел неподвижно, думая обо всём на свете. Минут через тридцать, наверное, в спальню заглянул Дейв.

— Ой, — улыбнулся он, переводя взгляд то на меня, то на Эвелин.

— Что ты хотел?

— Хотел попросить помощи… Надо перенести чемоданы Уитни в машину. Но если ты занят, я справлюсь один.

— Да нет, я помогу. — Взглянув на спящую Эвелин, я сказал: — Будь добр, дай подушку.

Дейв дал мне белую, как снег, подушку, и я аккуратно переложил на неё голову Эвелин. Моя избранница всё так же беззаботно спала.