– Что с той девушкой? – тихо спросила Дианна, плотно сжав губы.

– О чём ты?

– Ну, ты говорил с ней после того, как вы поцеловались? Она не пыталась выяснить, к примеру, есть ли у тебя подружка?

Слабо улыбнувшись, я опустил голову.

– Нет. После поцелуя я сразу же лёг спать, а потом мы даже не видели друг друга. Я представляю, Дианна, каково тебе сейчас, но пойми, что этот поцелуй не значил для меня ничего… Мои чувства были будто отключены, я даже не понимал того, что целую другую. Это было просто моей обязанностью во время игры. И всё.

Дианна спрятала лицо в ладони и шумно вздохнула.

– Я рассказал всё, как было, – тихо произнёс я и встал с кровати. – Если тебе не кажется, что ты можешь простить, то не нужно. Я знаю, чего стоит это прощение. Но больше я ничего не скажу. Оправдываться не буду.

Подняв на меня взгляд, Дианна сказала:

– Оправдания унижают.

– А тебя ещё больше унизит моё прощение, так? Оно будет означать, что ты смирилась с предательством и что ты слишком слабая для того, чтобы не дать мне второй шанс.

Она встала и подошла ко мне.

– Может, в твоих словах есть доля правды, – тихо сказала она, положив руку на мою шею, – в конце концов, кому как не тебе знать об этом?

– И что ты решила? – спросил я, опустив взгляд. У меня не было предположений о том, что ответит Дианна, а потому я нисколько не боялся услышать её ответ.

– Решила, что я действительно слишком слаба для того, чтобы не дать тебе второй шанс, – выговорила моя девушка и, притянув меня к себе, поцеловала. – Впрочем, женщине рядом с мужчиной не стыдно быть слабой, согласен?

Ночью, когда Дианна уже уснула, я сидел на кухне и пил чай. Непонятные мысли не давали мне покоя, мучили меня, безжалостно терзали душу, но я не понимал собственных мыслей. Нет, они были чужими: появлялись в моей голове из ниоткуда и бесследно исчезали, точно их и не было вовсе.

Раздался торопливый стук в дверь. Я вздрогнул, услышав его. Этот стук прозвучал зловеще и пугающе в ночной тишине, а потому я не спешил открывать. Что ждало меня за этой дверью?

Стук повторился. Тот, кто стоял за дверью, очевидно, очень не хотел будить тех, кто был в доме. Я испугался, как бы незваный гость не разбудил Дианну, и поспешил открыть дверь.

Моим ночным гостем оказался Кендалл. Он выглядел крайне взволнованно.

– Кендалл… – произнёс я, разглядывая друга. – Ты поздно.

– Знаю. Боялся, что ты уже спишь.

– Не сплю. – Я впустил немца в дом, и мы пошли на кухню. – Не могу ничего сделать. Не спится.

Шмидт бросил взгляд на мою кружку и, указав на неё пальцем, спросил:

– Можно мне тоже?

– Да. Сейчас сделаю тебе чай.

– Только сделай покрепче.

Пока я делал чай своему другу, меня не покидали тревожные мысли. Что-то случилось, это было понятно по одному виду Кендалла, и мне жутко хотелось узнать, что произошло. Иногда оборачиваясь, я замечал, как Шмидт искал своим рукам место и не находил.

Когда чай был готов, я решил утолить свой интерес.

– Что стряслось? Обычно ты не приезжаешь ко мне ночью с хорошими вестями.

– Да, Логан, просто… – Кендалл вздохнул. – Я понял что-то очень важное. Вернее, я понял это давно, но всё боялся себе в этом признаться, а когда признался… решил, что об этом должен знать кое-кто ещё.

– То есть я.

– То есть ты.

Шмидт сделал глоток чая и снова вздохнул.

– Да, я хочу, чтобы ты знал об этом, – продолжал ходить вокруг да около немец, – но не хочу, чтобы ты злился.

– Да в чём дело, чёрт возьми?

Руки Кендалла дрожали от волнения, которое он усердно пытался скрыть.

– Дело в том, Логан, – задумчиво проговорил он, не смея поднять взгляда, – дело в том, что… я без ума от Эвелин.

Его слова пронзили моё сердце острым ножом. Я не знал, что именно причинило моему сердцу такую боль, но это было невыносимо.

Я смотрел на друга немигающим взглядом и пытался собрать мысли в одно целое. Понимая, что я ничего не скажу в ответ, Кендалл продолжил:

– Логан, я… я без памяти влюблён в неё. Именно о ней я не хотел рассказывать вам с парнями, именно она дарит мне невероятное вдохновение, именно она заставила меня съехать от тебя и снимать номер в отеле.

– Что?.. – почти беззвучно спросил я, нахмурив брови.

– Нет никакого нового дома. Я соврал. После вечеринки Карлоса и Алексы, когда мы с ней танцевали, я вдруг понял, что чувствовал к ней. Эвелин, она… она необыкновенная. Я понял, что в моём сердце в первые за последние несколько лет вспыхнула любовь, и испугался этого. Я был напуган, как мальчишка, а потому решил, что не должен жить рядом с ней. Это было невозможно – видеть её каждый день и молчать. Нужно было уехать, чтобы забыть о ней, я действительно думал что мои чувства – простая симпатия, которая пройдёт со временем, но… Логан, я наврал тебе о том, что нашёл себе жильё. Я просто сбежал. Сбежал от неё.

– Сбежал от своих чувств, – тихо прибавил я, смотря куда-то в сторону.

– Так и есть. Но всё стало хуже: вместо забвения в моём сердце родилась невообразимая тоска, и я начал сходить с ума без неё. Это так ужасно, так ужасно не видеть её!

Кендалл закрыл ладонью глаза и замолчал. Мы сидели в тишине несколько минут. Я думал о том, что он рассказал мне.

– И ещё кое в чём я должен признаться, – опомнился немец, взглянув на меня. – Ты знаешь, я смирился с тем, что Эвелин безответно влюблена в тебя…

– Что ты несёшь? – негромко перебил его я, переведя на собеседника бессмысленный взгляд.

– Хватит. Уже давно понятно, что она любит тебя, чёрт возьми, Логан! Можно подумать, что все вокруг замечают это, – все, но не ты!

Я отрицательно покачал головой, собираясь сказать ещё что-то, но Кендалл перебил меня.

– Когда у тебя появилась Дианна, мои чувства к Эвелин, кажется, только обострились. Может, к ним просто прибавилась жалость: возможно, ты не замечал, но ей невыносимо видеть Дианну рядом с тобой.

– Ты считаешь, что я ни разу не думал об этом? – холодно спросил я.

– Сейчас я совсем не об этом, Логан. Я понимал, что Эвелин безответно влюблена в тебя и что ты влюблён в другую, но вечеринка в доме Джеймса в Нью-Йорке… она кое-что изменила.

Я с возмущением нахмурился, начиная кое-что понимать.

– Когда я увидел, как ты целовал Ольгу, – продолжал Кендалл, грея руки о горячую кружку, – мой внутренний мир встал с ног на голову. Я внезапно понял, что ты и Дианна не можете быть рядом друг с другом, что тебе нужен совершенно другой человек. Я уже не думал о том, что Эвелин любит безответно, я думал только о том, что она любит. Эта любовь должна была её осчастливить. И я знал, что, расставшись с Дианной, ты, возможно, будешь пытаться заполнить кем-то пустоту, образовавшуюся в твоём сердце… Я хотел, чтоб это была Эвелин. Это звучит глупо, я знаю, но всё, чего я хотел тогда, это знать, что она счастлива. И я сфотографировал тебя и Ольгу, решив отправить это фото Дианне. У неё должен был повод усомниться в тебе…

– Ты паршивый предатель, Кендалл, – выговорил я, стиснув зубы, и со всей силы ударил ладонью по столу. – Ты, чёртов идиот! Неужели ты думал, что, поссорив меня и Дианну, обеспечишь счастье Эвелин?!

– Ты не внимательно слушал, Логан! Я сказал совсем другое!

– Нет, ты сказал то, что я услышал! Всё, что движело тобой, это подлость, но никак не благородство!

– Выслушай же меня, – убедительным тоном попросил Кендалл, и я покорно примолк. – Я был пьян, и мысли у меня были не в порядке. Утром я передумал отправлять это фото Дианне, потому что понял, что сердце Эвелин этим не спасти. Я просто решил показать тебе, что ты наделал, целуя Ольгу, и захотел, чтобы у тебя проснулось чувство вины. Просто любовь Эвелин к тебе… ты будто не замечаешь её. И принимаешь её, принимаешь даже без благодарности, совсем не чувствуя вины. Твоей совести пора было проснуться.

– Тебе ли говорить мне о пробуждении совести? – гневно спросил я. – Ты-то, человек, обманувший любящую девушку в своих чувствах и предавший её, ты говоришь мне об этом?!