Только он и… Эл. Страшный, жуткий Эл. Он больше не был обнажен. Привычная белая футболка, джинсы, все как всегда, за исключением черного тумана, окружающего тощее тело, которое, подобно призраку, блекло, сияя изумрудным свечением.

Настоящая Малефисента.

Лайт попытался отползти назад, когда это жуткое существо с горящими черными глазами, жаждя мести, двинулось на него, протягивая костлявые руки, пальцы которых готовы были в любой момент сомкнуться на шее юноши.

Лайт резко проснулся, жадно хватая ртом воздух. Ранний утренний свет больно резанул по еще не привыкшим глазам. Тут же сев, он запустил пальцы во влажные волосы и повернул голову. Сон был настолько реалистичным, что Лайт бы не удивился, увидев рядом озлобленного Эла и почувствовав, как на его шее сомкнутся его пальцы.

Но Эл мирно спал на соседней половине кровати.

И вовсе он не был похож на то жуткое, кровожадное существо, появившееся в больном сознании Лайта. Эл лежал на спине. Одна рука лежала на подушке, другая была накрыта одеялом. Он почти сливался со своей белой футболкой и белоснежным постельным бельем. Когда глаза закрыты, он не похож на того пытливого детектива, взгляд которого прожигает тебя насквозь. Казалось, что в первых солнечных лучах, падающих из окна на постель, бледная кожа словно сияет. Не так, как во сне, нет.

Ангел. Да, как бы парадоксально это ни звучало, он был похож на ангела.

Но мы ведь говорим об Эле, верно? Может, внешне он и казался светлым и невинным, внутри же таился самый настоящий зверь со скверным характером. Разве глядя на это умиротворенное, спокойное лицо, можно было сказать, что этот человек прошлой ночью жестоко вбивал его в матрас?

Нахмурившись, Лайт заметил на другой щеке три красных царапины, которые резко контрастировали на фоне бледной кожи. Лайт сам не помнил, когда успел поцарапать детектива. Интересно, как Эл объяснит это целевой группе? То, что он получил эти царапины, насилуя в отместку Ягами Лайта, сына офицера полиции, главного подозреваемого в деле Киры и просто парня?

От этой мысли Лайт почувствовал, как внутри все сжалось. Он сам подвел себя к осознанию всего произошедшего. Что дальше? Они застряли в ловушках друг друга. Лайт согрешил, Эл согрешил в ответ — они квиты. Абсолютно патовая ситуация. Один из них может уничтожить другого. Око за око, молчание за молчание.

Лайт медленно лег обратно на спину, чуть поморщившись от неприятных ощущений. Было еще раннее утро, Эл мирно спал, а Лайт уставился в потолок. Сон уже не шел, а будить Эла совершенно не хотелось. Он не знал, что между ними сейчас происходит. Они перешагнули дозволенную черту между подозреваемым и детективом. Эл хотел заставить Лайта себя бояться, и у него это получилось.

Да, Лайт боялся этого сумасшедшего. Эл во многом походил на Киру и никогда нельзя было понять, что он сделает или скажет в следующий момент. Непредсказуемость гения пугала.

Как он поведет себя, когда проснется? Возможно, просто сделает вид, что ничего не было, или то, что было, не имеет для него никакого значения.

***

Лайт не заметил, как задремал, а когда снова приоткрыл глаза, увидел в нескольких сантиметрах от себя нависшее лицо Эла, черные глаза которого с любопытством разглядывали юношу. Лайт от неожиданности ахнул и вжался в подушку.

— Рьюзаки! — зашипел Лайт, поспешно садясь и отползая к изголовью кровати. — Прекрати так делать!

— Прекратить? — удивленно переспросил Эл, чуть склонив голову и прикусив подушечку большого пальца, но все же отклонился назад. Большое окно было прямо за его спиной и яркое утреннее солнце золотистым ореолом окутывало детектива. Он казался святым. Лайт нахмурился. От этого сравнения сразу стало тошно.

— Уходи, — пробормотал он, отворачивая голову и глядя в стену. — Разве ты не получил все, что хотел? Ты не доволен?

— Не совсем.

— Жаль, — процедил Лайт, сжимая кулаки.

— Ничего, — пожал плечами Эл, игнорируя сарказм. — Кхм… Полагаю, я должен тебе кое в чем признаться.

— В чем? — Лайт прищурился, все еще сверля взглядом обои. — В том, что ты чертов садист?

— Хм, я никогда об этом не думал, — Эл запрокинул голову назад, внимательно глядя на потолок. — Хотя, возможно. То, что вчера произошло, казалось таким естественным. Ну, я имею в виду цепь, которой я…

— Ты больной извращенец! — возмущенно перебил его Лайт, не желая дослушивать до конца. — Как ты мог так поступить?!

— Чувствую, что лгать тут бессмысленно. Вчера вечером я хотел сделать тебе больно. Я чувствовал, что ты это заслужил, чувствовал, что все делаю правильно. Не буду отрицать, что это не принесло мне никакого удовольствия, — Эл не отрывал взгляда от Лайта, который все еще продолжал его игнорировать. — Вчера ты чувствовал то же самое, верно? Не говори, что тебе не доставил удовольствия вид поверженного и сломленного тобой соперника. Приятно чувствовать власть? В этом вся человеческая натура.

— Ты не человек, — пробурчал Лайт.

— Разумеется, я человек, — фыркнул Эл. — И как обычному человеку мне свойственны человеческие факторы, одним из которых является желание. Разве я не говорил тебе об этом?

— И в этом ты хотел признаться? — приподнял брови Лайт.

— Не совсем. Дело в том, что я решил отказаться от теории, где я предположил, что Кира убивает в состоянии аффекта. Всё это доказывает, что Кира обычный человек. И процент моего подозрения к тебе понизился.

Лайт настолько опешил, что уставился на детектива, приподняв брови.

— С чего это?

— Ну, вчера вечером я пришел к выводу, что твой поступок во второй половине дня был вызван гневом, ты был способен на опрометчивые поступки, в том числе, думаю, в таком состоянии ты мог бы убить человека, будучи Кирой. Однако… Прошлой ночью я задался целью отомстить тебе, ведомый исключительно гневом. Видишь? Гнев и желание — вот что движет людьми. Таким образом, сделав этот вывод, меня отбросило на несколько шагов назад. Уровень моего подозрения к тебе понизился и все, что из этого вывода вытекает, так это то, что Кира всего лишь человек.

— Отлично, — сухо ответил Лайт.

— Не вижу в этом ничего отличного…

Лайт недовольно фыркнул:

— Естественно, не видишь, тебе бы только меня обвинять во всем.

— Я считаю, что сейчас мы равны, — пожал плечами Эл, пропуская мимо ушей ядовитые замечания. — Мы квиты.

— Квиты?

— Да, — Эл опустил голову и взглянул на Лайта. — Я отомстил за то, что ты со мной сделал. Сейчас мы на равных. 1:1. Если ты попытаешься снова бросить мне вызов — я снова буду мстить. Никто не любит проигрывать, Лайт-кун, особенно в нашем случае.

Лайт удивленно моргнул, услышав вместо нарочито-вежливого «Ягами-кун» своё имя.

— Я так понимаю, мы снова друзья? — немного холодно осведомился юноша.

— А мы переставали ими быть?

— Ты не называл меня по имени.

— Я обижался на тебя, — пожал плечами детектив. — А что, нельзя?

— Странный способ обижаться, — проворчал Лайт.

— Так ты понял мою мысль, Лайт-кун? Сейчас мы равны.

Лайт снова лег на спину, опасливо покосившись на Эла. Ему не хотелось, чтобы тот снова навис над ним, но сидеть, прислонившись к изголовью кровати, было неудобно.

— Я не уверен, что понял.

Эл снова задрал голову, уставившись в потолок, а затем, спустя минуту, заговорил:

— Мы равны в том, что каждый из нас в силах доминировать над другим. Если бы я вчера не победил тебя, то мы были бы не равны, ясно?

— Яснее некуда, — буркнул Лайт.

— Интересно, Кира и Эл тоже считаются равными или нет…

— Ага, — не в тему кивнул Лайт, давно потеряв нить разговора.

— Тебе, кажется, не особо интересно, Лайт-кун.

— А почему мне должно быть интересно? — зевнул парень. — Ты по новой начинаешь вешать на меня неконструктивные обвинения, Рьюзаки. Сам-то еще не устал?

— Бывает, — пожал плечами детектив.

— Почему бы тебе не попытаться перестать убеждать всех вокруг, что я Кира, а, Рьюзаки?