— Почему? — тихо спросил детектив, переведя взгляд на юношу.

— Потому что, если бы я был Кирой, то… — Лайт сонно взъерошил волосы. — Ну, возьмем, к примеру, прошлую ночь… Предназначение Эла в том, чтобы выявить и арестовать Киру, а не поиметь главного подозреваемого.

— Звучит как признание, Лайт-кун.

— Я знаю, как провокационно это звучит, но это не так, — Лайт выдавил ехидную улыбку. — Жаль тебя разочаровывать.

— Хотя, возможно, если ты Кира, то… это твой план? — Эл засомневался. — Возможно, ты хотел, чтобы я отвлекся от дела и подозрений, защищая свое имя и титул? Может, ты все продумал на много шагов вперед?

— Я не заставлял тебя делать то, что ты сделал прошлой ночью!

— Но ты спровоцировал все это, подобно лавинному сходу. Ты предвидел, что я дам слабину и приму ответные меры.

Лайт сел и сердито посмотрел на детектива:

— Ты полный придурок! Как я, по-твоему, мог все это провернуть?

— Очень хороший ход, — продолжал тем временем рассуждать Эл. — Если бы я не принял ответные меры, то, думаю, ты бы смог продолжать доминировать надо мной, смог заставить меня себя бояться, держать в страхе. Кира любит держать людей в страхе, не находишь?

— Ты говоришь так, будто вся та чертовщина, что произошла вчера и этой ночью, доставила тебе удовольствие.

— Не совсем так, Лайт-кун, но я узнал о тебе немного больше. Твоя тяга к подчинению и доминированию весьма любопытна.

— Сомневаюсь, что ты напишешь об этом в отчетах о ходе дела, — закатил глаза Лайт.

— Почему же, я могу написать, — рассеянно ответил Эл.

— Чего?! Чтобы отец и вся группа узнала об этом?

— Возможно.

— Да он убьет тебя, если узнает, что ты…

Эл покачал головой и не дал ему договорить, прижав указательный палец к его губам.

— Лайт-кун, — прошептал он, — давай не будем забывать о том, кто начал эту маленькую игру.

Лайт в самом деле замолк и не сказал ни слова, даже когда Эл убрал палец. Он пристально смотрел на детектива.

— Это ведь своего рода игра, верно? — продолжал Эл. — Игра, в которую играем только ты и я, Лайт-кун, вне зависимости от того, Кира ты или нет. Это ведь так захватывающе, чувствовать власть. Весь смысл в выигрыше или поражении. Я бы искренне хотел верить, что ни один из нас не опустится до обмана или удара в спину, но, к сожалению, не могу. У меня, конечно, есть несколько тузов в рукаве, да и у тебя, я уверен, тоже. Сейчас же колода перетасована. Игра продолжается.

— Я не понимаю.

— Понимаешь, — покачал головой Эл и, протянув руку, коснулся длинными пальцами каштановых волос Лайта. — Конечно, ты понимаешь. Мы ведь равны, ты понимаешь все, что я делаю.

— Да ты сам-то понимаешь, о чем говоришь?

— Конечно. Все очень просто, — невозмутимо разъяснял детектив. — Игра остается той же, Лайт-кун, просто правила немного изменились.

***

Во-первых, Лайт считал, что ничего толком не изменилось. Все, что случилось, было продолжением их выходящего за грани соревнования. Каждый из них одержал победу и понес потери, но в конечном итоге счет был равным.

Лайт начал раунд — Эл закончил.

Эл считал, что изменились только правила, а не сама игра.

И Лайт был не согласен.

Лайт был расстерян, напуган и совершенно запутан. Разве он мог подумать, когда протягивал руки, чтобы Эл защелкнул на них кольца наручников, что все это выльется в… такое?

Будто какое-то проклятье толкает каждого из них на сумасшедшие поступки во имя мести.

Никто из них не стал бы отрицать, что все это опьяняло, затуманивало разум, подобно коварному заклинанию.

Жажда власти, жажда доминирования…

Это казалось просто дико — продолжать уважать и желать того, кто в буквальном смысле тебя изнасиловал, пытался манипулировать, используя грязные и извращенные методы. Того, кто одержим только своим безумным чувством справедливости.

В этом весь Эл. Под чистой и невинной оболочкой скрывалось настоящее зло, которое так завораживало Лайта.

Лайт понятия не имел, как ко всему этому относится Эл. Он вообще не знал, что творится в голове у этого чудака, скрывающего эмоции за фарфоровой маской и говорящего что-то о любви.

Эл уверял, что любит его, заставляя Лайта окончательно запутаться. Нет, он не верил. Серьезно, что такая машина, как Эл, может знать о любви? Эл, который считает, что секс — это порабощение? Сейчас, после того, что случилось, Эл будет из последних сил цепляться за остатки своей свободы.

Лайт никогда не считал себя гомосексуалом. Его никогда не привлекали мужчины. А Эла… Ну, правильнее будет сказать, что вряд ли его вообще кто-то привлекал.

***

В который раз Лайт был вынужден признать, что Эл был прекрасным актером. Если бы Лайт был не в курсе, чем Эл занимался прошлой ночью, то даже учитывая все свои дедуктивные навыки, не смог бы догадаться, что что-то вывело детектива из равновесия. Он вел себя как обычно, будто прошлой ночью он вел свой привычный образ жизни: пил кофе, ел торт, работал за ноутбуком… Совершенно ничего необычного.

Это даже нервировало Лайта. Особенно когда Эл невозмутимо разговаривал с его отцом. Как ему не стыдно смотреть в глаза Ягами Соичиро, после того, как прошлой ночью он дважды изнасиловал его сына?

Все было до тошноты нормальным. День в штаб-квартире следственного отдела по делу Киры шел своим чередом. Айзава и Моги неспеша перебирали файлы. Вот послышался звук нового сообщения на компьютер Мацуды со ссылкой на какое-то видео, и тишину в комнате прорезал громкий звук видеозаписи. Полицейский торопливо убавил громкость и смущенно покраснел под осуждающие взгляды коллег, которых он отвлек.

Лайт добросовестно пытался работать, но вся информация, которую он листал колесиком мыши, была старой и уже проверенной по несколько раз. Глаза начинали болеть от экрана. Все тело неприятно ныло, каждое движение отдавалось легкой болью. Вот почему он был так возмущен безразличным поведением детектива. Безжалостно издеваться ночью над своим подозреваемым, а днем сидеть как ни в чем не бывало.

Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как вместо статей в интернете, задумавшись пялится на Эла.

Гениальный сыщик сидел в своей привычной позе, которая, по его убеждению, увеличивает уровень дедуктивного мышления, и потягивал отвратительно-сладкий английский чай. Рядом с ним стояла тарелка, полная вишен.

Настоящие вишни, с веточками, не политые шоколадом. Лайт удивленно приподнял брови и с интересом смотрел, как он их ест.

Некоторые он зубами отрывал от веточек, некоторые закидывал в рот и выплевывал веточки на тарелку. Некоторые откусывал, избавляясь от косточек. Лайт нервно сглотнул, когда заметил на губах Эла темно-красные капли вишневого сока, которые детектив медленно слизал. Лайт стиснул кулаки под столом, больно впиваясь ногтями в ладони.

Эл взял очередную вишню вместе с веточкой, затем долго и медленно жевал, а когда выплюнул веточку на тарелку, Лайт заметил, что она связана в узел.

Лайт почувствовал, как стало душно. Перед глазами пролетели моменты прошлой ночи.

— Лайт-кун?

Лайт подскочил на месте, тряхнув головой и сфокусировав взгляд на Эле, который вертел в пальцах очередную связанную веточку.

— С тобой все в порядке? — детектив чуть наклонился вперед и с любопытством склонил голову.

— Д-да, — ответил Лайт после секундного колебания, и тут же поднялся на ноги, чувствуя, как пылают щеки. — Это… Мне нужно в туалет.

— Конечно, — невозмутимо отозвался Эл, спрыгивая на пол и щелчком пальцев отправляя веточку точно в тарелку.

Он плелся чересчур медленно. Целевая группа подняла головы, провожая их взглядом.

— Не отвлекайтесь, — осек их детектив и закрыл за собой дверь.

Они шли по длинному коридору. Лайт шел быстро, цепь то и дело натягивалась. В воздухе наэлектризовалось напряжение.

— Лайт-кун, это из-за того, что произошло прошлой ночью? — вдруг спросил Эл, останавливаясь и хватая Лайта за рукав.