— Рьюзаки…— зарычал Лайт, стиснув зубы.

— Нет… — Эл немного наклонился вперед, заглядывая в карие глаза, блестящие от выступивших слез. — Как мы с тобой договаривались, Ягами-кун? Как я просил меня называть?

Лайт презрительно прищурился, но тут же ахнул, когда Эл попал по какой-то точке. Эл улыбнулся, заметив такую реакцию, и снова ударил по нужному месту, заставив Лайта буквально выгнуться под собой.

Эл наклонился, чтобы поцеловать Лайта.

— Входишь во вкус? — прошептал он в губы Киры, заставив того нервно сглотнуть. — Я могу сделать тебе еще приятнее… Я могу сделать все, что ты захочешь… Если ты только скажешь… — он наклонился еще ниже, опаляя дыханием ухо парня, — …что ты Кира.

На Лайта будто ведро ледяной воды опрокинули. Разум тут же прояснился:

— Нет! — выдохнул он. — Я… Рьюзаки, я не Кира! Не Кира!

— Ты Кира, — покачал головой Эл, выпрямляя спину и глядя на него сверху вниз. — Мне нужна правда, Ягами-кун. Я и так наслушался достаточно лжи.

— Но я не вру! — повысил голос парень. Терпеть становилось все больнее, тело требовало разрядки. — Рью… Рьюзаки, пожалуйста…

— За тебя просит Кира? — спросил Эл и слегка улыбнулся. — И не называй меня Рьюзаки. Возможно, для тебя это не играет большой роли, но… для меня это важно.

Он подался вперед, запустив пальцы во влажные каштановые волосы, стиснул их в кулак и силой заставил повернуть голову в свою сторону. Лайт тут же столкнулся с двумя зеркалами, в которых отражался Кира.

— Ты Кира, Ягами Лайт, и если ты признаешься, то я доставлю тебе настоящее удовольствие… Признайся. Признайся L.

— Рью!..

— Нет! — в глазах детектива зажегся недобрый огонь. Он сильнее стиснул кулак и процедил сквозь зубы: — Эл! Назови меня по имени, Кира! Ну же!

— Я не Кира! — закричал Лайт, дернув головой, пытаясь отцепить от себя его руку. — Ты ублюдок! И методы твои…

— Всего одно слово, — маниакально пробормотал Эл. — Давай, Ягами-кун… Просто скажи «да», хотя бы шепотом… Согласись, что я все это время был прав…

— Н-нет… Сволочь! — Лайт уже начинал задыхаться.

— Кто тогда Кира? — прошипел Эл. — Ты знаешь, кто я, и ты знаешь, что я никогда не ошибаюсь… Я пришел к единственно верному выводу, что ты Кира. Или был Кирой. Но если так, то где он сейчас? Он не мог просто раствориться в воздухе! Я могу выбить из тебя признание, — шипел детектив. Лайт чувствовал, как от боли по щекам потекли слезы. — Я L, и я поймал тебя. Все, что мне нужно, это заставить тебя сознаться!..

— Ты сумасшедший!

— Я? — Эл на мгновение замер, затем медленно склонил голову на бок. На полминуты в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Лайта, глядящего на детектива с каким-то страхом. Вдруг Эл отпустил его волосы и потянулся к длинной цепи. — Да, возможно…

— Что ты?..

Лайт не договорил, когда ледяной металл коснулся его горячей плоти. Он еще не успел ничего понять, когда Эл обернул цепь в несколько раз вокруг возбужденного члена и потянул, заставив петлю затянуться.

Лайт сдавленно закричал. Слезы тут же застелили глаза. Эл продолжал невозмутимо смотреть на парня, медленно потягивая за цепь. Юноша буквально бился в агонии от боли. Все, о чем он мог думать, это как бы так изловчиться, чтобы выцарапать ублюдку глаза. Каким-то образом ему удалось приподняться на локте, но Эл тут же больно пихнул его в плечо, заставив упасть обратно. Петля сжалась еще сильнее.

— Скажи, что ты Кира, — прошипел властный голос.

— Я не Кира! — вскрикнул Лайт, глотая слезы. — Не Кира!

Эл стиснул зубы от негодования, но петлю все же ослабил и цепь, распутавшись, снова упала на постель.

Лайт почувствовал внезапное облегчение, перед глазами вспыхнули фейерверки. Эл, который все еще находился внутри, резко подался вперед, ударяя по простате, и в следующую секунду на Лайта обрушился сильнейший оргазм, прошибая каждую клеточку опустошенного тела. Эл, рвано дыша, рухнул сверху. Он чувствовал, как под его телом бешено колотится чужое сердце.

Негодование и отчаяние захлестывало детектива с головой. Он уничтожил, разгромил Лайта, но так и не добился признания.

Снова тупик.

Лайт, все еще тяжело дыша, спихнул с себя тощее тело и детектив перекатился на вторую половину кровати, уставившись в потолок. Возможно, после того, что между ними случилось, они научились бы понимать друг друга, но Рьюзаки по-прежнему оставался L, а Лайт возможным Кирой. Так что в конечном счете…

…ничего не изменилось.

Комментарий к Глава 5. Малифисента.

Перевод отрывка песни бессовестно сворован с сайта “lyrsense”. Я честно пыталась перевести складно, но, увы( Я буду рада, если среди вас будут талантливые ребята и сделают даже из этого неказистого перевода что-нибудь складное:)

Также хочу предупредить, что глава выходит на день раньше, поскольку, возможно, завтра я не смогу выложить новую часть, и лучше выложить раньше, чем опоздать еще на неделю)

Спасибо за внимание:)

========== Глава 6. Завороженные. ==========

Казалось, что он в самом деле стал Малефисентой.

В нем сплелись жестокость и неистовое желание мести. Он был бомбой, готовой вот-вот взорваться.

Хотя, возможно, он не так изменился, как могло показаться со стороны. Эл был все таким же самоуверенным, высокомерным и немного ленивым. Разве не похоже на Малифисенту — хозяйку всея зла, считающую себя непобедимой? Эл был самим спокойствием, пока его не вывести из себя. Вчера же слетели все маски. Эл выплеснул гнев, разум заполнило упоительное чувство власти. Терновая ограда, которую он долго и упорно воздвигал, дала брешь, выпуская наружу потаенное зло. Барьер рухнул, стоило Элу лишиться его свободы. Лайт прорубил его колючую защиту, ворвался в святилище Малефисенты. В отместку Эл, ослепленный яростью, начал мстить.

Во сне Лайт чувствовал, как все его тело сжато в колючих тисках.

Терновые ветви царапают кожу острыми шипами, будто желая сполна отомстить за того, кого им было велено защищать.

Будто в подтверждение этому перед ним материализовалась фигура Эла. Он лежал на спине. Обнаженный, с белоснежно-белой кожей, на которой виднелись свежие глубокие царапины от шипов, на которых поблескивали алые капли крови.

Он смотрел на Лайта снизу вверх своими блестящими черными глазами. Слегка наивно, покорно. Словно не в этих глазах некогда бушевал огонь.

Даже в полудреме Лайт смотрел на хрупкое и дрожащее тело с недоверием. Боль, которая отзовется в мышцах, стоит ему проснуться, сполна напомнит ему о том, что этот человек с ним сделал. Но видя его сейчас таким испуганным и робким, Лайт не мог не отметить, что он выглядит весьма… соблазнительно.

Кто он сейчас? Белоснежка? Черные, как смоль, волосы, белая, как снег, кожа, и алая кровь…

Трудно было признать, но Лайт был очарован. Он вдруг почувствовал, что все это так естественно и нормально, и вовсе не дико, как казалось в начале.

Склонившись над Элом, он посмотрел на его спокойное лицо, будто тот тоже принял все как должное. И поцелуй с привкусом меди, и горячее дыхание. Эл закрыл глаза, скрывая зловещие черные зеркала, в которые Лайт так боялся заглянуть. Он не открыл глаз даже тогда, когда Лайт резко вошел в него. Ни один мускул не дрогнул на бледном лице. Только во сне все казалось таким простым.

Только во сне Эл мог так покорно принять ситуацию, не начать вырываться и сыпать проклятиями. Во сне не чувствуешь боли, только…

…желание.

Когда Лайт посмотрел вниз, то заметил, что Эл, открыв глаза, смотрит на него долгим, изучающим взглядом, от которого по спине пробегает неприятный холодок. И без того черные глаза темнеют, шипы и колючие терновые ветви, на которых они лежат, начинают жить своей жизнью, извиваясь, разрастаясь, окутывая и опутывая два обнаженных тела, угрожающе сжимаясь все сильнее и сильнее, грозясь запечатать их в смертельный кокон. Лайт с ужасом смотрел, как детектив под ним начал медленно таять и расплываться, словно чернильный рисунок, на который капнули водой. Лайт дернулся назад, и тут же заметил, что все исчезло. Ни шипов, ни роз, ни крови.