Стиснув зубы, он искренне пожалел, что поступил так с Элом. Осознав на личном примере, как это больно, Лайт был поражен, как сегодня днем мужественно смог вынести это детектив. Он умудрялся сдерживать болезненные крики, контролировать поток мыслей и думать о расследовании.
Эл сам зашипел от боли, с трудом толкаясь все дальше и дальше. Прикусив губу, он вошел еще глубже. Как люди могут быть так зависимы от этого?
Хотя, глядя сверху вниз на спину Лайта под собой, на то, как он задыхается, уткнувшись лицом в подушку, как комкает в пальцах простынь, он чувствовал власть. Разве не этого он хотел? Отомстить Кире, сделать то же, что тот сделал с ним. Несмотря на то, что Элу самому было не очень удобно, он не собирался отступаться от плана. Уверенно положив руки на плечи парня, Эл с силой потянул их на себя, насаживая Лайта до основания.
Парень задохнулся от боли, прикусив кулак, чтобы не закричать во весь голос. Эл почувствовал, как внутри становится еще горячее, и первой мыслью было: «Кровь?».
Лайт, выпустив кулак, зажал в зубах уголок подушки, стараясь не издавать ни звука, то и дело морщась от боли, которая прожигала все изнутри. Он стоял на коленях, упираясь локтями в постель. Эл протянул руку и коснулся мягких каштановых волос, ведя пальцами дорожку вдоль всего позвоночника, перемещаясь ниже, провел пальцами по бедрам и, чуть наклонившись, обхватил возбужденную плоть.
Между ними не было никаких особых нежностей или каких-то высоких чувств, нет, только жажда доминирования на физическом и психологических уровнях. Обоим было больно, местами совестно. Оба понимали, что все это ради мести. Возможно, не будь их история знакомства так печальна и сойдись эти умы в спокойное время, между этими двумя гениями могли бы завязаться узы настоящей дружбы, незапятнанной ядом.
Но сейчас все было буквально пропитано им. Лайт со всей силы сжал кулаки, безжалостно сминая простыни. Костяшки пальцев побелели. Внутренний голос твердил, что этот ублюдок обходится с ним как с последней шлюхой, поднимая внутри парня волну самоотвращения, но он тут же вспомнил, как еще сегодня днем вколачивался в это худое бледное тело, заставляя его прижиматься лицом к холодному полу, буквально разрывая на детективе одежду.
Лайт помнил, что собирался остановиться, глядя в умоляющие черные глаза Эла, он почти отпустил его…
Но тот же треклятый внутренний голос шепнул, что это наказание, что он должен довести начатое до конца, чтобы проучить придурка за высокомерие, напыщенность и ложные обвинения. Он ведь это заслужил!
Но сейчас он чувствовал себя буквально растоптанным. Подумайте только, Ягами Лайт — чемпион по теннису, лучший ученик Японии, студент Токийского университета, набравший высшие баллы, да и просто красивый, популярный и видный юноша — стоит на коленях, уткнувшись лицом в подушку, заглушающую его крики, а ему в зад вбивается великий L, преследуя свои глупые цели мести.
— Может ты… хочешь… кончить… Ягами-кун? — спросил Эл, затаив дыхание, на мгновение перестав двигаться внутри него.
Лайт коротко кивнул, не поднимая головы от подушки. Скоро его унижения закончатся, и они останутся квиты. Он напрягся, когда холодные руки Эла коснулись его живота. Почему его руки такие холодные даже во время… этого?
За все это время Эл не издал ни звука, только тяжело дышал. Казалось, будто все, что он делает, ни капли его не волнует.
Он так пытается показать свою силу и власть?
Эл мучительно медленно прочерчивал подушечками пальцем дорожку к пульсирующему от желания месту. Лайт до крови прикусил губу, вцепившись в край кровати.
Эл сейчас как никогда напоминал Малифисенту, в руках которой была невообразимая сила. Сила самого ада. Если ей вздумается воспользоваться своей силой, то несчастная Аврора ничего не сможет сделать.
Ледяная ладонь обхватила горячий член и всего через несколько резких движений Лайт со стоном излился, запачкав бледную руку. Выдохнув, он упал на живот, прижавшись щекой к подушке и жадно хватая ртом воздух.
Эл застыл, все еще склоняясь над парнем и глядя на его спину. В ушах все еще стоял этот протяжный стон, который, словно отравленное веретено, заставил детектива протянуть вперед руку и коснуться пальцами волос на затылке Лайта. Тот вздрогнул от прикосновения холодных пальцев.
Лайт слышал, как Эл тихо зашипел, и внутри разлилось что-то горячее, а затем почувствовал, как на него навалилось прохладное тело. Эл упал сверху, буквально впечатав Лайта в кровать, и прижался щекой к его лопатке, пытаясь восстановить дыхание. По вискам стекали капли пота, сердце выбивало чечетку.
Через пару минут Лайт приподнялся на локтях и резко перевернулся на спину. Эл недовольно заворчал, но вставать не собирался, только смотрел на него сверху вниз с нескрываемым любопытством блестящих глаз. В бледном свете ноутбука, который худо-бедно освещал лицо его подозреваемого, Эл видел совсем другого человека. Не того гордого упрямца, который успешно скрывает все свои эмоции, а обычного человека. Он выглядел растерянно, тяжело дышал, челка прилипла к вспотевшему лбу. Этот Лайт нравился ему гораздо больше.
Порабощенный. Проигравший. И кто довел его до этого? Эл. Он мог собой гордиться.
— Слезь с меня, — пробормотал Лайт, пытаясь спихнуть с себя детектива.
— Не-а, — вяло покачал головой Рьюзаки.
Лайт было вспыхнул, готовясь выдать гневную тираду, но прежде, чем он успел открыть рот, Эл подтянулся повыше и быстро поцеловал его. Лайт задохнулся от возмущения, но так и не смог ничего сказать. Эл же ликовал. Теперь все, чем он занимался до этого, казалось ему скучным и нудным. Зачем самоистязать себя перед экраном монитора, проверяя на сто раз одни и те же файлы, когда можно вести дело с пользой для себя? Благодаря Лайту он открыл для себя новые горизонты.
Чуть нахмурившись, Эл снова подался вперед, накрывая губы Лайта и тут же проникая языком в горячий рот. Если он сможет контролировать желания Лайта, то сможет контролировать Киру. Но до конца ли порабощен Ягами Лайт?
Ответ нашелся сам, когда Лайт ответил на поцелуй, пытаясь взять инициативу в свои руки и зарываясь пальцами в черные, растрепанные волосы. Белоснежка или королева? Аврора или Малифисента? Все роли стремительно путались.
Карие глаза Лайта распахнулись, когда он почувствовал у своих бедер что-то твердое, и в следующую секунду резкий толчок заставил его вскрикнуть:
— Эй, хватит!
— Нет, — прошептал Эл. Черные глаза засверкали странным, безумным желанием. — Я с тобой еще не закончил.
Лайт хрипло застонал от боли:
— Я не смогу… Правда, я больше не смогу… — Лайт едва ли не хныкал. Обычно так конючила Миса, когда ее что-то не устраивало. В детективе едва ли не сыграла жалость, но он тут же вспомнил, как еще сегодня днем сам просил его остановиться, но тот нагло его проигнорировал.
— Сможешь, — томно пробормотал Эл, заставив Лайта нервно сглотнуть. Безэмоциональный и сухой голос детектива стал жутко пугающим. — Я тебя заставлю. Я могу сделать с тобой все, что захочу, Ягами-кун.
Эл встал на колени и, подтянув Лайта ближе к себе, взял его под колени, закидывая его ноги к себе на плечи. Лайт не смел пошевелиться, беспомощно глядя на детектива снизу вверх. Он заметил, как кожа Эла будто сверкает в холодном свете ноутбука, оставленного на полу.
По иронии судьбы он был похож на какого-то ангела, а не на черта, который грубо толкнулся вперед, вырвав из губ Лайта болезненный вскрик, вколачиваясь глубже и глубже.
Лайт снова вздрогнул, когда холодные пальцы пробежались по его бедрам.
Эл был жесток. Он то выходил, то снова входил до основания. С каждым разом это становилось все менее болезненным. Лайт почти не чувствовал боли, только легкое ощущение дискомфорта и странной наполненности. Эл, который внешне оставался невозмутимым, внутри переживал целую бурю новых чувств. Он чувствовал, как все внутри горит, чувствовал упоительное ощущение власти, доминирования, глядя, как полностью порабощенный Лайт дрожит от каждого его прикосновения, кусая губы, сминая в пальцах простыни.
