…всё, что он смог – это вымученно улыбнуться, извиниться и выдавить из себя, что не может это остановить. И никто не сможет.

Внутри ворочалась гадливость по отношению к себе, будто он только что ударил ребёнка, глаза слепли – то ли от вспышек камер, то ли от не отступающего даже здесь от него тумана, стыд боролся с чувством долга, определение которого отняло накануне столько сил, времени и слов матери.

Нет, он не сомневался, только не теперь, но ещё долго его туман прорезАл отчаянный крик:

- Вы уже стали плохим! Вы злодей! Злодей!

* *

Мистеру Линдерману это очень нравилось – когда у связанных с ним людей не было возможности для импровизации. Даже если в том не было особой необходимости, он старался каждому из них предоставлять одну единственную дорожку, больше учитывающие его потребности, чем чьи-то другие. При этом он старался не раздражать лишний раз своих подопечных и с удовольствием готов был погладить тех по голове в момент, когда они осознавали свою связанность и безуспешно пытались освободиться от пут в последнем отчаянном рывке. Он не жалел пряников – всегда лучше, когда они видят в работе на него личные стимулы. Он был мягок. Но ровно до того момента, пока соблюдалась дисциплина.

Уничтожал он тоже мягко, без особых нервов и, наверное, даже с лёгким сожалением.

Чем ещё больше пугал.

Он был практически неуязвим и недосягаем. В одиночку с ним не справились бы и самые могущественные люди города. Собраться вместе – не пришло бы в голову никому, слишком разные сферы охватывала его деятельность.

Даже возмутительный сговор ФБР и Петрелли потерпел сокрушительное поражение.

ФБР после убийства двух агентов теперь нескоро выстроит против него новый план, а Петрелли отныне весь был его, целиком, с ног до головы.

Линдерман не учёл одного: отчаянные времена, приближению которых он так активно помогал, побуждали зависимых от него людей на самые отчаянные меры. Слишком многих он одновременно подвёл к той черте, за которой дальнейшая работа на него конкурировала с самим желанием жить.

И сразу несколько людей, не сговариваясь, решили, что мистеру Линдерману пора на покой, и пришли к его зданию с одной-единственной целью: убить или умереть самим.

Он успел выполнить своё главное на этот день намерение: один замечательный мальчуган помог ему разобраться со всей этой подсчитывающей голоса техникой, подделав результаты, и Нейтан победил со вполне убедительным отрывом.

Но это стало последним поступком в «миротворческой» деятельности Линдермана.

Его убили ещё до наступления вечера.

Прямо в собственном кабинете, не купившись ни на задабривающие речи, ни на обещания, ни на крупную сумму денег.

Так что мистеру Линдерману, несмотря на все его чаянья, так и не удалось увидеть взрыв целого города.

Его время ушло.

* *

Клер согласилась помочь Питеру.

Желание быть нормальной боролось в ней с желанием использовать свой дар для больших и благих целей. Питер, ничуть не задумываясь о своей нормальности, явно горел лишь последним. И ей было сложно не поддаться уговорам человека, единственного из всех ещё ни разу не обманувшего её ожиданий и давшего ей почувствовать себя частью чего-то важного. Его вера в её силы была абсолютной.

И она взяла у него пистолет.

Час икс близился.

Пока по всему городу вёлся подсчёт голосов, отданных за кандидатов в конгресс, Питер и Клер отправились на Кирби-Плаза, место, которым был изрисован весь блокнот Питера. На каких-то страницах мирное, на каких-то полыхающее, а на одной из них Клер опознала Теда.

Если причиной взрыва станет он, то случится это именно здесь, и здесь же они смогут дождаться его, и остановить.

Чутьё редко подводило Питера. А подтверждённое вещими рисунками, тем более не должно было дать осечку.

Тед появился на Кирби-Плаза вскоре после того, как туда пришли они. Но он был не один. Иногда судьба сводит вместе очень разных людей. С ним был Мэтт, тот полицейский, умеющий читать мысли и вместе с ним напавший на дом Беннетов, и сам мистер Беннет, к которому, увидев его ещё издали, кинулась Клер.

Отец и дочь, уже не чаявшие вновь увидеться, обнимались, пытаясь поверить в эту встречу, а в это время организм Питера, откликнувшись на появление поблизости новой силы, принялся впитывать её и тут же проверять, будто нарочно, в пику всем страхам своего хозяина, а может быть и вследствие них.

Это было так похоже на тот сон.

С ужасом смотря на свои разгорающиеся изнутри ладони, уже знакомо чувствуя, как внутри него начинают набирать обороты разошедшиеся механизмы, сдавливая грудь и разгоняя сердце, посылая по всему телу дрожь и болезненные импульсы, Питер окликнул Клер – он не знал, сколько ещё продержится, а дожидаться крайнего времени было опасно.

Лучше сразу. Лучше сейчас.

Растерянно обернувшись и отстранившись от отца, Клер, чуть не плача, вынула пистолет.

Несколько мгновений ничего не происходило, все замерли на своих местах, боясь шелохнуться и вызвать непредсказуемую и непоправимую реакцию у девочки с пистолетом или у парня с раскалёнными руками, сосредоточив на них всё своё внимание.

Но в тот момент, когда Клер, решившись, направила пистолет в сторону Питера, тот выкинул вперёд руку и попросил подождать.

Его сердце всё ещё сильно колотилось, дышать по-прежнему было тяжело, но жар, во сне медленно пробирающийся от рук по всему остальному телу – Питер помнил, как это было – сейчас, в реальности, начал отступать. Ладони ещё горели, но этот огонь уже не был опасным.

Сжав кулаки, Питер утихомирил последние всполохи и взволнованно оглядел стоящих перед ним людей.

Он смог! Он сохранил контроль! С ним всё в порядке!

====== 42 ======

Всё разрешилось довольно просто.

По крайней мере, так теперь думал Питер.

Теперь не нужно было гадать, откуда у него появится эта способность, и вроде бы у него даже получилось её контролировать; всё складывалось как-то само собой, но для дополнительных гарантий им всё же следовало убраться из города подальше.

Ной Беннет был также уверен в этом, и – чем безгранично поразил свою задушенную некогда от его чрезмерной заботы дочь – отправил Клер с ними. После всего, что случилось за последнюю неделю, он был вынужден осознать и принять пару важных фактов: его дочь выросла и она не так уж и беззащитна.

А ещё она уже как-то пережила столкновение с Тедом и спасла всех от гибели, так что справится и сейчас. И, если что, она остановит обоих.

Оставался Тед, и с ним могли бы быть проблемы, но и он согласился с этим планом.

В сущности, он был не таким уж и плохим парнем, просто очень невезучим, и, встретив людей, готовых понять и помочь ему, он, когда-то не поверивший их словам, после поверил их поступкам.

Он, по чужой неосторожности, уже убил свою жену. А потом, по собственной глупости, чуть не убил целую семью. И сейчас ему не хотелось быть виновником гибели целого города. Он поедет в эту пустыню, вместе с этим, казавшимся странным даже среди них, парнем и девчонкой, не боящейся его силы.

Поедет, и если ему будет суждено там умереть – значит, так тому и быть.

И всё вроде бы складывалось удачно и хорошо, но едва в их рядах воцарилось единогласие, Питер уловил поблизости присутствие и мысли человека, по-настоящему грозящего нарушить все их планы и повергнуть этот мир в безумие.

Потому что это был единственный в мире человек, с которым Питер боялся не справиться.

Это был Сайлар.

Который однажды его уже убил. И который сейчас, не показываясь, но не пряча свои мысли, жадно приглядывался откуда-то из толпы, на такого заманчивого, такого запутавшегося и слабого, такого недовольного своим даром Теда, уже точно зная, что этот парень будет его следующей жертвой.

* *

Они пытались убежать, и, возможно, у них бы получилось, но в самый неподходящий момент им перекрыло путь ФБР, давно разыскивавшее Теда.

Питеру, не находящемуся на прицеле их наблюдений, удалось скрыться, но у Теда не было ни единого шанса. Группа захвата тогда ещё не знала, что у них шансов было не больше, и когда на их пути перед машиной на приличном расстоянии появился парень и выставил вперёд руку, они даже не успели ничего сообразить.