…Чувствуешь? Ты отдаёшься мне, но и ведёшь – ты.

Он не претендовал на инициативу и не ограничивал Пита ни в чём, давая тому лишь возможность зацепиться за реальность. За что-то конкретное. Осязаемое.

Просто иное, чем обычно.

И не думал о том, насколько же всё-таки иное.

И о том, что всё последнее время – он сдерживался с Питом. Не эмоционально, нет, наоборот, казалось, что из всего имеющегося у него набора эрогенных зон он позволял себе пользоваться только сердцем и мозгом, придерживая в узде порывы тела. Сдерживался не так категорично и не так безысходно, как раньше, когда и думать-то себе не позволял о чём-то большем, чем объятия – но всегда. Не для того, чтобы лишить чего-то Пита. Только из-за себя самого. И нельзя сказать, что он себя в чём-то винил, и потому считал недостойным. Да он даже толком не осознавал это. Просто Пит… это же Пит. Одновременно родной и недосягаемый, имеющее полное право на любые виды счастья и наслаждения, и вести его туда Нейтан позволял себе какими угодно способами. Но вот «сопровождать» его в этом он позволял себе только на эмоциях, принимая только те физические стимуляции, на которые отваживался в его отношении сам Питер. И на самом деле эмоций было более, более чем достаточно, потому что иногда от одной только мысли о том, что, собственно говоря, между ними происходит, его сердце заходилось в аритмии, а штаны становились нестерпимо тесными. От одной только мысли…

Отдаться же на откуп телу?

С опасением, что оно вдруг не потянет за собой чувства?…

Только сейчас столкнувшись лоб в лоб с этой мыслью, Нейтан вдруг понял, насколько это вообще глупо и антивероятно.

И сразу накатила такая лёгкость, что снова закружилась голова.

Господи, ну что за ерунда.

Всё ведь просто.

Всё очень и очень просто:

…пара секунд на весь этот коловорот мыслей…

…пальцы во рту…

…Питер, едва удерживающий собственный вес, прилипший всем своим покрытым испариной телом, ладонями, губами…

Всё просто.

Приподняться, позволяя брату соскользнуть между своими коленями; обвить ногами его бёдра.

Наполнить взгляд не столько призывом, сколько вызовом – специально для него, для Пита, для этого его щенячьего слепого взирания, для начинающего прозревать разума.

…Чувствуешь? У тебя никаких шансов на побег, или страх, или ещё какую-нибудь дрянь.

Отвести вниз руку и без малейшей заминки проникнуть в тело мокрыми и скользкими пальцами.

В собственное тело.

Одновременно захватывая в плен сводящую с ума нижнюю губу, с целенаправленно болезненным прикусыванием.

…Ну что, Пит?

…Чувствуешь?

Секунды? Минуты на подготовку?

Зашипев от причинённой самому себе боли, Нейтан крепче стиснул ноги, почувствовав, как дёрнулся от неожиданности заподозривший, куда всё идёт, Пит. Не давая тому убежать.

…Ну чего ты испугался? А, герой? Всё же просто. Проще некуда. Всё как обычно. Ты и я. Ты и я…

- Нейт… – нарушил этот мысленный монолог Питер, не выдержав подхватившего его потока эмоциональной информации, с трудом проговаривая вязнущие слова, – что ты…?

- Ты… – перебил его тот, горячо выдыхая ему в рот уверенное: – …ты хочешь этого, – и порывисто увлёк его в новый поцелуй, сминая ответный словесный протест в невнятное мычание, больше напоминающее не возражение, а перепуганную капитуляцию.

- Ты этого хочешь, – утвердительно повторил он, практически не прерывая поцелуй, и вновь не давая возможности ответить.

И снова:

- Так нужно, – вновь стискивая ноги, задирая их выше, почти до самой поясницы Пита, но теперь не для того, чтобы удержать его, а из личной, выплывшей откуда ни возьмись потребности, – нужно… – проталкиваясь в себя ещё дальше, игнорируя, как немеет от неудобного положения рука, как ноют от напряжения пальцы. Не видя со стороны, как он сам морщится от боли, но не столько от слишком быстро растянутых мышц, сколько от мучительного предвкушения, признаться в котором сейчас не хватало ни духу, ни времени. Морщится, но продолжает абсолютно целенаправленно и чётко, пусть и не ожидая такой отзывчивости от своего тела, будто почуявшего, что так будет гораздо легче заставить «хозяина» перестать отворачиваться от собственного организма. А Пит обалдело смотрит на него, смаргивая слипшимися ресницами натёкшие со лба капли пота и всё ещё мелькающий перед глазами лик Сайлара.

- Нужно… – продолжал сдавленно твердить Нейтан, но вдруг распахнул глаза, осознав, что поцелуй уже прерван, и ничто не мешает Питеру говорить, но тот молчит и смотрит… отрицающе? Нет, вовсе нет, но снова растерянно и рассеянно, сдвинув брови, и рефлекторно ритмично вжимаясь, потираясь между окольцевавших его ног. Рассеянно – но напряжённо, готовый сорваться и натворить какую-нибудь дурь; и всё ещё боясь сделать что-то не то, потерять контроль или связь с реальностью, самого себя или брата, или что-то важное между ними. Боясь ошибиться.

- Нужно… мне… – найдя, наконец, правильные не только для него, но и для самого себя слова, выдохнул Нейтан, и с облегчением человека, только что выпутавшего из тесного душного мешка и себя и брата, отдался под обрушившуюся на него горячечную ласку, кажется, уже совершенно очнувшегося ото сна Питера.

…Чувствуешь? Всё просто, Пит. Всё очень просто.

…И контроль – он полностью у тебя.

====== 125 ======

Утром следующего дня – не успел ещё развеяться инверсионный след всё ещё обеспокоенного, но всё же улетевшего в Вашингтон сенатора – Питер кинулся на поиски Сайлара.

Это казалось напрасным и отчаянным, учитывая, что назначенная встреча должна была состояться уже через несколько часов, но Питер не мог ждать ни одной лишней секунды. Будто он принял яд – а антидот был только у Грея.

Или хуже: будто яд принял Нейтан, и даже об этом не подозревал.

Или сам Сайлар.

Или все они. Вдохнули какую-то гадость, а лекарства от неё пока нет. Есть только ингредиенты, стремительно теряющие срок годности, да ещё и попрятанные по «карманам» всех троих заражённых.

Фантазия бурлила и пенилась, пугая размытым бредом и не выливаясь ни во что конкретное, и Питер торопился, как мог.

Молли.

Ему была нужна Молли.

Девочка, умеющая определять местонахождение любого человека.

Её не единожды пытались использовать, но теперь Агентство трепетно оберегало её, давая возможность вырасти в максимально нормальной среде.

И Питер бы никогда… Питер бы ни за что… И он старался не думать, что бы он делал, не будь у него способности копировать чужие дары. Попросил бы Молли найти Сайлара или нет? Он старался не думать. Просто сделал вид, что был рядом по делам, и забежал проведать.

Она была славная, эта девчушка. Младше Клер на несколько лет. И повидавшая за свою ещё очень юную жизнь столько, что хватило бы на несколько взрослых. Встала перед Питером на цыпочки, обвила руками за шею, пожелала шепотом удачи, и убежала.

Словно зная, что так поделиться будет легче. Словно тоже скопировала в ответ его эмпатию.

Молли ещё только забегала в свой дом, а Питер уже знал, что Сайлар находится в старом здании Прайматек.

Молли выглянула в окно, а он всё ещё стоял у края газона и пытался понять, что с Сайларом не так – тот никак не перемещался и ощущался не так, как должен был.

Молли помахала Питеру рукой, и тот, на поверку попробовав определить местонахождение Нейтана, осенённо посмотрел на улыбающуюся из-за шторки девочку, и, благодарно улыбнувшись в ответ, «добрался» до Паркмана, и отправился за ним в Агентство. Снова стараясь не думать… но теперь не о яде, а о том, что предчувствие надвигающегося взрыва затикало ещё быстрее.

Паркман был не настолько славным.

И что-то скрывал. И был опытнее. И даже не пытался спрятать свою подозрительность, цепко смотря на лицо Питера, спрашивающего у него, где найти мать.

О новых особенностях младшего Петрелли по «добыче» способностей Мэтт был в курсе. «По одной в руки», кроме эмпатии и снов. Не было секретом, что из всех прочих Питер предпочитал умение летать, но мало ли для чего ему вдруг могло понадобиться чтение мыслей?