А еще у яхты было пламенное сердце. И хранилища оружейных проклятий были также наполнены Пламенем.

— Эта малютка была рождена для вас, Тэргон?

— Подарок жены, — отозвался Тэргон с легкой улыбкой. — Нам достался трофейный корабль, совсем разрушенный, конечно же, но мотор был цел. И ей захотелось поэкспериментировать. Соединить стандартный рейдовый катер с пламенным мотором.

— Это не мотор, Тэргон, — сказал Лэйме, снова притрагиваясь к управляющим контурам. — Сердце. Вы вырвали его из умирающего корабля и пересадили темному детенышу.

— Как вам будет угодно, Лэйме.

— А как ее имя?

— Огонек.

Лэйме осторожно покосился на Тэргона, но тот вроде бы говорил серьезно.

— Мило, — заметил Лэйме.

— У темных все названия очень милые.

— Да, — слабо улыбнулся Лэйме, — я заметил. Но, если говорить об испытаниях, Тэргон. Как я могу испытывать незнакомую мне систему? Конечно, прекрасно, что все включается одной кнопкой, но мне надо знать тактико-технические характеристики яхты. Как она поворачивает, какой ход ей можно дать, возможности маневрирования… И если у вас имеется подробная документация, то я был бы весьма благодарен.

Тэргон посмотрел на часы:

— Скоро я познакомлю вас с командой, а пока можете полюбоваться на характеристики.

Он достал толстенный том из какого-то ящика и вышел из рубки. И Лэйме, встревожившийся было от неведомой “команды”, с жадностью принялся изучать документацию. Когда-то давно он имел дело с малогабаритными катерами, но, естественно, все характеристики были другими. А еще яснее ясного было то, что яхта, выглядевшая, как дорогая игрушка — со всеми этими деревянными резными панелями, бархатными диванчиками и вставками из точеной кости — несомненно, была военной. И скоро Лэйме будет управлять техникой, которая когда-нибудь обернется против его Родины.

Лэйме так увлекся, что даже не почуял прихода двух темных, а ведь один из них был родичем Тэргона, судя по гербу на форме.

— Это Лэйме, — представил его Тэргон, и Лэйме вскочил, очнувшись. — Наш будущий резервный штурман.

— Приятно познакомиться, — вежливо кивнул ему высокородный.

Второй темный молча таращил на Лэйме глаза. Пламенный Эйтан, торчащий в дверях рубки, услышав про штурмана, моргнул и тоже уставился. До этого Лэйме интересовал его не больше пустого места.

— Рэйхес тор Ллоссарх, — представил Тэргон высокородного.

— Счастлив знакомству, — сказал Лэйме, машинально теребя амулет Хаоса на своем запястье. Может быть, эти темные вовсе и не были настроены враждебно, но он все равно не мог избавиться от унизительного страха.

— Рэйхес — лейтенант-инженер речной полиции и командир рейдера на Северном море, — сказал Тэргон. — Катера, с которыми он имеет дело по службе — двоюродные братья нашего “Огонька”.

Лэйме знал, что темные благородного сословия были военнообязанными только в том случае, если не служили полицейскими или спасателями. Ну или, естественно, кадровыми военными. Так что Рэйхес, чередующий службу в полиции и в Приграничье, был явный энтузиаст своего дела. И Лэйме его понимал. Он и сам бы ходил хоть на небольшом темном рейдере, хоть под началом темных — лишь бы на море. Река или озеро тоже хороши, но ничто не сравнится с морем. Лэйме бы даже отпуска не просил. Если бы только было возможно не воевать с бывшими соотечественниками, а перевозить, например, грузы. Или очищать берега от проказы и тварей…

— Это правда, что вы были капитаном корвета? — спросил Рэйхес с любопытством.

Лэйме кивнул, мучительно поморщившись.

— Круто! — воскликнул пламенный Эйтан.

— И сколько людей было у вас в подчинении? — продолжал любопытствовать Рэйхес, и Лэйме попытался взять себя в руки и закрыться, чтобы не дразнить его своими болезненными чувствами. Для темных это — как конфета детям, залезут в погоне за ней в душу и вылезут через задницу.

— Сто одиннадцать, — сказал Лэйме уже почти спокойно.

— Восхитительно, — Рэйхес мечтательно посмотрел в иллюминатор. — Когда-то и у нас были такие большие военные корабли. Парусники, конечно, но и тогда у них уже были темные сердца.

И Лэйме ему улыбнулся — разве можно плохо относиться к человеку, знающему, что у кораблей есть сердце. Пусть даже он и считает легкий корвет большим кораблем.

— Петрих из рода Лецк, моторист-рулевой, — представил Тэргон второго темного. — Эйтан, моторист-наводчик. Когда-то Эйтан был морским пехотинцем.

Оказалось, что яхту уже испытывали — именно с этим экипажем, и испытания были очень удачными. Темным нравилась быстроходность и мощь, дарованная пламенным сердцем, а бывший пламенный солдат был счастлив оттого, что может возиться с военной техникой и даже стрелять из орудий по учебным целям. А теперь Тэргон хотел посмотреть, как на их темно-пламенный гибрид повлияет магия Воды.

— А Дейнар сделал хаос-привод на свой мотоцикл, — заметил Лэйме. — Вы тоже рассчитываете ваши гибриды на будущих хаоситов?

— Да, — отозвался Тэргон, — когда-нибудь их станет много, и мы сможем модифицировать под Хаос пламенные моторы. И использовать хаос-приводы для темных.

— Какие возможности теряются ежедневно без хаоситов, — сказал Рэйхес. — Наверное, вам не привыкать к подобной мощи, Лэйме, но для нас эта яхточка — словно сказка. Следующее поколение. Хотите провести отшвартовку?

— Да, — сказал Лэйме и пропал на несколько часов.

Темные штурман и рулевой сменялись рядом с ним, помогая и обучая, а яхта постепенно оживала под его руками, заполняясь магией Воды. Несколько раз приходил Тэргон, и Лэйме чувствовал жар его магии и тяжесть его руки на своем плече — Тэргон сжигал вечно налипающие на него нити Тьмы. Прикосновения пламенного, всего несколько недель назад вызывающие у Лэйме неконтролируемый ужас, теперь отзывались лишь слабой дрожью в теле.

Лэйме успел привыкнуть к особенностям темных управляющих контуров, работая с Дейнаром, и даже научился с ними взаимодействовать. И теперь тонкие нити его стихии тянулись сквозь яхту. От реки — к ладоням и сердцу. Так отдаленно, но все же похоже на полуслияние со светлым кораблем. И темная река со смешным именем Подлянка ластилась к Лэйме не хуже светлых и не проявляла свой подлый характер.

— Пять с половиной часов! — воскликнул Рэйхес, когда они вышли в Ядовитый залив. — Рекорд скорости, поздравляю, Лэйме.

Они обедали на палубе все вместе — высокородные, безродные и низкородный, невероятный для светлых земель демократизм — и Лэйме, слегка смущаясь, достал из рюкзака Яссины пирожки. А потом Рэйхес сказал, что пора отрабатывать маневры, и Лэйме поспешил в рубку, а Эйтан, сияя, бросился к артустановке.

— Вы совсем не наслаждаетесь своей яхтой, — сказал Лэйме Тэргону уже вечером. Тот практически все время путешествия и маневров провел в зоне отдыха на баке, валяясь в обнимку с блокнотом и парой книг. И глядя в небо.

— Я наслаждаюсь отдыхом, — отозвался Тэргон. — В конце концов, это роскошная яхта класса люкс предназначена для моего высокородного отдыха.

— Еще стюарда не хватает, — усмехнулся Лэйме и опустил глаза, ожидая в ответ “а вы тогда на что”. Он и сам не знал, зачем подошел к явно наслаждающемуся одиночеством пламенному. Возможно, его пригнало чувство наподобие тех, что заставляют людей снова и снова расковыривать ноющие раны.

— Передайте Рэйхесу, что пора идти к острову, — сказал Тэргон.

Темные с Тэргоном высадились на остров, называющийся оригинально: Соленый Тюлений Хрен.

— Милое темное имя. Интересно, каково самоназвание островитян? — сказал Лэйме, провожая их у трапа.

Темные засмеялись, а Тэргон невозмутимо ответил:

— Солончане.

Лэйме с Эйтаном остались ночевать на яхте, и пламенный сразу же смылся возиться со своими моторами и турелями. А Лэйме еще полночи лазил по яхте и читал документацию. “Резервный штурман”, сказал тогда Тэргон. Интересно, что это значит?

Лэйме заснул и увидел ужасный сон — будто бы ходит он среди темных и пламенных совершенно голый, еще и с ремнем на шее, подобно ошейнику. И кажется ему во сне, что именно так и надо и так положено. И никто вроде бы не удивляется. Только иногда бросают тяжелые взгляды и похабно ухмыляются.