— И правда, все чисто, — обескураженно произнес он, выныривая из Малфоевской головы.
— Ладно, Веритасерумом проверять не будем, думаю, ты, Трикки, сделаешь все, чтобы защитить хозяина.
— Трикки любит хозяина, — пискнула домовиха, — и вас любит, и мисс Петунью тоже, — она робко улыбнулась.
— Спасибо, — смутился Северус. – Ты ей тоже очень нравишься! Приходи, когда будет свободное время.
Домовиха радостно закивала и с едва слышным хлопком исчезла.
Люциус, улыбаясь, посмотрел на Снейпа. Все-таки он привязался к мальчишке и хотел помнить все, что с ним связано – может быть, понадобится еще какая-то помощь. Или возникнет необходимость предупредить об опасности…
========== Глава 13 ==========
Северус вернулся домой с запиской к заместителю начальника Отдела магического образования Долорес Амбридж – на специальном пергаменте с фамильной печатью Малфоев. Бумага должна была рассыпаться в пыль сразу после прочтения, чтобы не оставлять улик и компромата на подателя письма.
Он аккуратно спрятал ее в карман выходной мантии, которую купил зимой. Тогда Лили уговорила его зайти в лавку мисс Блюридж в Хогсмиде, мотивируя необходимость покупки походом на Рождественский бал. Северус, как всегда, вцепился в скромную черную хламиду с едва заметной вышивкой по вороту и манжетам, но Лили громогласно настояла, чтобы купить темно-зеленую, под цвет ее глаз. Он покорно согласился, только чтобы порадовать ее… И истратил почти все деньги, заработанные написанием эссе для однокурсников и продажей старшекурсникам некоторых деликатных зелий, в частности, Контрацептивных.
Бал тогда прошел для него очень предсказуемо. Лили постоянно приглашали на танец знакомые ребята с Рейвенкло и Хаффлпаффа, а он просидел весь вечер, забившись как мышь в небольшую нишу за третьей елью, чтобы не увидели Мародеры. Не хотелось омрачать любимое Лили Рождество дракой с ними и снятыми с обоих факультетов баллами.
Но сейчас вид мантии, висевшей в стенном шкафу, не вызвал никакого отклика в душе, только лишь тусклое воспоминание о том, как ее приобретали. Как быстро все перегорело у него в душе…
Интересно, что этому причиной? Наверное, то, что, как выяснилось, он не любил Лили настолько сильно, как думал, а она никогда не считала его своим настоящим другом? И как только подыскался подходящий повод – они «радостно» разбежались в разные стороны. Иначе почему они оба так мгновенно разочаровались друг в друге?
Но, если вдуматься серьезно, все, что ни делается – к лучшему. Вот теперь он признал этот факт по-настоящему.
Северус вздохнул. Чем быстрее он организует экстернат – тем лучше. Гризельда Марчбенкс показалась ему вполне разумной и умной волшебницей, которая была одинаково требовательна и к слизеринцам, и к гриффиндорцам. По крайней мере, так ему показалось на практических экзаменах по ЗОТИ, УЗМС и Трансфигурации с Чарами. Это немного подбодрило – значит, она не выгонит его взашей из предубеждения. Он сам попал к ней на Чарах и они неплохо побеседовали о теории создания заклинаний. Старушенция оказалась крепко подкованной и едва ли не азартно спорила с ним по поводу влияния фонем на конечный результат и эффективность заклятья. Потом она благосклонно потрепала его сухой сморщенной ручкой по рукаву, пожелав удачи и поставила «Превосходно».
Так что могло оказаться, что она помнит их увлекательную дискуссию и войдет в его положение…
Теперь со спокойной совестью можно было и лечь спать, хотя до рассвета оставалось часа три или четыре. Скоро придет Петунья и они проведут весь день вместе, на заднем дворе, готовя мясо и пудинг…
Блаженное сонное забытье наконец-то окутало голову, и Северус заснул с глуповатой улыбкой на лице, которая упорно не желала сходить при мысли об уже сегодняшнем дне.
Петунье в это время было не так спокойно и уютно, как ему.
Придя домой, она убедилась в совершенной упертости сестры – посуда так и лежала высокой горой в мойке, даже прибавилась пара тарелок, а в почти полном мусорном ведре валялись пакеты из-под жареной картошки и рыбы, продававшихся в местном кафе. Еще там же виднелись пустые красные банки Кока-колы и бумажные стаканчики из-под молочного коктейля.
Она усмехнулась. Впрочем, особой надежды, что сестра послушается, и не было. Видимо Лили решила – раз сестра не слушает ее, то и она поступит также.
Проблему с едой была легко решаема – карманные деньги у нее были в достаточном количестве. А вот посуду мыть… да горячей водой с мылом… ну, на это времени и желания не хватило, впрочем, как всегда.
Надо было ложиться спать – завтра утром приезжала мать, которая почти полтора месяца провела у тети Стейси, спасаясь от духоты в прохладном краю озер. Сейчас жара уже спала — дело быстро шло к осени.
Петунья развернулась и вышла из кухни. Пусть все остается как есть – нужно же показать матери, что ее младшая дочь ничего не хочет делать.
Утром она не стала ничего готовить – по опыту знала, что тетя отправит кучу всякой еды и выпечки, так что хватит на пару дней. Стейси обожала готовить и делала это просто виртуозно. Петунья часто шутила, что им бы нужно открыть что-то вроде кафе или паба, в Лейк-дистрикте большая проходимость за счет туристов, и можно было бы быстро раскрутиться и неплохо заработать даже не в сезон – домашняя еда никогда не приедалась, наоборот, в этом случае отпадала необходимость домохозяйкам самим стоять у плиты, и за небольшие деньги любой желающий мог насладиться пудингами, ростбифом и яблочными пирогами такими же, как в лучших семьях города.
Рейсовый автобус подошел точно по расписанию, и Петунья подхватила из рук миссис Эванс тяжелую сумку и объемистую плетеную корзину. После короткого объятия мать спросила:
— Как там Лиличка?
Петунья скривилась. Лиличка!
— Нормально. Наверное, спит еще…
— Ну, пусть отдыхает. Ведь скоро опять на учебу… Бедная девочка, почти весь год проводит одна, вне дома… Представляю, как ей там тяжело и одиноко...
Мать катила свой чемодан и, разговаривая, ушла немного вперед. Петунья перехватила ручку корзинки – что туда тетя Стейси положила – жареных кирпичей, что ли?
— Пет, не отставай! – недовольно крикнула мать.
— Да иду я, иду! – пробурчала Петунья, прибавляя шагу. Скорей бы уже дом! Хотелось забросить барахло в прихожую и удрать к Снейпу. Она так привыкла к его жилищу, что в свое уже особо возвращаться не хотелось. Наверное, это было мучительное тайное желание каждой женщины собственного уголка, уютного и чистенького жилья, которое принадлежало бы только ей… И чтобы она могла не терпеть нежеланных посторонних рядом, и можно было запросто попросить их покинуть ее дом… Быстрее бы заработать на свое, пусть маленькое, но свое гнездышко!
Она вздохнула и нагнала мать.
— Стейси почти все время пилила и поучала меня, — раздраженно начала миссис Эванс. – В конце концов, потому я и уехала на неделю раньше. Никакого терпения уже не осталось.
— А чем тетя была недовольна? – осторожно спросила Петунья.
— Тем, как я воспитала вас. Кто бы говорил – у нее вообще детей нет, так откуда она может знать, как было бы лучше для вас обеих? Да еще и мать поддакивала.
— А что бабушка?
— Ну, ей-то вообще сказать было нечего, а туда же… Что-то вроде, что она для нас со Стейси различий не делала, хоть у нас и разница в возрасте почти шесть лет, а все равно выросли разными. И как это, интересно, я к вам отношусь? Обе одеты, сыты, ничем не обделены, что этим старым клушам не так-то?
Петунья хмыкнула про себя.
Если бы дело было только в одежде, еде и подарках к праздникам…
Ну ладно, сейчас посмотрим, как мама запоет!
Миссис Эванс оставила чемодан в прихожей – потом Петунья разберет, а она так устала с дороги! Хотелось сесть в уютной чистенькой гостиной, положив ноги повыше и выпить холодного лимонаду, а потом принять ванну и отдохнуть немного.
Правда, в гостиной оказалось немного намусорено, но так – пустячки: крошки от чипсов на ковре и диване, на полу валялась пара конфетных фантиков, диванная накидка вся собрана неаккуратными складками, подушки разбросаны, а не разложены по линеечке, одна штора задернута до половины, а на стеклянном столике стоят грязная чайная чашка с засохшим пакетиком на блюдце и полупустая вазочка с конфетами.
