Эми молчала, жадно слушая его. И голос Джейн в голове кричал: «Скажи, скажи, скажи»… Но это так сложно, произнести вслух свой самый большой секрет.

- Я оборотень.

Сказал. Пальцы Эми, державшие его руку, разжались, и девушка отступила на шаг, пораженно глядя мокрыми округлившимися глазами. Это конец. Лунатик зажмурился в страхе. Зачем, зачем он признался? Дурак, какой же дурак!

В наступившей тишине ему показалось, что он остался один с разбитым сердцем. Что Эми убежала в ужасе. Но спустя мгновенье ее тонкие руки обвили его шею, а горячее дыхание замерло на щеке.

- Римус, - шептала Эми, - мой милый Римус. Почему же ты не сказал мне раньше?

- Я… - парень все еще не решался открыть глаза, - я боялся напугать тебя.

- Да, - согласилась девушка. - И даже после того, что я рассказала о своем отце.

- Даже да.

Римус, наконец, открыл глаза. Эми стояла близко-близко и обнимала его. Слезы все еще блестели в ее глазах и на щеках, но теперь она слегка улыбалась.

- Я сказал тебе правду, - словно гора упала с плеч Люпина. Он больше не врал ей и не боялся ее реакции. Она не презирала и не ненавидела его за то, кем он являлся. - Но это ничего не меняет. Нам лучше не дружить больше.

Эми разжала руки. Личико ее искривилось в непонимании.

- Почему? - только и спросила она. Лунатик тяжело вздохнул. Он должен сделать это.

- Я чудовище. Общество не принимает таких, как я. И ты не должна с этим жить. Это опасно. И безрассудно.

- И пусть! Я не боюсь, и мне нет дела до мнений общества.

- Я знаю,- Римус взял ее ладошки в свои. В последний раз. - Наверное, поэтому я и люблю тебя.

Он удивился еще больше тому, как просто сам сказал эти слова. Не признавшись в том, что он оборотень, он бы никогда не сумел их произнести. Но теперь откровения легко шли из его обнаженной перед Эми души. Если правда, то до конца.

Эми подняла брови, глядя на парня. Пожалуй, никто и никогда еще не смотрел на Римуса с такой нежностью.

- Но мы все равно не можем быть вместе. Красавица и чудовище, - Лунатик невесело хмыкнул. - Прости.

- Нет! - внезапно выпалила Эми, и по лицу ее прошла волна гнева. - Почему ты решаешь за меня? Кто дал тебе такое право? Ты не можешь так поступить со мной. Нет, не ты. Мой отец уже поступил так со мной. И что, думаешь, я стала счастливей, потеряв его? Мне нужна любовь, а не безопасность. Слышишь? И я не позволю тебе сделать то же самое. Не после отца.

И внезапно Эми вырвала ладошки и кулачками толкнула его в грудь. Совсем не больно. Скорее, в отчаянии и истерике. А потом еще и еще. Римус не делал попыток защититься, позволяя девушке бить себя. Быть может, так им обоим становилось легче.

- Ты, дурак, - выдыхала при каждом ударе Эми со слезами в голосе, - я люблю тебя! Люблю, люблю, люблю…

Наконец, она выдохлась и упала бы, но Люпин подставил руки и вовремя ее подхватил. Он мягко прижал девушку к себе, как хрупкий цветок. И Эми уткнулась в его грудь.

- Пожалуйста, - зашептала она, - Римус… Позволь мне остаться в твоей жизни. Мне все равно, что ты думаешь о себе. Я знаю, что это болезнь, а не проклятье. Ты не чудовище. Прошу тебя, Рем, не бросай меня. Я сделаю все, честно… Только оставь меня рядом с собой.

И сердце Римуса обливалось кровью. Все собственные прежние доводы в пользу решения оставить Эми испарились или казались все менее и менее существенными. Когда она так просила, как мог он отказать ей? «Ты должен», - твердил внутренний голос. Но как, если это невозможно? Такая маленькая, такая нежная, как мог он оставить ее без своей защиты? Пусть даже и от себя тоже.

- Моя красавица, - прошептал Римус в ее волосы. - Ты понимаешь, что твое чудовище никогда не обернется прекрасным принцем?

- А мне и не нужен принц, - отозвалась Эми. - Мне нужен ты.

И Римус больше не мог сопротивляться. Он не часто поступал так, как хотел, а не так, как должно. И теперь наступил тот самый редкий момент, когда он позволил себе отбросить разум, руководствуясь сердцем.

- Я никогда не оставлю тебя, Эми, - выдохнул он. - Прости меня.

Эми лишь сильнее обняла его руками. И Римус Люпин наконец-то позволил себе улыбнуться. Отбросив сомнения и тревоги, он был по-настоящему счастлив.

Выиграв две партии из пяти, Джейн заявила, что больше не хочет играть. Римус до сих пор не появился, и Картер беспокоилась за него. Должно быть, бросив Эми, он сейчас сидит где-нибудь в потайном коридоре и грустит над своей судьбой.

Но выйдя в общую гостиную, Джейн так и застыла на месте. Римус и Эми сидели на диване около камина и вместе рассматривали какую-то большую цветную книгу. Не решившись подойти к ним, Картер вернулась обратно.

- Вау, это ты! - присвистнул Сириус, тасуя карты. - Что с твоим лицом?

- А что с ним? - не поняла Джейн. Зато Джеймс подхватил идею друга:

- Такое ощущение, что ты увидела Безголового Ника без одежды.

- Да ну тебя, - усмехнулась Джейн.

- Нашла Лунатика? - спросил Питер. Девушка кивнула.

- Он с Эми.

- Хорошо, - улыбнулся Джеймс. - Хоть кто-то ничего не усложняет в своих отношениях.

При этом он выразительно взглянул на Джейн, что не укрылось от Сириуса.

- Согласен, - холодно произнес он. - Если два человека любят друг друга, то они должны быть вместе. Если они не совсем идиоты.

И тоже уставился на Джейн. От таких многозначительных взглядом Картер невольно покраснела. Один только Питер не понимал, что сейчас происходило.

- Давайте играть уже, - прохныкал он, не в силах выносить эту игру слов.

- Давайте, - согласился Джеймс. - Только я бы поел чего-нибудь.

- Я бы тоже не отказался, - Сириус по примеру друга отвернулся от Джейн, и ей стало легче. - Кто желает сгонять до кухни и прихватить нам вкусняшек?

- Давайте, я, - вызвалась Джейн. Играть она все равно уже не хотела.

- Только не долго, Киса! - вслед ей выкрикнул Блэк. - А то мы съедим Хвоста.

Что ответил на такое заявление Питер, Джейн не услышала. Но взрыв смеха за спиной возвестил о том, что все было хорошо.

И правда, все было хорошо. Набрав полные руки кексов и печенья, Джейн возвращалась в гостиную по пустым коридорам, напевая себе под нос непонятно откуда взявшуюся в голове песенку. Она даже не могла сказать, что это за мелодия. Просто ее бодрый веселый ритм прекрасно соответствовал настроению Джейн.

Свернув в маленький потайной коридор, дающий возможность срезать большой угол, Джейн послышался тихий звук. Она неуверенно остановилась и медленно обернулась. Но сзади никого не было. Только факелы на стенах неровно мерцали в сумраке главного коридора. Здесь же, в тайном проходе, никто не зажигал свет, и было темно. Но Джейн сотню раз проходила здесь глубокой ночью, и тьма ее не пугала. Звук больше не повторялся, и Картер стало смешно над собой. С каких пор она стала так осторожна? Кажется, давно они с мародерами не шлялись по ночной школе. Нужно предложить им это.