— А что, только тебе позволено кидать на меня недовольные взгляды? — хмыкнул Лави, отворачиваясь и засовывая левую руку в карман ветровки. — Не знаю призраков, которые оставляют тебе реальное оружие. Но в таком случае, где уверенность, что перед нами на самом деле Аллен?

— Тч… — раздосадовано фыркнул Юу на это.

— В большинстве случаев, подобные личности, появляющиеся из ниоткуда, раскрывающие только часть информации и вообще выглядящие подозрительно, на деле оказываются либо законченными злодеями, либо просто жаждущими наживы созданиями, почуявшими халявную выгоду.

— Это ты сейчас о фильмах, играх и книгах разглагольствуешь? — фыркнул Канда, заворачивая за угол и тут же приостанавливаясь, с удивлением глядя на уже знакомые киоски. Если один из них восстановился и теперь был полон битым стеклом и ворохом бумажных изданий, то от второго, как раз того, в котором ранее стоял огромный, сейф остались только обугленные и сморщенные потемневшие пластиковые панели. Напольная плитка внутри самого киоска растрескалась и местами вовсе отлетела, открывая тёмные провалы к плитам. Создавалось впечатление, будто бы там что-то взорвали.

А потому насторожившиеся парни, сразу же умолкнув и забыв обо всех спорах и недоразумениях, подошли поближе по хрустящим осколкам и до сюда долетевшего стекла, невольно подмечая единственный целый предмет внутри этого киоска — вмонтированный в стену почерневший от копоти сейф с приоткрытой дверцей. Чего было так стараться, если дверца и без того была приоткрыта, оба не знали. И, как и в случае с ящиком, первым проверять, что внутри, направился Лави.

Осторожно, обходя самый заметный мусор, желая поберечь подошву, парень приблизился к сейфу, подхватив с пола длинную пластмассовую подпорку, которая некогда была частью этажерки, и именно ей, стараясь держаться в стороне, приоткрыл дверцу пошире.

— Там какие-то бумаги, — внимательно наблюдая за действиями рыжеволосого, произнёс Юу.

Лави тут же кивнул и, распахнув дверцу до конца, сам опустился на корточки, выуживая из сейфа пачку перевязанных разными лентами бумаг и пытаясь бегло просмотреть их, чтобы узнать, может ли это быть важно. Газетные вырезки, листы, исписанные непонятными символами, возможно шифровка, потом ещё выцветшие фотографии, приписки. — Чёрт… — В чём дело? — тут же подошёл поближе Юу, стараясь заглянуть в бумаги, которые тот судорожно перебирал. — Здесь кто-то есть. Эти вырезки, они совсем свежие. Видишь дату? Это значит, что кто-то не так уж давно, уже после закрытия города приезжал сюда, вёл какие-то дела, складировал эти бумаги… Зачем? Лави вопросительно взглянул на Юу, но тот только пожал плечами. Обе компании встретились друг с другом на лестнице и уже вместе отправились искать место поспокойней, в котором не было необходимости каждые пять секунд оглядываться по сторонам и прислушиваться к шорохам. Открытой оказалась небольшая комнатка, заваленная старыми книгами, переплётами, баночками с клеем, красками с кисточками, степлерами, скрепкам и прочими различными канцелярскими принадлежностями. Видимо, именно здесь некогда пострадавшим книгам оказывалась первая реставрационная помощь. И именно тут Лави сложил добытые из сейфа бумаги на стол и объяснил всем, что именно заставило его забеспокоиться больше всего: — Здесь есть пара газет всего полугодовой давности, а значит, возможно здесь был кто-то совсем недавно. И кстати, статьи о появившемся в округе маньяке-педофиле, которым в последствии оказался парень, напавший в итоге на Аллена, тоже вырезаны и аккуратно отсортированы. — Лави потряс тонкими газетными листочками. — И далее, смотри, статья о том, что тебя нашли сбоку от этой пометки, но что это за язык я не знаю. — Я тоже, — рассматривая незнакомые символы, отозвался Аллен. Он уже успокоился, утихомирил самого себя и пытался и не подавать виду, что совсем недавно что-то произошло. По крайней мере, скрывать собственное всепоглощающее смущение, когда он рассматривал эти бумажки и раздумывал над словами Лави, оказывалось гораздо проще, чем под внимательным, пристальным взглядом Тикки Микка. Он приподнял лист с именами мужчин и женщин и покачал головой, так как не увидел ни одного знакомого, смело отложил в сторону, беря перемотанные бечёвкой листы блокнота. Там оказались выписки в большинстве своём опять же зашифрованные, и часто шутливые комментарии на французском.

— Смотри-ка, это о тебе!

Лави подтолкнул Аллену сложенный вчетверо большой лист бумаги, на котором было всего пара предложений прямо по центру. Бумага была измятой, словно её сминали в комок и планировали выбросить, но потом передумали, а смысл сообщения даже не сразу дошёл до Уолкера. «Аллен Уолкер. Возможность отторжения минимальная. Последствия разрушительного действия не обнаружены. Маска делает своё дело, да вот беда, преобразование так же не может пробиться полностью. Не дайте ему потеряться» — Какое ещё отторжение?

Аллен на вопрос Лави, пожал плечами и принялся и дальше искать, уже более тщательно всматриваясь в тексты.

— А вот совсем старая газета. Почти тридцать лет минуло уже, тут статья о большом пожаре в деловом районе Сайлент Хилла.

На сей раз статью вырвал у Лави из рук заинтересовавшийся Тикки Микк.

— Это что-то важное? — осторожно поинтересовался Аллен, вглядываясь в нахмуренное лицо Тикки.

— Не знаю. Что лежало с этой статьей? — Да, всего ничего бумажек. Вот ещё статья о том же пожаре, о жертвах и о причине самого пожара. Далее о том, что некий Леонард Вульф признан виновным и обязан выплатить компенсацию парню, которого он искалечил во время спора. Написано, что и ранее Вульф был замечен в религиозных спорах, во время которых был нетерпим и агрессивен. Его в итоге отправили в Брукхэвенский госпиталь. Старая, опять же, статья, об обнаруженном во дворах обгоревшем трупе некоего Алекса Морти, и под подозрением был Вульф, так как он прилюдно бросался в беднягу страшными обвинениями накануне. Вот ещё кое-что… Лави протянул фотографию. Одна из них засвеченная, и разобрать, кто на ней изображён и где фотографировали, было невозможно. И подпись здесь же на лицевой стороне маркером «Держись от неё подальше!». Аллен покрутил её, передавая Тикки, пробормотавшему что-то о присутствии мозгов у того, кто написал это. У юноши даже сложилось впечатление, что Тикки вновь знает гораздо больше, чем показывает, и это его здорово покоробило.

— Информативно… — пробормотал явно ничего не понимающий Лави. — Вот ещё адрес в Портленде и какие-то цифры, под которыми надпись: «Нападение было более чем идиотским. Кажется, безумие у Вульфов в крови. Надеюсь, всё обойдётся. И да, я думаю, она будет в ярости». Но кажется, это последняя записка из этой стопки. — Лави сунул отвернувшемуся и сделавшему шаг к окну Тикки последний лист. — Надеюсь, ты расскажешь, о ком там говорится? А там вот понятно, что в разных стопках разное, в одной, кажется, о работающих в приюте, в другой об Аллене, третья полностью зашифрована, а эта о Вульфе? Но причём здесь Портленд, если его здесь, в психушке запирали? Или он вышел?

— Навряд ли.

— Это тот у кого дочь Клаудия, да? — вновь задумчиво протянул Аллен. Что-то не давало ему покоя.

— Твои видения? — лаконично уточнил Канда. — Да. Не зря же я это видел, ведь так? — Она…

Воспоминания о нелепой девочке с тонкими руками и загнанным взглядом жертвы вызывали неопределённые чувства. Ему не хотелось смотреть на эту девочку, он вспоминал ту, к которой так тянулась, и у которой искала защиты юная Вульф. Тёмные волосы, тёмные же глаза, в которых так же много боли и страха, и которые изменили выражение лишь в тот момент, когда она сделала шаг, прикрывая собой Клаудию. Она боялась, но шла вперёд. Эта странная девочка, что дружила с Клаудией, что ходила с ней к озеру, к своим друзьям и боялась того, что они ей показали.

Эта девочка вызывала у Аллена страх. Даже нет — ужас. Волосы начинали шевелиться, в любой момент готовые встать дыбом, когда он, закрыв глаза, детально воспроизводил события тех странных видений. Ему казалось, что эта девочка не была и не могла быть обычной. Что она презирала этих задирающих Клаудию ребят, что она считает, что им здесь не место. Как будто она единственная, кто может здесь находится.