====== Глава Двадцать Третья. Коридоры библиотеки. ======

Дубовая дверь, негромко скрипнув, громко хлопнула за вошедшими в здание, вымещая злость за потревоженный покой. Тикки даже вздрогнул, а Лави неудачно подпрыгнул, стукнувшись обо что-то головой, и теперь в самых неприличных выражениях, выражал своё негодование. Правда, шепотом. Возможно, вспомнил, что патроны у него не бесконечные? На обратной стороне двери библиотеки висело сообщение: большой бумажный лист, оборванный местами, промявшийся под слоями приклеившего его скотча, и всего одна надпись на нём: «Свет слепит». Какой свет, если внутри было предсказуемо темно? Почти так же темно, как и на улице. Сайлент Хилл не баловал своих гостей каким-либо освещением. Даже Тикки не спешил двигаться с места, в то время как Аллен, которого до сих пор держали за локоть, только старался дышать потише и прислушиваться к окружающей их тишине как можно лучше. Это всё начинало конкретно выбешивать. — Как твоя рука? — практически одними губами спросил Тикки, стараясь держать себя в руках. Всё же члены семьи Ноя обычно были куда более уравновешенными как раз за тот счёт, что срывались регулярно на чем-нибудь. А он, как непосвящённый, вынужден был справляться со своим нечеловеческим темпераментом вполне человеческими способами. Например, аутотренингом.

— Я спокоен…

— Ась? — рука Уолкера ощутимо вздрогнула, и кулак вновь с новой силой сжался вокруг складок плаща.

— Я спросил про руку. — А я не могу ей пошевелить.

— Дерьмо.

— Это библиотека? Осторожный вопрос Лави заставил их обоих сдавленно хмыкнуть, и Микк наконец-то ощутил, как напряжение сходит с него, словно огромная лавина с гор, не причиняя, однако, никакого вреда. — Должна быть она. Попробуем посмотреть, что здесь и где? Почти одновременно щёлкнули пара фонариков, осветивших разные углы, или, что будет вернее, попытавшиеся осветить разные углы, но холл, в котором они оказались, был слишком велик. А такому, как Тикки, свет вообще помешал продолжать разглядывать помещения, потому что некоторое время он оказался ослеплён.

— Здесь что, совсем ничего нет? — осторожно ступая по осыпанному трухой полу, поинтересовался Лави. Помещение было уж слишком пустым, а проход, ведущий на лестницу вниз, оказался полностью перекрыт острой проволокой с шипами, вделанной в стены и переплетающейся в самые немыслимые клубки.

Если судить по едва сохранившейся на стене табличке, выходило, что где-то внизу был гардероб и что-то ещё — надпись на второй табличке была полностью затёрта, а глубокие царапины прорезали стену ранами до самого прохода. Двустворчатые двери оказались заперты с другой стороны, как будто их забили или закрыли чем-то наподобие задвижки.

А больше дверей здесь не было. — И куда теперь? — Лави приподнял фонарик, освещая потолок, будто надеясь обнаружить что-то интересное хоть там. Вот только потолок, каким бы безобразным, проржавевшим и потрескавшимся ни был, всё же стоял на месте. Никаких люков на нём не обнаружилось. — И что дальше? Искать путь к полицейскому участку? — Тебя к нему магнитом тянет, что ли? Мы столько сил потратили, чтобы вот так просто отступить? — Тикки, будь его воля и не будь прицепленного к нему Уолкера, уже давно кружил бы по холлу, пытаясь отыскать выход. — Нет, нам надо внутрь. Дальше. Здесь точно нет заднего входа?

— Должен быть, наверное, но мне очень не хочется на улицу…

— Тогда посмотрю я, — Тикки резко отправился, уже хватаясь за ручку и замечая, что его персональная прилипчивая колючка всё ещё висит у него на руке. — А ты какого хрена ещё здесь?

— А может я хочу пойти с тобой? — ну, в самом деле, не признаваться же ребёнку, что он не может заставить себя отлепиться от взрослого, который кажется ещё и самым надёжным в этой комнате. Жуткий и опасный. Но необходимый.

Прямо как та девушка на мосту.

— Мы разве не хотели поговорить о том, что случилось на мосту?

— Поговорите без меня! Рука подростка была сброшена, и Тикки с едва сдерживаемой яростью захлопнул за собой дверь, выходя на улицу в холод, ветер и нетипичную для лета прохладу. Ему было о чём подумать, а потому, начиная обходить здание, он тут же полез во внутренний карман за телефоном. А потом, убавив темп обхода, начал медленно и тщательно пытаться обзванивать первые в списке имена, несмотря на то, что связи не было.

Тёмные окна первого этажа были перекрыты решётками, одного взгляда хватало, чтобы сообразить, что они не сдвинутся с места, даже если очень-очень постараться. Никаких предпосылок для удачного альпинизма по эти стенам к окнам второго и третьего этажа тоже не было. Разве что найти где-нибудь верёвку покрепче, но, судя по всему, в этом городе крепки были лишь запирающие цепи да решётки, а остальное, если не рассыпалось в руках, то уже хорошо. А значит, если найдётся крепкая верёвка, то только для строго определенного действия или пары определённых действий, а вот угадывать, что верно, придётся уже им.

Задняя дверь встретилась довольно скоро, не успел Тикки вдоволь обдумать своё положение. Да и смириться с тем, что, кажется, его приставили к этому мальчишке и требуют от него каких-то действий. А разве он подписывался под это? Даже не прошёл посвящения, а вот же!! Тихому холму пофиг! Тикки раздражённо зашипел, когда очередной номер отозвался полной недоступностью. Ни один из номеров не отзывался. Но сообщение от Роад с нехитрым пожеланием удачи и доброй сотней смайликов, судя по всему, доставленное не так давно, порождало надежду на то, что связь может быть открыта во внешнем, общем Сайлент Хилле.

Стоило подумать о том, как защитить седого мальчишку и вырваться отсюда, не ударив в грязь лицом. Друзья Уолкера вызывали куда большую неприязнь. Причем не японец, холодный и неприветливый, смотрящий на Микка с явным раздражением, а отчего-то Лави казался опасностью для Аллена.

Возможно, рыжий является его слабостью?

Возможно, стоит разделить их? Но как это провернуть?

И откуда тогда ждать удара?

И почему ему всё же так отчаянно хочется удержать этого мальчишку подальше от глупых выходок? Потому что он всего лишь глупый ребёнок? Тикки таким не разжалобить. От того, что он милый и ему, извращенцу, приглянулся? Это версия, которую выдвинул бы Шерил, но не сам Тикки. Хотя мальчик и впрямь был привлекательным. Но не здесь и сейчас же об этом думать, в самом деле! Дверь поддалась с третьего раза, буксуя снизу, она, жалобно цепляясь за пол, всё же открылась, пропуская Тикки в узкий коридорчик и залитую слабым светом раскачивающейся под потолком, тихонько потрескивающей лампы.

Только искрящей проводки ему не хватало!

Большие плиты и печки, полки с расставленной на подносах посудой, вёдра в углу и на столе, кастрюли – всё было вымазано красной, тёмной, дурно воняющей жидкостью, которую можно было принять за кровь. А заглянув под стол и обнаружив там обглоданный труп с торчащими наружу переломанными костями, Тикки с трудом сдержал рвотные позывы, отворачиваясь и опуская заляпанную скатерть.

Проходя по некогда уютному, затемненному плотными симпатичными занавесками помещению кафетерия, бегло осматривая поверхность пустых столиков и стоящих возле них стульев, большинство из которых оказались сломаны, Тикки снова пытался просчитать, что теперь делать с Уолкером. Кто управлял его приютом неизвестно, это большой вопрос. Ведь известно, что Аллен попал туда уже после официального закрытия. А Клаудии Вульф, ставшей одной из самых значительных фигур Ордена, было плевать на потерю приюта она одержима лишь Ей и идеей всеобщего рая. Семья Ноя искала того, кто бы мог управлять приютом. Искали очень активно, потому что образован приют был на сей раз более чем грамотно, и просто так расформировать его и разорвать вплетённый круг было непросто. То есть это был человек, сведущий в магии и реальном положении дел в Сайлент Хилле. Человек, достаточно умный для того, чтобы не идти на жестокие, давно расставленные грабли, и не пытаться повторить по новой уже провалившийся однажды ритуал.