- Хочешь поедем пообедаем?

- Я боюсь.

- Кого? Меня? Разве я похож на волка, который ест детей?

- Нет, ты красивый, хороший, но что скажет моя мама?

- Ты думаешь, она тебя видит? Ау, мама, ты где?

- Ладно, ладно поедем.

Она забралась в машину на переднее сиденье и автомобиль помчался за город. Харчевня была маленькой и уютной. Сюда даже из города приезжали. Зазывало название "Тёщины блины".

- Какое интересное название, - удивилась Лара.

Их встретили приветливо, усадили за полированный столик с маленькой льняной скатертью в цветах. В конце стола стоял тульский самовар и возле него на подносе чашки с блюдцами, заварной чайник, ложечки в вазочке. Скромный букет из разноцветных листьев довершал натюрморт. В меню кроме обычных мясных блюд и салатов были блины: с икрой, сметаной, с медом, блинчики с творогом, мясом и ещё с кем-то, но путешественники уже выбрали себе лакомства. Вскоре стол был заставлен так, что краев не было видно. Всевозможные напитки в открытых бутылках притягивали Ларин взгляд. Но места в желудке больше не было. Она смотрела на всю остающуюся снедь и качала головой.

- Вот бы сюда мою бабушку. Она так любит поесть.

- А дома плохо с едой?

- Супчик, каша - пища наша, - так говорит мама. - Молоко.

- Значит мы с тобой будем почаще обедать здесь.

- Невозможно. В школу ходить надо.

- Значит после школы. Это будет наша с тобой тайна.

- Еще что. Мать голову открутит, если узнает, где я была.

- Я придумал кое-что. Ты скажешь дома, что нашла деньги на дороге и отдашь их маме.

- А мама отнесет их в милицию и отдаст.

- Но зачем в милицию?

- Все находки нужно отдавать.

- Ты дремучий человек, Лара. Уже давно нет пионеров и никто не носит найденные деньги в милицию. Ты спокойно можешь оставить их себе. Будут карманные, собственные. Для школьного буфета и прочего. У девчонки засверкали глаза. Он достал бумажник и дал ей полторы тысячи рублей. Для неё это было целым состоянием.

- Спасибо, - обрадованная Лара клюнула его в щеку. - Мне пора домой.

Он остановил машину за углом её дома и смотрел как мелькают ножки, так сильно возбуждающие его. Они договорились встретиться завтра на том же месте, но только в три часа. Весь день его не покидало приподнятое настроение. Дома он напевал что-то из оперетты и поражённая неестественным настроением мужа Вера, спросила:

- Что с тобой происходит?

- Мне нельзя пребывать хорошем настроении? - окрысился он.

- Отчего, приятно видеть тебя таким, но надолго ли?

- Уже исчезло. Твой уксус может испортить окружающее рядом.

- Значит я - уксус, а кто же источник радости?

- Явно не ты. Ты ошиблась в жизни, тебе нужно было пойти в монастырь, стать утешительницей страждущих, а ты портишь жизнь мне и себе.

- Я порчу тебе жизнь?

- Как чемодан без ручки, который неудобно нести и бросить жалко

- Спасибо за разъяснения. Мы с дочерью сегодня же освободим тебя от неудобств жизни с нами.

- С тобой, - подчеркнул он. - Не употребляй множественное число по отношению своей персоны. "Иду на вы" - это не для тебя. А о дочери забудь. С твоей депрессией и никчемностью никто не разрешит тебе воспитывать её.

- Никчемностью?

- Конечно. Кто ты? Несостоявшийся юрист? Не ужившаяся с мужем жена? Если это повторится дважды, то я уверен, что виновата будешь ты.

- Ты, ты - подлец.

- Приятно слышать, мадам. По крайней мере подлец, на иждивении которого ты живешь как королева. С прислугой, не выходишь пешком из дома. Личный водитель прикреплён. Ты себя запутала плохим настроением, мордуешь всех окружающих. Рядом с тобой даже молоко киснет.

- Я сейчас же.. сейчас же ухожу.

- Скатертью дорога. Только дочь не трогай, не отдам.

- Это мы ещё посмотрим. Гуляка.

- Психопатка. Твое место в психушке.

Вера убежала наверх в спальню и принялась собирать свои вещи. Оказалось, что тех её вещей, что она принесла с собой, давно не было. Всё было новое, приобретённое Павлом. Она услышала, как отъехала от дома машина. Элина смотрела на мать и не понимала почему она плачет. Быстро собрав девочку и несколько перемен белья, пару платьев и шубку, она взяла дочь за руку и направилась к выходу.

- Девочку оставьте, - сказал охранник, преграждая ей путь.

Вера попыталась пройти мимо, но он твердил одно и тоже.

- Маленькая, - сказала мама.- Я сейчас ненадолго уеду, но вечером вернусь за тобой.

- Я хочу с тобой, - захныкала дочь.

- Нельзя пока. Подожди, я приеду.

Охранник увёл девочку назад, а Вера остановила такси. Денег у нее было немного, но доехать хватало. Дома были родители. Мать случайно заскочила на обед, и прилегла отдохнуть, поспала и теперь стояла на выходе.

- Ты что это с вещами?

- Да, - ответила дочь.

- А ребёнок?

- Он не отдал мне дочь.

- Возьмем через суд, - вмешался отец.

- Какой суд? - взревела мать. - Что снова развод? Второго ребёнка потерять хочешь?

- Не потеряю. Дочь я ему не отдам.

- Ладно, вечером поговорим, сейчас мне некогда.

После ухода неприветливой матери, отец расспросил Веру о случившемся, и она ему все рассказала, без утайки. Он был единственным человеком сейчас, кому можно было довериться. Её состояние и нравственное и физическое внушало страх. Сломленное существо, родное, беззащитное находилось рядом с ним. Он поклялся себе не давать её в обиду никому.

- Мама плохо знает Павла, потому и заступается за него.

- Не расстраивайся, дочка, ты сегодня же составишь заявление о разводе в суд, и мы с тобой завтра отдадим его на рассмотрение.

Вечером отец вызвал мать в кухню, запер дверь и они долго говорили неизвестно о чем. Но только после этого разговора мать больше не цеплялась к Вере и даже изрекла:

- Ишь чего захотел, дочь отобрать. Не выйдет, господин хороший.

Василий получил письмо из Канады. Быстро пришло, быстрее, чем обычная почта доставляет местную корреспонденцию. Алексей подробно написал обо всём, что знает.

- Здравствуйте, Василий. Я очень рад, что вы занялись судьбой мальчика. К сожалению, сам я оказался малодушным и оставил всё как есть. Но до сих пор не могу забыть тех событий. Я и моя жена Рая, находились в отпуске и отправились путешествовать по родному краю на машине. Был медовый месяц, радужные надежды застилали действительность. У нас не было составленного заранее маршрута и мы, проезжая очередной отель, останавливались на ночь, а утром дальше колесили по лесным дорогам. Я начал тогда книгу о флоре и фауне данной местности и мне крайне пригодилась эта поездка. Однажды мы углубились в сторону просеки по лесу километров на семьдесят. Я вёл точный дневник: где и как мы были, что нового видели и обязательно сколько километров от того или иного места проехали. Дорога была ровной, но уже зарастающей, хотя видно, что за нею смотрели, ухаживали и это было странно, так как по пути не было ни одной деревни или хутора. На спидометре было семьдесят километров, когда вдруг дорога стала уже и раздвоилась - направо и налево. Я повернул налево. Не успели мы проехать полдесятка метров, как из кустов на дорожку выскочил мальчик лет трёх. Мы удивились и остановились. Он сообщил нам, что идет смотреть телевизор и это показалось довольно странным слышать подобный ответ в лесу. Сообщил, что у него нет "родителев", только коза, кот и собака. Да еще дед Роман. Так же мы узнали, что они спят, там в лесу и, конечно, не поверили ему. Вышли из машины, аукали, подождали. Кроме ветра в верхушках деревьев, не было никаких звуков. Я решил взять мальчика с собой и увезти его в милицию в ближайший город, из которого мы и приехали только что. Мальчика накормили и он вскоре уснул. В отделе милиции мне сказали, что если я не уберусь со сказочкой о козе и бегающем по лесу ребёнке, меня привлекут к уголовной ответственности за похищение за его.

- Много вас таких, - сказал пожилой дежурный милиционер. - Сначала крадёте, а потом, что-то срывается и вы напопятную. - Если не хочешь ночевать в КПЗ, вали отсюда парень, да к тому же ещё и не наш. Не добавляй нам работы.