Лиара вздрогнула, резко остановившись. Что-то правильное было в промелькнувшей в голове мысли, что-то, о чем она не раз уже думала, что искала, чему посвятила долгие часы размышлений, медитаций. И вдруг это нашлось само, вот так, буквально по щелчку пальцев. Но что нашлось? О чем она только что думала?
Концентрация силы Великой Мани в одном месте, правильно, вот оно. Чем гуще сила, разлитая в одном месте, чем выше плотность этой силы, тем выше вероятность физического изменения самой среды. Лиара нахмурилась. Она не понимала, головой не понимала, но уже почти уловила, почти поймала кончиками пальцев разлетающиеся во все стороны мотыльки-мысли. Среди них был один ослепительно-белый, словно ландыш в ночи. Один правильный.
Она уже забыла, куда и зачем шла, все потеряло свое значение. Замерев в тенях посреди Рощи Великой Мани, укутанная в звездный свет и странную пульсирующую силу, которой здесь было пропитано все, Лиара отчаянно искала ответ на вопрос, который они задавали с Радой тысячи и тысячи раз. Вопрос, которого она даже не могла сформировать, которого не могла озвучить.
Сила Великой Мани, низведенная в материю напрямую, растворенная в ней. Не через посредничество кого-то, хотя поначалу, скорее всего, именно так и придется ее проводить, это и делает Эрис, к этому и стремится. Но если ее ввести напрямую, что изменится? Изменится ли сам закон существования всех разумных видов? Ведь не будет больше отдельно человеческого тела, леса, земли, деревьев на одной стороне, и энергии, духа, мира Богов, мира за Гранью, всего того, что называют нематериальным на другой. Но что тогда будет? Если они объединятся, если они станут одним целым, что тогда…
Глаза Лиары расширились в понимании, огромном и чистом, ослепившем ее молнией и перетряхнувшем все ее существо сверху донизу. Ненужная пустая кружка выпала из пальцев, а она стояла с открытым ртом и глядела, глядела перед собой широко открытыми глазами.
Не будет больше мира Богов где-то там, неведомого, в который большая часть людей и не верит. Не будет больше страдания внизу, в грязи и труде, в поте и страхе, в вечной смерти от болезни, старости, ножа или яда. Будет третье, новое, в котором человеческое тело станет божественным, в котором образуется нечто новое, нечто совершенно иное, чего еще никогда не было.
Она вдруг засмеялась, задыхаясь, широко открытыми глазами глядя вокруг, как в самый первый миг, как в первый день, в котором еще нет ничего, который только-только открыл свои глаза и глядит ими, не понимая, что это. Она засмеялась как ребенок, прижав ладошки к губам, ведь это было так просто, так смешно, так чисто. Эрис и Тиена хотели победить смерть. Свои тела они сделали каналами, по которым спускали силу Великой Мани в мир и концентрировали здесь, в этой Роще. Чтобы рано или поздно концентрация этой силы стала достаточной для того, чтобы произошло изменение. Это как если смешивать два разных напитка в одном стакане или растворять сахар водой. Настанет миг, когда это станет чем-то третьим, иным состоянием, в котором будет достигнуто единство. Нужно лишь, чтобы кто-то начал проводить эту силу сквозь себя.
- О, Боги! – прошептала Лиара, держась руками за грудную клетку, которую буквально распирало, почти разрывало золото. – Так вот почему мы здесь!
Ведь они с Радой тоже когда-то совершенно случайно нашли эту самую золотую ноту, которую анай называли даром Роксаны, этот самый огонь меж ребер, что горел и горел, не давая забыть о себе ни на миг. И Кай говорил, что такого никогда раньше не было, и Алеор чувствовал, что что-то изменилось, но все никак не мог сказать, что. Не означало ли это, что Эрис и Тиена действительно смогли достичь первых результатов? Что сила, которую они так звали, так тянули в свои тела, дала первые всходы, начав пропитывать материю? И что на другой стороне мира родились двое, у кого эти изменения стали необратимыми. Что эти двое нашли друг друга и пришли сюда, в этот край, чтобы учиться и…
- Вот, чего ты хочешь от нас, Великая Мани! Вот, зачем ты привела нас сюда! – Лиара задыхалась, держась обеими ладонями за грудь. Ей казалось, что ее глаза сейчас просто вылезут из орбит или лопнут, и вместо них останется лишь золотой свет, льющийся во все стороны без преград и помех. – Ты хочешь, чтобы мы стали такими же каналами, чтобы мы тоже проводили сквозь себя эту силу! И чтобы однажды, может быть, стали детьми нового мира, первыми его детьми!..
И почему она никогда раньше не задумывалась об этом? Почему не догадалась? Когда по весне лед встает намертво на реке, чтобы сдвинуть его с места, нужны проталины. Одна проталина - и ничего не будет, как и две проталины тоже ничего не дадут. Но если их будет больше… С одного камешка лавина не начнется, пока он не толкнет другой камешек, а тот – третий. Одна единственная рыбешка, что плывет против течения, не заставит весь косяк развернуться, но если их будет две, три, четыре… Капли дождя, с которых начнется ливень. Первая снежинка, после которой заревет буран.
Задыхаясь, Лиара упала на колени на прохладную влажную землю под сводами огромных криптомерий. Казалось, они простояли здесь тысячи лет, и в то же время они были молоды, еще вчера – крохотные семечки, воткнутые в землю и воспетые с таким трудолюбием, с такой нежностью, с таким неистовым стремлением и желанием совершить чудо. Ведь в сущности, что такое чудо? Всего лишь то, что выходит за рамки обычной жизни человека, что по его разумению, не может случиться само по себе. Не может дерево в обхвате в несколько метров вырасти за семь лет. Не может маленькая девочка, брошенная в глухомани Мелонии, пройти через полмира и нерушимые Семь Преград. Не может человеческое тело стать бессмертным.
Маленький золотой светлячок уселся на правую руку Лиары, пополз по костяшкам ее пальцев. Он светился золотым и синим, он плыл в потоке вековечных энергий, но был при этом вполне обычным толстым светлячком, чьи лапки ощутимо топтали ее кожу. У этого светлячка не было таких глаз, чтобы увидеть ими Лиару, и он, наверное, не поверил бы, если бы ему сказали, что на свете есть эльфы, и что эти эльфы способны петь звездам. Так может ровно так все обстояло и для самой Лиары? Может ей просто никогда не приходило в голову поверить в то, что в мире есть сила, и с помощью этой силы она может победить смерть? А для этого всего-то и надо, что открыть глаза. По-настоящему открыть их.
И ведь ей уже показывали все это и не раз. Там, за Семью Преградами, и до этого тоже, и после этого, в медитациях и грезах, во снах и наяву, когда что-то помогало им с Радой делать невозможное. А она все задавалась одним и тем же вопросом, она все пыталась понять и отказывалась видеть, что ответ ей уже дан. И что он проще этого крохотного светлячка, неторопливо перебирающегося по ее ладони. Аккуратно спрыгнув с ее костяшки на склонившуюся к земле травинку, светлячок принялся карабкаться по ней, а Лиара подняла голову к звездам, улыбаясь счастливо и свободно, так свободно, словно крылья за спиной у нее и правда были, вот прямо сейчас.
- Мне просто нужно захотеть, не так ли? Вот и вся отгадка! – она засмеялась еще громче, чувствуя, как слезы нежности сбегают вниз по щекам, чувствуя такое нужное, такое необходимое и мягкое прикосновение чего-то огромного, что обнимает все ее тело и баюкает ее душу в сверкающих ладонях. – Мне просто нужно стать каналом для Твоей силы, Великая Мани. Открыться, чтобы эта сила шла вниз, в мир. Не сопротивляться, не роптать, не думать. Быть лишь проводником Твоей силы, и тогда все изменится. Тогда все станет иначе.
Казалось, что краски и переливы силы вокруг нее стали еще нежнее. Звезды серебряными искрами опадали на землю, оставляя в воздухе после себя сверкающие дорожки. Или не звезды это были, а кружащиеся светлячки? Или не светлячки, а нити энергии, что вращала миры и рождала вселенные? Мир казался Лиаре теперь совсем иным, полным Тайны, и эта Тайна подмигивала ей из теней и переливов света, из корней деревьев и их столь высоко застывших в небе крон, из движений крылышек мотылька и стука ее собственного сердца в груди.
