- Скорее, они чуют кровь Амакуга, – поморщился Речник Яцек. – Модженс, как спалось?

- Спокойно, – пожал плечами сармат, пытаясь забинтованной рукой удержать плошку. Аса вовремя подхватила посудину и поднесла к его рту. На повязке, закрывающей бок, не было свежей крови, и уцелевшие пальцы сармата как будто начали гнуться.

- Края ран сомкнулись, – Речник заглянул под повязку и одобрительно кивнул. – Ещё день – и можно будет убрать тряпку. Вот с пальцами хуже…

- Новые вырастут, – отмахнулся Модженс.

К полудню отдалённый вопль гуделки показался Кессе приятным и радостным – а Хагван метнулся наружу, чтобы ответить. Чья-то повозка поднималась в ущелье, путники её так и не увидели. Речник Яцек, убедившись, что раненый сармат уже освоился и не страдает от боли, перебрался на крышу с солмикским самострелом – судя по фырканью хийкиммигов, ледяные демоны были где-то неподалёку.

- Модженс, – Речница подползла к сармату, задумавшемуся о чём-то своём, – посмотри, у меня есть скафандр станции «Идис»! Он тонкий, не такой, как твоя броня…

«Тулуг» зашевелился, протянул руку к тёмно-синему комбинезону – и, опомнившись, отдёрнул её и сощурил глаза.

- Как утомляет эта беспомощность… – пробормотал он угрюмо. – На Восточном Пределе тёплый климат, в дополнительном утеплении нет смысла. Здесь иначе. Эта защита тебе не велика?

- Нет, – усмехнулась Кесса. – Посмотри, здесь у перчатки пять пальцев. Этот скафандр сделали для меня – я в нём могу пройти на станцию.

- Необычно, – сказал Модженс, прикладывая к перчатке свою четырёхпалую ладонь. – Сарматы Восточного Предела готовы впустить знорка на станцию?

- И я там была, – кивнула Речница. – У вас очень интересные устройства и сооружения! Я пока видела мало, но… Скажи, здесь, в городах солмиков, есть ваши подстанции? Всё построено из рилкара, тепло без огня… наверное, где-то стоит и накопитель, и мачта?

- Башни тулугов, – слабо усмехнулся Модженс. – Да, в каждом городе. Ты немало знаешь, как я смотрю.

- Солмики очень рады, что вы им помогаете, – закивала Кесса. – Каждый был бы рад! И вы создали для них траву Геджу?

- Да, биологических экспериментов было много, – сармат задумчиво разглядывал Речницу, и о чём он думает, она не могла понять. – Растения, животные… Многие удовлетворили своё любопытство.

- И ты создавал новых существ? – Кесса придвинулась ещё ближе. – Это очень сложно?

- Я шахтёр, знорка, – сармат качнул головой. – В биологии и генетике не силён. Значит, солмики рады… А где ты узнала устройство подстанции?

- Командир «Идис» построил для нас три подстанции на Реке, – тихо и торжественно сказала Речница. – И мы храним их, как зеницу ока. Я видела одну – снаружи и изнутри. Это удивительная штука.

- Командир «Идис»? Гедимин Кет? – сармат понизил голос. Кесса кивнула.

- Вот бы с ним встретиться, – пробормотал Модженс, и в его словах звучало сожаление. – Интересные проекты он вёл…

- Ты слышал о нём? Наверное, в Ураниум-Сити? – оживилась Речница. – Ты бываешь там, в столице?

Сармат вздрогнул и сузил глаза.

- Нет, – коротко ответил он. – Знорка, ты очень много говоришь. Даже когда тебя не спрашивают. Если «Идис» построила вам подстанции, и они вам ещё нужны – на других станциях о них молчи. О том, что сделали мы в Хеливе, тоже трещать не следует.

Кесса молча смотрела на него. Койя, навострив уши, переводила взгляд с сармата на Речницу и обратно – выражение её лица напугало кошку.

- Разве это плохо – то, что вы помогаете нам? – тихо спросила она. – Ведь мы ничего плохого вам не делаем. Ни вам, ни Ураниуму. И война закончилась очень, очень давно…

Модженс покачал головой, глядя куда-то мимо Кессы.

- Очень много говоришь, знорка. Очень…

…Кытугьин выпрямился во весь рост, повесив поводья на крюк, и гуделка взмыла над его головой, надрывно вопя – и вторая, расколотая, закричала в ответ с крыши, словно оплакивала всех, кто погиб в снегах и не вернулся домой. Следом взревел речной рог – Хагван стоял, ни на что не опираясь, на передке повозки и дул в раковину что было сил. Койя, испуганно мявкнув, забилась под куртку Речницы и осталась там сидеть, вцепившись когтями в мех и дрожа всем телом. Модженс задумчиво усмехался из-под шлема – похоже, он не слышал и половины воя, и Кесса ему очень завидовала.

- Камайя! – пронзительно завопила Аса, высунувшись из-под полога. – Манииллат!

Ледяная арка промелькнула над санями, Кытугьин на миг пригнулся и вновь поднял руку. Вой гуделки не смолкал над серо-зелёной гладью геджатаа, и ниххики подняли голову от недоеденной травы, встревоженно зафыркали и бросились врассыпную. Два хийкиммига тянули повозку, и окрепший Амакуг не уступал Уджугу.

- Камайя! – закричал Кытугьин, опустив верёвку. Сквозь щель в пологе Кесса видела, как наперерез повозке из глубины геджатаа летят два белых зверя, и третий трусит навстречу. Солмик спрыгнул на землю, следом спустился Икымту, забросив за плечо костяной лук.

- Модженс, ты встать можешь? Помочь тебе выйти? – спросил Речник Яцек, протягивая сармату руку. «Тулуг» легко поднялся и едва успел пригнуться, чтобы не удариться головой о костяную балку каркаса. Речница смотрела на него с опаской – не так часто видела она его стоящим на ногах. Он был даже выше, чем Яцек, и шире в плечах – и в боках он тоже не был узок. Не такой круглый, как ниххик, но на хийкиммига он был похож. На левом боку виднелись свежие стежки – скафандр пришлось зашивать, руки – поверх повязок – упрятали в меховые рукавицы. Раны сармата уже затянулись, вот только оторванные фаланги пальцев так и не отросли – а Кесса смутно надеялась, что он восстановит и кости…

- Силы и славы, тулуг Модженс – и тебе, и твоей станции, – прошептала Речница, осторожно сжимая его руку.

- Удачных опытов, знорки, – отозвался сармат, легонько хлопнув её по плечу и пожав руку Яцеку.

- Амакуг, хийкиммиг семьи Унги, здесь, у моей повозки, – торопливо объяснял снаружи Кытугьин. – Возьмите его, отведите вождю Тагьюлону, пусть семья Унги заберёт его – он ранен и обессилен.

- Не о чем беспокоиться, воин Иланка, – степенно ответили ему, и повозка слегка покачнулась, а Амакуг громко фыркнул. – Мы отведём его к вождю. Может ли выйти раненый тулуг? Я сам отвезу его в дом собраний. То, что с ним случилось, очень скверно, вождь Тагьюлон должен об этом знать…

- Осторожнее, знорки. Это не везде следует ронять, – хмыкнул сармат, наблюдая за тем, как солмики вытаскивают из повозки его вещи, и спустился сам, опираясь на руку Кытугьина. Под громкий шёпот солмиков из-под полога выбралась и Кесса. Кошка, обрадованная наступившей тишиной, выглянула из-за её ворота – и громко зашипела, прижимая уши.

- Что это она? – озадаченно спросил Хагван, глядя на кошку с опаской. – Демоны?

- Солмикское мыло, – закусила губу Речница. В толпе солмиков пахло топлёным жиром, мокрой шерстью, чадом жирника – и костяным мылом. Только этот запах и мог напугать пустынную кошку…

- Ты, шматок слизи! Лежать! Кому сказал?! – раскалённый металл воткнулся в голень, и каменистая почва поднялась навстречу. Он рухнул, неловко подвернув плечо, припасённый осколок фрила впился в ладонь. От плеча до кисти руку дёргало и жгло. Второй удар распорол бок. Тень низкорослой фигуры упала на выгоревшую землю. Кто-то с размаху пнул сармата под рёбра.

- Готов, – хихикнули над головой. – Больше не… А-а-а-ай!!!

Хрупкая голень «макаки» хрустнула в ладони, что-то ожгло плечо, сармат вывернулся, подминая человечка под себя и чувствуя, как под пальцами хрустит и растекается плоть. Рука не слушалась, пальцы обхватили рукоять бластера – и бессильно соскользнули. Плечо взорвалось болью. «Не успел… Глупо,» – мелькнуло в голове. В глазах потемнело. Что-то мокрое, холодное стекало по губам, по подбородку, синеватая муть колыхалась впереди. Он попытался поднять отяжелевшую руку – и чуть не закричал от боли.

- Халан! – с отчаянием крикнул кто-то.