Письмо гласило:

«Приходи сегодня в третьем часу ночи в заброшенный класс Заклинаний, что на третьем этаже в левом крыле школы. Это очень важно, Питер. Это касается твоей матери».

А все, что касалось его матери, для Питера было священным.

И он пришел.

Темная фигура в плаще и капюшоне осторожно заглянула в класс, вгляделась в сгорбленную фигурку мальчика, сидевшего на парте, и подошла ближе.

— Питер, — тихим шепотом произнес гость, заставив Петтигрю вздрогнуть от неожиданности.

— Кто? Кто ты? — Питер тут же спрыгнул с парты, продолжая судорожно сжимать волшебную палочку в кармане.

Гость на мгновение откинул капюшон, и Питер увидел лицо Регулуса Блэка, что немало удивило гриффиндорца.

— Я не понимаю…

Регулус приложил палец к губам и тихо сказал:

— Я сильно рискую, поэтому просто выслушай. — Дождавшись кивка Питера, он продолжил: — Ты, наверное, не удивишься, если я скажу, что половина Слизерина присягнула на верность Темному Лорду. Не кривись так, это был выбор, и мы его сделали. Но мне не по душе некоторые его методы… Я узнал кое-что, абсолютно случайно — от Малфоя. Я не знаю, зачем Лорду понадобились Поттеры, клянусь. И я опасаюсь, что этим он не ограничится — опасность может грозить и Джеймсу. По какой причине — я не знаю. Но Лорду нужен шпион из ближайшего окружения Джеймса, и он хочет такового найти.

— Шпион? И какие имеются кандидатуры? — Питер сам не знал, почему все еще слушает Регулуса. Все это звучало нелепо, но, в то же время, Блэк был слишком серьезен.

— Кандидатура одна. Ты.

Питер молча сел обратно на парту, непонимающе глядя на Регулуса.

— Я… я не понимаю… Я никогда не предам Джеймса! Это же бред! Да и кто я такой? Я не так близок к Сохатому, как…

— Подожди, это еще не все, — Регулус замялся. — Это Малфой предложил тебя. Он сказал, что ты самый тихий и самый покорный. Блэк никогда не пойдет на это, ему нечего терять, дружба с Поттером — все, что у него есть. Ремус ненадежен — он оборотень, а значит, одну неделю в месяце он будет не в состоянии не то, что следить за кем-то, а даже самостоятельно передвигаться. Лили Эванс пусть и магглорожденная, но она всего лишь девчонка, а Лорд… он не верит в привязанности. И отчего-то наотрез отказался от этого варианта, вероятно, на нее у него другие планы. Остаешься только ты. Ты ближе всех остальных к Джеймсу и больше всех уязвим — ты полукровка, у тебя нет отца, а твоя мать — маггла.

— Ты хочешь сказать, что… что… — Питер не мог, не хотел продолжать ту мысль, что крутилась сейчас в его голове.

— Да. Они могут тебя шантажировать, и мы оба знаем, что если придется выбирать… Семья очень важна для таких, как мы, Питер. Это наша самая сильная защита. Я не знаю, что ты с этим будешь делать, но я прошу, умоляю! Не выдавай меня, Питер, иначе мне не жить. Хорошо?..

Потом Регулус ушел, оставив Питера в одиночестве. Парнишка сидел, обхватив себя руками, и думал о том, что весь его мир катится к черту. Еще чуть-чуть, и это будет уже не остановить. Он должен защитить мать, и если придется пожертвовать для этого друзьями…

Питер в отчаянии схватился за голову. Он ненавидел принцип меньшего зла. Он не хотел выбирать и он не знал, что делать. Дамблдор… нужно немедленно идти к Дамблдору, пока еще есть время.

***

— Спринклс, зачем ты тащишь меня через весь Хогвартс на… на улицу?! Да ты с ума сошла, я же в одних штанах, а там снег! Спринклс!

— Превращайся! — Беата ткнула пальцем в заледеневшую лужу рядом с Блэком, словно та олицетворяла собой какое-то особое магическое место.

— Прости, что?

— Превращайся, — повторила Беата с той же непоколебимой уверенностью в голосе.

— В кого?

— В грязного вонючего вшивого…

— Полегче.

— В собачку.

— Какую, к черту, собачку? — опешил Сириус.

— Ну или в громадного злобного зверя… — Беата поежилась.

— Что… ах, точно! Ты же боишься оборотней! Там, в гостиной, ты подумала, что я оборотень? А теперь решила удостовериться в обратном, клин клином, так сказать?

Спринклс продолжала насупившись смотреть на Блэка, что характерно, совершенно безмолвно.

— Ладно, — Блэк обезоруживающе поднял обе руки кверху. — Я был не прав, но ты меня изрядно разозлила, не оставив выбора. Мы оба знаем, что ты довольно-таки изощрена в заклинаниях, так что я выбрал наиболее эффективный метод побега.

Спринклс продолжала молча смотреть на Блэка, непримиримо скрестив руки на груди.

— Э… Беата, меня начинает пугать твое молчание, оно тебе слишком не свойственно.

— Как же ты меня достал, БЛЭК! — Беата со всей силы ударила Сириуса в грудь. Тот устоял, но был вынужден признать, что в семействе Кавендиш воспитывают дочерей-богатырей.

— Странно, что ты не засунула мне палочку в глаз, как обещала, — подозрительно произнес Блэк.

— Я стала тебя уважать.

— Прошу прощения, — чуть не поперхнулся Сириус, — а до этого что было?

— Я имею в виду, что сегодня ты повел себя, как мужчина. В кои-то веки.

— Ты, вероятно, имеешь в виду тот момент, когда я решил сломать Сохатому челюсть?

— Точно.

— Варварша.

— Вшивый аристократ.

— Деревенщина.

— Лживая змеюка.

— Это я-то лживая змеюка?!

— Да заткнитесь же вы оба! — не выдержал Люциус Малфой, высунувшись из окна больничного крыла по пояс.

Беата и Блэк смерили слизеринца удивленными взглядами, а затем в голос заржали. Нечасто увидишь единственного наследника старейшего аристократического рода в больничной робе и с белым колпаком на голове. Малфой в ответ только закатил глаза и исчез внутри здания, с грохотом захлопнув окно.

— Так что там с Малфоем? — вдруг с интересом спросила Беата.

— А что с ним?

— В прошлую нашу беседу ты сказал, чтобы я выбрала сторону. И я выбрала. Если тебе нужна помощь Беаты Гвендолин Кавендиш, ты ее получишь.

— Звучит угрожающе, — усмехнулся Сириус, слегка опешив от такого напора.

— У меня есть связи, Блэк, у меня есть информация, у меня есть древние знания и поддержка некоторых родственников. Я гораздо круче тебя, имей это в виду.

Блэк в ответ на нахальную улыбку Спринклс лишь осклабился, медленно кивнул и задумчиво произнес:

— Пора рушить старые устои.

— Рада, что ты понимаешь меня.

И они скрепили свой разговор крепким рукопожатием… и не только.

***

Гриффиндорские спальни, на рассвете

«Даже не знаю, с чего начать… Скажу, пожалуй, вот что — я удивлен. Не ошарашен, не бьюсь в припадке, но ожидать такого исхода событий не приходилось. Я признаю, что разгадал не всех вас, а… лишь часть, дорогие A&B, и у меня есть небольшая просьба. Я думаю, она придется вам по душе.

Ваш последний розыгрыш, устроенный с участием Эмили и меня, пришелся по вкусу всей школе, но я буду признателен, если дальнейшего развития в этом направлении с вашей стороны не последует. Взамен я предлагаю другую игру, гораздо более занимательную, и немного более опасную.

Беата Спринклс. Почему бы вам не принять во внимание ее кандидатуру? В любом случае, могу заверить, что если кто-либо из вас захочет поставить на их ночь с Блэком, вы не прогадаете. Эти отношения, приправленные шальной связью Спринклс и Малфоя, а также неожиданным приглашением Сириуса Нарциссы на бал, вызовут гораздо больше откликов в сердцах студентов.

С уважением, Ремус Люпин».

Ремус вздохнул, пару раз перечитал письмо, нашел его немного более официальным, чем требовалось, но исправлять не стал. Главное, что он хотел сказать — он сказал. По мнению Ремуса Спринклс слишком часто выходила сухой из воды, а Сириус… вот и посмотрим, кто будет смеяться последним!

Ремус поморщился, сам поразившись степени своего коварства, но, вспомнив, сколько раз его собственные друзья разыгрывали его, успокоился.

«А, была не была! Сколько можно оставаться тихим и скучным Ремусом Люпиным? Пора что-то менять», — подумал он и лег спать, впервые заснув по-настоящему крепким сном, несмотря на не очень чистую совесть.