— Так что вы от меня хотите, мисс? — устало вздохнул офицер.

— Самую малость! Просто сверить номерные знаки!

— Если вы предоставите мне ваш собственный, я обязательно проверю информацию и скажу, ваша ли это была машина или же нет.

Лили неосознанно закусила губу. Какая глупость! Нужно было предположить, что он не станет из-за какого-то там сострадания, раскрывать перед ней душу и материалы участка, а попросит номер ее машины. Девушка вздохнула и решила идти до конца. В конце концов, у нее был запасной план — рисковый, но недурственный. Положив ладонь на руку мужчины, она мягко улыбнулась и вежливо произнесла:

— Я помню только некоторые цифры… Если увижу все, то сразу вспомню! — зелье, которым она предусмотрительно смазала руки, начало впитываться в кожу полицейского. Взгляд его чуть затуманился, став умиротворенным и доброжелательным.

— Да-да, конечно. Забыли, ну с кем не бывает? — мужчина медленно опустился на стул и начал механически перелистывать отчеты.

Лили, не убирая своей руки, осторожно приблизилась, заглядывая ему через плечо, и зашептала полицейскому на ухо:

— Хотите, я сама посмотрю? Вдруг кто увидит, что вы показываете мне секретную информацию? А так вы будто бы вышли за кофе и случайно оставили данные на столе…

Зелье было убийственным. Еще бы — ведь варил его никто иной как Северус Снейп. Кроме того, он подготовил и антидот — специально для Эванс, чтобы зелье не действовало и на нее. Слизеринец обещал, что, как только действие микстуры закончится, жертва забудет обо всем произошедшем. «Все, что останется в его памяти, так это истеричная богатая девица, ушедшая ни с чем», — довольно подумала про себя Лили. О том, что случится, если ее манипуляции раскроются, девушка старалась не вспоминать.

Полицейский, подчиняясь ненавязчивому шепоту гостьи, медленно вышел из кабинета, и девушка сразу же выудила из кармана палочку. Бегло просмотрев данные, Лили незаметно выудила серебристую нить-мысль из виска и опустила ее в подготовленную заранее пробирку. После чего девушка быстро отскочила от стола, закрыв все отчеты и засунув их в ящик, и выскользнула за дверь. Дожидаться возвращения Патрика (кажется, так звали беднягу) она не собиралась.

— Миссия выполнена, — облегченно вздохнула она, не подозревая, что в этот самый момент один, ничем непримечательный волшебник в черной мантии отодвинулся от волшебного зеркала*, довольно потирая руки.

____________________

* Имеется в виду магический аналог современных устройств видеонаблюдения.

***

— Кто это? — с легким интересом спросил седой мужчина. Он пристально разглядывал рыжеволосую незнакомку, неподвижно запечатленную в Магическом Оке.

— Действительно, Люциус, кто это? — повторил другой мужчина, помоложе и повеселей. — Девушка явно твоего возраста.

Парень скрестил руки на груди, задумчиво рассматривая миловидное, чуть напряженное личико Лили Эванс. Он всегда относился к девушке пренебрежительно — одна из лучших учениц, симпатична, старательна, умна, но… нечистой крови. Поттер и Северус души в ней не чаяли, и Малфой, хоть убей, не понимал почему.

— Это… Лили Эванс, — неохотно признался он. Говорить этого не хотелось, но и защищать ее не было резона. — Гриффиндорка, «девушка, которую хочет каждый».

— Оставим эти подростковые шутки, — нахмурился седой старик.

— А что про нее еще сказать? Учится на отлично, преподаватели ей не нарадуются, примерная, сообразительная. Но магглорожденная.

— Меня мало интересует, как она учится. Что гриффиндорка, и, судя по всему, старшекурсница забыла в Гренобле в среду в полдень?

— Ни малейшего понятия. Кто-то говорил, что она уехала на пару дней к родителям по каким-то делам… Но они живут в Лондоне, это точно известно.

— Мы можем сдать ее министерству, пусть сами разбираются, — пожал плечами молодой.

— Ты идиот? — припечатал седой. — Отдать девчонку на растерзание этим безголовым идиотам? Она явно приехала туда не просто так, выведала информацию про аварию с Поттерами, использовала запрещенное зелье, чуть ли не засветилась с магией… Нам не нужно, чтобы она проболталась на допросе.

— Но там у нас свои люди, Генрих! — с жаром возразил молодой. — Надавят на кого нужно, сами поговорят с девчонкой, а потом — раз! — и Азкабан. И информация под контролем.

Люциус неосознанно вздрогнул. Он и сам не раз угрожал Азкабаном той же Паркер, но относиться к этому вот так легко?

— Глупости, Дорти, — отмахнулся Генрих. — Слишком много возни. Нужно понять, на кого она работает. Если эта затея Дамблдора, мы сможем прижать старика, а мелкая рыбешка не нужна — лишние хлопоты.

Дорти лишь пожал плечами, а Седой, собиравшийся уже было выйти за дверь, оглянулся и бросил напоследок:

— Проследи за малышкой, Люциус. Кто знает, может, она окажется золотой жилой?

***

Ночь, Хогвартский мост, эманации злобы и ненависти

— Придур-р-рок! — мрачно выплюнула Беата, стуча зубами. Обмотавшись пятью одеялами (понадобилась помощь домовиков), надев три шапки (все те же домовики) и прицепив под одежду пару грелок (совместные усилия слизеринцев), Спринклс пришла на мост ровно в полночь и вот уже минут пятнадцать ждала Блэка. — Когда же ты придешь подлая гриффиндорская кр-р-рыса? — стучала зубами она.

— А ты, я погляжу, настроена доброжелательно. Лучезарно, я бы сказал! — Блэк весело скалился. Его появление было столь внезапным, что Беата заподозрила неладное. Не с неба же он прилетел?

— Я должна мерзнуть на этом чертовом мосту из-за того, что тебя не научили пунктуальности?! — взорвалась она.

— Тут два моста, — невозмутимо отозвался Сириус. — Я же не знал, на каком ты.

— А уточнить заранее нельзя было?!

— Ну-у… Запамятовал. — Улыбка Сириуса была до того невинной, что Спринклс поняла — врет.

— Чего ты хочешь от меня, ирод? — мрачно вопросила она.

— Вот, держи для начала, — Сириус сунул ей в руки матовый, слабо светящийся шар. — Паркер всучила мне его перед уходом, сказала, это поможет тебе согреться.

Беата так ловко, как могла, выхватила шар из рук гриффиндорца и блаженно зажмурилась.

— Паркер иногда создает удивительно полезные вещи!

— Точно. Чего не скажешь про тебя. Ну что там с твоей матерью, бабкой и семью братьями? — Блэк уселся рядом с девушкой, тут же переходя к делу.

— Смотря, что ты хочешь знать. Задавай конкретный вопрос — получишь конкретный ответ.

— Ладно… — Сириус поморщился. — Начнем сначала — на кой они все мне пишут? Серена видела, что мы не особо поладили на Рождественском балу, как я могу на тебя повлиять?

— Она видела, что я разозлилась на тебя после твоей выходки… А меня редко кто-то выводит из себя.

— Да что ты? — совершенно искренне удивился Блэк. — Тебе же только дай повод поорать на кого-нибудь.

— Одно дело поорать, а другое — по-настоящему разозлиться.

— То есть, это признак того, что я могу до тебя достучаться?

— Вроде того.

— Хорошо, оставим это, пока ты не начала рычать. Почему ты так ненавидишь свою мать?

— Ну что за глупости, Сириус! — удивилась Беата и даже назвала Блэка по имени.

— Спринклс, не пойми меня неправильно… Но я не вижу объективных причин, по которым ты, мягко говоря, избегаешь ее. Конечно, вы явно не сошлись в каких-то интересах… — Он немного помолчал, но не выдержав, продолжил: — Но ведь ты — чистокровная, учишься на Слизерине, являешься старостой факультета и входишь в число десяти лучших учеников школы. Она должна гордиться тобой!

— Моя матушка, Блэк, — насмешливо отозвалась Беата после некоторого раздумья, — имеет несколько другие стандарты и критерии для гордости.

— Я заметил, — вздохнул Сириус. — Весь Хогвартс заметил.

— То-то, — кивнула Беата. — Моя мать… довольно сложный человек. Она преследует цель взять меня за шкирку и запихнуть обратно в семью.

— Ты что, тоже сбежала из дома? — удивился Сириус.

— Ну да, — пожала плечами Беата. — Я же в Хогвартсе.