— Можно, мы не будем говорить о Спринклс? – недовольно проскрежетал он, крепче сжимая в руках горячую кружку. — Мне надоело слушать, как все прочат нам дивное будущее и любовь до гроба.

— Можно, — легко согласилась кузина.

Сириус помолчал с минуту и наконец решился задать главный вопрос.

— Принц знает, зачем я здесь? – голос в последний момент все-таки сорвался, выдав владельца с головой.

Андромеда чуть сжалась, но все-таки кивнула. Она не отвела взгляда и стойко выдержала атаку темных глаз, в которых сейчас виднелись волнение, горечь и толика озлобленности.

— Я наблюдала за вами через Принца. Поверь, Сириус, я не хотела скрывать правду! Но я и предположить не могла, что вы разузнаете о нападении Пожирателей на родителей магглорожденных.

— Конечно, ты могла предположить, — язвительно отозвался Блэк и пошевелил плечами, от чего колючий плед сполз по спине и морозный воздух из приоткрытого окна тут же впился в кожу. – Ничто не происходит без нашего ведома в школе. Но ты предположила сделать вид, что не подумала об этом.

Вышло жестче, чем следовало, и лицо Андромеды дрогнуло.

— Может быть, — очень тихо сказала она. – Я не так храбра, как ты. Но так или иначе… — Меда сделала паузу и мягко закончила: — …с родителями все в порядке.

Сириус сам не заметил, насколько облегченным и громким получился выдох.

— Где они? – порывисто спросил он, приподнимаясь в кресле.

Меда покачала головой.

— Если я скажу тебе, информация просочится к Джеймсу и Лили, ко всем твоим друзьям. Это крайне опасно. Я надеюсь, что моего слова тебе все же будет достаточно.

Сириус медленно, нехотя опустился обратно, буравя кузину взглядом и осторожно кивнул. Он подумал еще мгновение и все-таки сказал:

— Не пойми меня неправильно, Меда, но… Ты пошла против порядков семьи, и с тех пор я ничего о тебе не слышал. Будто ты и вовсе прекратила свое существование. Ни писем, ни визитов. Я даже подумал, что ты позабыла меня, — в его голосе проскользнула обида.

— Я – неофициальная поддержка Ордена, Сириус. Поверь мне, я хотела бы помочь вам открыто, сделать гораздо-гораздо больше, но я не могу, — Меда улыбнулась виновато и тускло. – Таким, как я, приходится действовать в строжайшей секретности, и порой это вынуждает меня лгать родным. Лгать тебе.

Сириус смотрел на поникшее лицо сестры, на ее худые теплые руки и тяжелый халат из плотной ткани, на опустившиеся покатые плечи и мягкие локоны, обрамляющие красивое точеное лицо. Коротко вздохнув, он понимающе кивнул. Бродяга, как и всегда, не был способен долго винить Меду хоть в чем-либо. Она была старше его и, быть может, опытнее, но она всегда оставалась его хрупкой маленькой кузиной. Той самой, что безутешно оплакивала погибшего совенка, той самой, что так отчаянно пыталась его защитить от нападок Вальбурги.

В конце концов, она была просто женщиной. И матерью.

— Я понимаю, — наконец сказал Блэк. – Но ты должна, обязана дать мне слово, что с ними действительно все в порядке.

— Да, — в этот раз Андромеда ответила твердо, со стальной жесткостью в голосе. – Мы знали, что что-то подобное обязательно случится и подготовили план заранее. Все то, что говорит Дамблдор – лишь обманка для врагов. Профессор искусно играет свою роль, так, что ни ты, ни Джеймс ни смогли заподозрить его в обмане. Даже Дирборн, насколько я знаю, не обладает достаточными данными. Чем меньше человек знают, Сириус, тем больше шансов сохранить секрет.

Сириус оглянулся, приподнимая брови и всем своим видом намекая на открытое окно.

— Здесь пока еще безопасно, — вздохнула Андромеда. – Альфард никогда не рассказывал семье свои секреты, в том числе и структуру чар, что окружают поместье. Я совершенно случайно обнаружила, что могу беспрепятственно переступить порог дома, когда была вынуждена приехать сюда в поисках одной редкой книги. Ни моя мать, ни сестры, ни тетка не способны войти.

— Любые чары можно разгадать и обойти.

— Но в таком случае закрытое окно нас уж точно не спасет, — пожала плечами Меда. – А ты никогда не отвяжешься от меня, пока я не дам тебе ответы.

— Мне не нравится, что ты сунулась во все это, Меда, — натянуто произнес Сириус. Его кузина была необыкновенна упряма – так же, как и любой, в чьих жилах течет кровь семьи Блэк, но он не смог смолчать.

— Как и мне не нравится то, что ты сунулся во все это, — парировала Меда. Две пары глаз встретились в безмолвном поединке, и никто не собирался отступать.

— Насколько это опасно для тебя? – наконец спросил Сириус, внимательно наблюдая за чуть дернувшимся лицом сестры. Его голос прозвучал требовательно, почти приказывающе.

Андромеда секунду раздумывала над ответом, сжав тонкие розовые губы в полоску, затем обмякла и слегка пожала плечами. Она не знала, что ответить. Да, это было опасно для нее, но нет, она не могла полностью остаться в стороне.

— Мы здесь ненадолго, — добавила она через несколько минут молчания. – По настоянию Дамблдора. Через пару дней вернемся в убежище.

— Мы? – Сириус нахмурился.

Андромеда хитро улыбнулась. Ее взгляд метнулся, остановился где-то за плечом Блэка и разом потеплел. Если бы только она сейчас посмотрела на Сириуса, он бы, наверное, окончательно растаял от такого безумного потока тепла и нежности, что светились в глазах кузины.

— Дядя… Блэк? – раздался неуверенный настойчивый голосок.

Блэк буквально спрыгнул с кресла, отбрасывая прочь плед и роняя кружку, и стремительно обернулся. Маленькая четырехлетняя девчонка со взъерошенными волосами, немного курносая, с упрямым волевым взглядом больших фиолетовых глаз. Она волновалась, отчего ее волосы перемигивались всевозможными оттенками синего, никак не в силах определиться.

— Нимфа, — выдохнул Сириус и пошел навстречу племяннице. Та постояла с секунду и со всех ног бросилась к парню, чуть не запнувшись о ковер, но тот вовремя успел ее подхватить.

Это было совершенно удивительно, но Нимфадоре Тонкс, прямой наследнице Андромеды Блэк, не досталось ни капли того изящества и той грациозности, коими обладала ее мать.

Нимфадора взлетела Блэку на руки и тот, смеясь, закружил малышку, держа ее под подмышками высоко над полом. Дора безостановочно смеялась и размахивала руками, норовя «пощипать дядю Блэка за пухлые щеки». Андромеда умиротворенно улыбалась, наблюдая за этой картиной и, казалось, что ее ровное мягкое спокойствие оплело комнату толстыми непробиваемыми нитями.

— Ну как ты, подруга? – Блэк наконец-то опустил Дору на пол и присел на корточки рядом с ней. Его глаза светились, когда он аккуратно заправил локон племянницы за ухо, а та, радостно улыбнувшись, схватила его за жесткую ладонь.

— Отлично! Правда, мама говорит, что я не буду здесь долго, что она отправит меня к отцу, — Дора надулась.

Эмоции на ее живом подвижном лице менялись с необыкновенной скоростью. Сириус подумал, как же хорошо, что колючая железная рука Вальбурги не добралась до этого неиссякаемого источника жизни и высокого заливистого смеха.

— Тед остался дома, — пояснила Меда, — незачем втягивать его во все это.

— Смотри, как я умею! – Дора уже позабыла про свои обиды. Она надулась изо всех сил, и ее уши приняли вид огромных желтых бананов.

— Ты очень талантлива, принцесса, — расхохотался Блэк, невзначай коснувшись ушей девочки, так, что те заколыхались, словно маятник.

— Щекотно, — фыркнула она.

— Оставайся на ночь, Сириус, — Андромеда свернула плед и убрала кружку с пола, палочкой убирая следы недопитого чая. – Я приготовлю ужин и постель, а на утро заправим твой мотоцикл левитационным порошком. К тому же Дора…

— Не называй меня Дора!

Андромеда только легко рассмеялась, Блэк вторил ее, необидно потрепав племянницу по макушке. Сириуса не нужно было долго упрашивать. Он не верил, что у него когда-нибудь появятся собственные дети, но это не значило, что он не любил их. Просто считал, что у ребенка должен быть ответственный родитель. А рядом с Нимфадорой ему казалось, будто его жизни на какое-то мгновение становилась чуть легче, чуть проще и чуть светлей.