Меда же верещала, словно одержимая. Подхватив птенца, она скакала по неприветливой гостиной дома Блэков, затаптывая ковры, сшибая ценные статуэтки и прочие до нелепости дорогие безделицы. Надо было видеть лицо Вальбурги – кожа на ней натянулась, словно перчатка, готовая вот-вот лопнуть, глаза излучали кошмарное неодобрение, и бедняжка Друэлла чуть с ума не сошла от стыда, но толком ничего не могла поделать с непоседой-дочкой. Она всегда была мягче и чем-то напоминала Блэку Регулуса – у нее было собственное мнение, но она никогда не осмеливалась высказать его Вальбурге за недостатком воли и силы духа.

Празднование, как повелось, проводилось под непрестанным надзором вездесущей Вальбурги Блэк в присутствии всей многочисленной родни, что еще больше ухудшало ситуацию. Они смотрели на Меду искоса, сухо поджимая губы и едва заметно качая головами, этот «инцидент» еще долго потом обсуждался среди высшего общества, но не при Вальбурге.

И только Беллатрисса, увидев искреннюю радость в глазах сестры, смотрела прямо на совенка своими мутными, полными безумия глазами и тонко улыбалась. Блэк видел эту улыбку, и его передернуло от нехорошего предчувствия. Он знал, что Трисса просто так все это не оставит, она физически не умела примиряться с чужим счастьем.

Ровно через неделю Меда написала Сириусу письмо – ее почерк дрожал, пергамент был мокрый от слез, а юный Сириус даже не потрудился его прочесть, все было ясно итак. Вопреки всем домашним правилам темной ночью он сбежал из дома к своей кузине и застал ее там в чернейшем из своих настроений.

Это был его первый настоящий длительный побег и, надо сказать, ему понравилось.

Как оказалось, Меда обнаружила птенчика со свернутой шеей утром у себя на кровати и была безутешна. Сириус просто сидел рядом с ней полночи, бормоча невнятные утешения, а утром пошел и вызвал Беллатрису на дуэль. Ведьма конечно же размазала его по паркету, оставив лежать распластанным на холодном, забрызганном кровью полу, и Друэлле Блэк стоило больших усилий привести Сириуса в подобающий вид.

Едва вернувшись домой, Блэк был выпорот за нарушение устава семьи, за неповиновение и за неуважение к старшим. Но ему и в голову не приходило, что у Друэллы Блэк, так хорошо знающей своих дочерей, мог быть свой план. Она не могла противостоять открыто, но посчитала, что такая мелочь, как подаренная птица, не вызовет большого резонанса, если она… поспособствует ее выживанию.

Инсценировать смерть маленького птенца, просто подсунув Беллатрисе другого – раз.

Переждать истерику средней дочери, после чего сказать ее правду, наказав молчать о сделанном – два.

Отослать малыша обратно Альфарду, чтобы тот мог позаботиться о птенце, пока Меда подрастет, не обзаведется собственной семьей и домом — три.

Разве Беллатрисса, в отличие от своей младшей сестры, была способна отличить одного белого совенка от другого? Этот был не таким милым, более крупным с серьезным внимательным взглядом серых глаз, и Друэлла не без сожалений отдала малыша на растерзание старшей дочери.

Зато она сохранила Принца.

Ну а после, когда Андромеда была исключена из семьи за брак с магглом, Беллатриса уже не могла бы сделать ничего ни ей, ни ее маленькому воспитаннику. Ведь они больше не виделись.

Но причем здесь вообще Принц, его кузина и исчезнувшие родители магглорожденных? Почему Андромеда находится в Блэкшире? Где ее муж-маггл и маленькая Нимфадора? Что вообще здесь происходит?!

Окно распахнулось так внезапно, что Блэк машинально отпрыгнул и упал в грязный снег, громко выругавшись. Мантия свалилась к его ногам, мягко мерцая в свете фонарей. Миловидная женщина с маленькой горбинкой на носу смотрела на Блэка своими лучистыми глазами, подставив ладони под подбородок, и улыбалась.

— Здравствуй, кузен, — звонким голосом произнесла зеленоволосая Андромеда. – А я все ждала, когда же ты с Принцем нас навестишь!

========== Глава XXIV: Конфетти для Хогвартса ==========

С Новым Годом вас!

___________________

Блэкшир, поздняя ночь

Сириус утопал в безразмерном кресле, туповато пялясь на темную драпировку стен и вдыхая восхитительный аромат чая с мятой, шалфеем и чабрецом. Мохнатый плед в крупную полоску, в который он был укутан, чуточку покалывал оголенные плечи и спину, в горле першило после долгого полета под зимним ветром и от падения в снег, но Блэка наполняло противоестественное спокойствие.

Андромеда сменила цвет волос на темно-желтый и теперь была похожа на взъерошенную канарейку. Способности метаморфа у Андромеды Блэк хранились под строжайшим секретом – Вальбурга считала их вульгарными и с детских лет учила девочку во что бы то ни стало контролировать нежелательные таланты. Но сейчас, выйдя замуж и обретя наконец долгожданную свободу от собственной семьи, Меда перестала стесняться того, что Сириус искренне считал невероятным даром.

Миссис Тонкс хлопотала вокруг кузена, то поправляя плед, то доливая в кружку кипятка, то ненароком оправляя длинную черную челку, косо падающую тому на лицо.

— Прекрати это, — наконец хмуро сказал Блэк, и Андромеда поджала губы.

Сириус не привык к материнской заботе и считал за слабость признавать то, что ему нравятся действия Андромеды. Нравится взгляд искристых ласковых глаз. Нравится этот дурацкий, расшитый золотистыми листьями тропических растений халат. Нравится пряный запах, исходящий от ее изящных рук и тонкая золотая цепочка, сверкающая на обнаженной шее.

Эту цепочку Сириус торжественно вручил кузине, когда ему было семь. Он копил на нее целый год, а потом – о ужас! – направился прямо в маггловский ювелирный магазин, где и подобрал украшение. Это был их секрет, о котором не знал никто, кроме дяди Альфарда, и то, что Андромеда сохранила цепочку по сей день, отозвалось в Сириусе согревающей волной.

Он даже растрогался, как наивная сопливая девица.

— Выходит, — заговорил он глухим низким голосом, — Принца направила ты?

— Выходит, я, — Андромеда улыбнулась и присела на край соседнего кресла. Длинные тяжелые рукава ее халата опустились и сверкнули шальным блеском в свете камина.

Блэк пожевал губу, жадно рассматривая лицо сестры, которое он не видел, наверное, уже года два. Сейчас ее глаза были светло-ореховыми, как подтаявший молочный шоколад. Сириус мотнул головой, приходя в себя.

— Но как? Принца прислали A&B! Ты что же, одна из них?

Парень требовательно уставился на Андромеду, та в ответ лишь непонимающе нахмурила брови.

— Как ты сказал? A&B?

— Да.

— Я просто попросила Нарциссу помочь мне. Она всегда была моей младшей сестренкой и, пусть и не одобрила брака с магглорожденным, не отказала бы в помощи.

Блэк сильно сомневался, что его третьей кузине можно доверять, но решил положиться на слово Меды. Та же растолковала сомнение брата на свой лад.

— Сириус, – Андромеда покачала головой, и ее волосы потемнели, приобретая цвет темного каштана. – После того, что случилось с Чарльзом и Дореей… Я хочу сказать, что Дорея была твоей родней, одной из немногих, кто действительно заботился о тебе. Сначала ушел Альфард, затем она, и у тебя… не так уж и много кто остался, верно? — Андромеда грустно улыбнулась, а Блэк только опустил глаза. — Я знала, что однажды ты совершишь глупость. Ожидаемую глупость, которая может обойтись тебе слишком дорого. Я не хотела следить за тобой, я лишь хотела помочь.

— Ты знаешь, что мы собирались напасть на Абраксаса Малфоя? – прямо спросил Блэк.

— Да, — просто сказала Андромеда. – К счастью, друзья удержали тебя и Джеймса.

Сириус фыркнул. Друзья! Беата Спринклс, чертова непрошенная спасительница.

— Она хорошая девушка, — проницательно улыбнулась Андромеда, и Блэк тут же глухо заворчал, словно раздраженный пес. – Правда, Сириус. Конечно же, назвать ее идеальной я не могу, но вы… чертовски похожи, — Андромеда улыбнулась снова, и Сириус немного оттаял.

Только она и Лили могли улыбаться так, и Блэк не сумел найти способа противостоять этому чуточку озорному, но светлому жесту.