— Дамблдор считает, что эти чары могут передаваться на других, нас просто не подпустят к ней. Даже чистокровных, ведь они могут стать переносчиками.
— Магия будет уходить из ее крови, Ремус. С каждым днем ее будет оставаться все меньше и меньше. Я знаю, что мракоборцы проведут всевозможные эксперименты, но им придется получить разрешение родителей, Министерства… Представляешь, сколько времени на это уйдет?
— И ты пойдешь на эту кошмарную сделку с совестью?
— Да.
Ремус помолчал.
— Как мы проникнем в кабинет директора?
— A&B. У них есть доступ ко множеству школьных ходов, даже к тем, о которых не знают Мародеры.
— Среди них Нарцисса, а она сотрудничать не станет.
— Там не только она, — Эмили упрямо посмотрела на Ремуса, — там ведь должен быть кто-то еще. Надо просто отправить им письмо и договориться.
*
Где-то за пределами Хогвартса
Байк рассерженно ревел, набирая скорость и высоту, а Блэк хохотал как безумный, не замечая ни распахнутой куртки, ни давно выпавшей изо рта сигареты.
Он наконец-то был свободен.
Никакой школы, никаких преподавателей, мракоборцев и прочей шушеры. Только он, байк и ветер.
Пункт плана номер один: разузнать правду о пропавших семьях магглорожденных.
Пункт плана номер два: найти пропавшие семьи магглорожденных.
Пункт плана номер три: постараться не сдохнуть.
У Блэка не было ни одной зацепки, ни одной догадки и даже мысли, куда он мог бы полететь, но Сириус Орион Блэк по прозвищу Бродяга никогда не нуждался в скучных многочисленных деталях, он предпочитал импровизировать.
Первой остановкой Блэка должен был стать какой-нибудь более-менее приличный лондонский бар, пара стаканов хорошего виски и крепкий успокаивающий табак. Было очень неприятно вспоминать о том, что Бродяга оставил Джеймса без его мантии-невидимки, но иного способа избежать цепких глаз мракоборцев Блэк не видел. Тем более, что Поттеру так или иначе придется остаться в школе, рядом с Эванс, Питер никогда не был авантюристом, Ремусу нужно приглядывать за Паркер. Ну а Блэк… Кто, если не он?
Ночь была сравнительно теплой, в воздухе искрились крохотные снежинки задержавшегося снега, не сообразившего вовремя что к чему и не успевшего последовать за свой хозяйкой-зимой. Луна на небе, мучительно желтая, как один большой обгрызенный кусок сыра, смотрела на Блэка своим немигающим глазом и изредка пряталась за редкими синеватыми облаками.
Рядом мелькнула плотная тень, Блэк дернул мотоцикл в сторону, напряженно вглядываясь в темноту и тут же заорал от страха, когда белоснежный Принц вынырнул из промозглой темноты прямо в свет фар. Сириус чудом не сшиб птицу, успев вовремя рвануть мотоцикл вбок.
Принц был птичкой не маленькой, а в ночной мгле и вовсе мог сойти за мелкого дракона.
— Твою ж мать, тупая ты летающая хрень! – выругался Блэк, Принц смерил его недоуменным взглядом. Мол, чего ругаешься-то, придурок?
— И какого черта тебя понесло сюда? – проворчал Блэк. Принц деловито ухнул, Сириус вздохнул. Вот только с совами он еще не общался.
Принц посмотрел на Блэка, затем повернул голову, уставившись куда-то в темноту, и весьма резко изменил курс полета.
— Предлагаешь лететь за тобой, белая штуковина?
Вопрос был риторическим, Принц явно намековал следовать за ним. Может, у этой птахи какой-то особый разумный разум? Кто их, волшебных сов, разберет, из чего они сделаны.
Принц утвердительно ухнул и мигнул огромными желтыми дисками глаз. Сириус видел, как белая громадина начала снижаться, планируя на пушистых крыльях, как дельтаплан.
Никаких причин верить птице у Блэка не было. С другой стороны, Сохатый столько ночей пропадал вместе с Принцем в те времена, когда только остался без… без Дореи и Чарльза. Даже если Принц был подарен со злым умыслом, рискнуть стоило.
Зябкий ветер дул в лицо, воздушные волны, порождаемые взмахами крыльев Принца, норовили сбить Блэка с мотоцикла, но тот был достаточно пьян, а оттого достаточно бесстрашен, чтобы не беспокоиться об этом.
В конце концов, что ему терять? Изгнанник, отшельник, урод. Вся семья, которая у него осталась – это Мародеры и Эванс. Ведьмочка так ловко и незаметно вошла в их круг, как умеют только настоящие женщины. Сириус видел в ней сестру, чем-то отдаленно похожую на Андромеду, по которой он скучал.
Если что-то случится с ним, с Блэком, мир обронит скупую слезы и позабудет.
Если что-то случится с родителями Эванс, девочка этого не выдержит.
Она может хорохориться сколько угодно, но девчонки на то и девчонки, что сразу ударяются в панику и ищут крепкое мужское плечо, способное решить их проблемы. Блэк задолбался решать чужие проблемы, но это было гораздо лучше, чем вспоминать о своих.
Странный это был день. Еще год назад случись такое, и Мародеры бы уже собрались все вместе, выдумывая срочный план и обсуждая политику будущих действий. А сегодня они все были по отдельности.
Ремус умчался со своей Эмили, Джеймс сбрендил окончательно и напивался в Кабаньей Голове, Питер испарился в неизвестном направлении еще до того, как Блэк устроил ковбойскую «перестрелку» в Большом Зале. Может быть, пошел к Элизе?
А Блэк всегда говорил – женщины до добра не доведут.
Слава Мерлину, хоть за Спринклс не надо было волноваться. Бешеная чистокровная, которую боится сам Малфой, кто к ней полезет?
Принц тем временем свернул куда-то вбок, и Блэку стоило больших усилий снова разглядеть его мохнатую белую задницу, в смысле, пушистый хвост в темноте.
— Что за?..
Впереди, залитое приветливыми теплыми огнями фонарей, возвышалось до боли знакомое и родное поместье. Поместье дядюшки Альфарда.
Огромное строение, напоминающее и замок, и современный особняк, с огромным садом, который был волен расти, как ему вздумается и с массивными каменными горгульями, восседающими на карнизах. Одна из них – Грета – проводила Блэка недобрым взглядом, но осталась неподвижной, и Бродяга решил, что ему дали зеленый свет.
Блэк ожидал увидеть все, что угодно: маггловскую деревню, Лондон, пристанище Ордена Феникса, но не это.
Может быть, он и сам не понял, как полетел по давно знакомому маршруту к единственному дому, в котором его когда-то ждали?
Резко снижаясь, Сириус приземлился в кустах, чуть не угодив в рыхлый, не растаявший еще сугроб снега, закрытый от чужих глаз пушистыми еловыми ветками. Принц ухнул и направился прямиком к поместью, к совиной башне и исчез из виду.
Сириус шел осторожно, укутавшись в мантию-невидимку – благо, поместье он знал, как свои пять пальцев, и без труда обошел основные ловушки, не забывая заметать за собой следы, темнеющие на подтаявшем грязном уже снегу.
В окне гостиной на первом этаже горел ласковый оранжевый свет, проливаясь на снег рыжими пятнами и настойчиво маня к себе. Прижавшись к стене, Сириус достал из кармана простое зеркальце – незаменимая штука, когда хочешь проверить, чист ли коридор, но не хочешь зазря высовывать голову и подставляться под заклинания.
В зеркале отразилась гостиная – такой, как он ее запомнил. Мягкие, словно шерстка кролика, красные диваны, темно-синяя драпировка на стенах, шершавая на ощупь, искусно выполненные портреты всемирно известных мирно дремлющих волшебников, стойка с коллекцией редчайших книг… Раздался слабый свист, словно кто-то вспоминал забытый мотив и в поле зрения мелькнула копна ярко-зеленых встопорщенных волос.
Андромеда Тонкс.
Блэк уставился на Андромеду, словно та была ожившим дядей Альфардом. Потом на Принца, который уселся на козырек над входом в дом и деловито ухнул.В голове вихрем пронеслись давние воспоминания, стремительно, словно пазл, собирающиеся в цельную картинку.
Когда Меде исполнилось пятнадцать, дядюшка Альфард подарил племяннице совенка. Белоснежного, с огромными черными глазами-пуговками. Малыш был еще совсем мал, безвинен и только забавно хлопал глазами, робко прижимаясь к огрубевшим рукам немолодого волшебника. Признаться, даже Блэк проникся при взгляде на белоснежного малыша.
