- Тот факт, что ты отчитываешься перед руководителем «Цербера», не кажется мне особо успокаивающим.

- Я очень надеюсь, что спустя некоторое время вы измените свое мнение, Шепард. – С этими словами, Миранда двинулась к выходу, и прежде, чем дверь за ней закрылась, она обернулась и добавила: - Мы просто хотим помочь вам преуспеть в том, что вы умеете делать лучше всего.

Отряхивая крошечные металлические обломки с подошвы туфли, я раздумывала над тем, сколько еще жучков осталось. Неожиданно мне в голову пришла мысль.

- СУЗИ, - позвала я, - ты умеешь лгать?

Мне никогда прежде не доводилось работать с ИИ, а потому я не знала, на что они способны.

- Да, я могу утаивать информацию, - ответила она. Время от времени я ловила себя на том, что думаю о СУЗИ, как о «ней» вместо «него», но, поразмыслив, пришла к выводу, что просто подразумеваю «Нормандию». В конце концов, ИИ не являлись настоящими личностями.

- Я имела в виду, можешь ли ты сказать мне что-то, что, как ты знаешь, представляет собой ложь, но при этом действовать так, словно это правда? Или же наоборот?

Люди всегда относятся к паранойе, как к чему-то плохому, но в сложившейся ситуации я была ей рада. Мне никак не удавалось избавиться от изматывающих сомнений насчет того, кому или чему я могу доверять. Можно ли верить самой себе? Ведь никому не составит труда говорить одно, а делать другое. Так легко убедить кого-то, что все в порядке и волноваться не о чем. Даже кого-то вроде меня. Паранойя представлялась мне единственной преградой, стоящей между мной и полным лжи миром «Цербера». Хотя бы в это я могла верить.

- Мое программное обеспечение не содержит никаких ограничительных блоков, которые не позволили бы мне так поступить в случае подобного приказа, - ответила СУЗИ. Что ж, по крайней мере, она искренне призналась в том, что умеет врать.

- Ты должна лгать мне? – тихо поинтересовалась я, уже заранее зная, каким будет ответ. – У тебя есть такой приказ?

- Мне запрещено отвечать на этот вопрос.

Тяжело опустившись на диван, я устало выдохнула.

- Ну, разумеется.

************

Мне не составило никакого труда вернуться к роли члена банды, наемника. Эмоциональная отстраненность, жестокость подходили мне, как любимая старая пара обуви. Удивительно просто оказалось убедить три преступные группировки в том, что я с легкостью уничтожу их в случае необходимости. На моем лице снова стала появляться самодовольная, приторная и одновременно кровожадная улыбка человека, наслаждающегося зрелищем того, как жизнь покидает глаза его врага. Я стала той личностью, которую лепила в течение многих лет, озираясь через плечо; той, кто мог заставить расступиться толпу наёмников, как воды Красного моря. Это помогало распознать тех, кого действительно следовало опасаться, потому что они не купились бы на этот трюк, считая, что видят недостойного их внимания психопата, которого держат на коротком поводке.

Да, было невероятно легко на некоторое время вернуться к старым привычкам. Будь на мне форма Альянса, я бы, пожалуй, никогда не додумалась стукнуть того батарианского инженера по затылку гаечным ключом, одновременно ударив его коленом в лицо, выбивая зубы и заглушая крик. Особое удовольствие мне приносило не убийство, а момент, непосредственно предшествующий смерти врага, когда он смотрел на тебя, и в его глазах отражалось понимание того, что я превзошла его во всем, и что за свою ошибку он заплатит ужасную цену.

Я велела Джейкобу и Миранде помалкивать – они оба (в особенности он) слишком опасались замарать руки и выдали бы нас. И если она понимала мои действия, то Джейкоб выглядел по меньшей мере обеспокоенным. Возможно, он не ожидал такого от героя Альянса? Может быть, он до сих пор не отошел от того, как я обращалась с ним во время нашей первой встречи? Однако все это не имело никакого значения – я больше не служила Альянсу, а «Цербер» уж точно был способен на что угодно. Так же, как и я. Наша миссия слишком важна, чтобы допускать ошибки из-за уставов и правил, сдерживавших меня в мою бытность коммандером.

Во всяком случае, я совершила хороший поступок – тот малец, что хотел завербоваться, не протянул бы и минуты в бою. Я свернула предохранитель на его пистолете и приказала валить домой. Да, мальчишка пришел в бешенство, но он был слишком юн – примерно того же возраста, в котором я покинула «Красных», но, в отличие от меня, все еще по-детски наивен.

А затем мы повстречали Архангела.

Когда он снял шлем, и я поняла, что это Гаррус, мне едва удалось сдержаться и не заорать от радости; впервые за долгое время на моем лице расползлась широкая искренняя улыбка. За прошедшие два года он превратился в силу природы, с которой нельзя было не считаться, и стал независимым и чертовски сильным. Как я. Ошеломляющее чувство облегчения, которое я испытала, узнав старого товарища, оказалось сравнимо с уколом страха, пережитого мною, когда его ранили.

Те два часа, что его жизнь висела на волоске, мне казалось, что я вот-вот лишусь единственного друга. Первая «Нормандия» изменила меня. Никогда прежде меня особо не волновала потеря людей – только то, как это могло отразиться на моей репутации и карьере. Когда же выяснилось, что с Гаррусом все будет в порядке, я расценила эту новость, как дар свыше. Он являлся моей левой рукой на прежнем корабле, и его возвращение словно вернуло в окружающее меня безумие каплю порядка.

Однако когда я зашла его навестить, взгляд, которым он наградил меня, был далек от теплого.

- «Цербер», Шепард? Ты серьезно?

Гаррус, которого я помнила, не стал бы задавать мне подобных вопросов. Но, в конце концов, это было два года назад; с тех пор он приобрел эту непринужденную самоуверенность и невозмутимость – качества, которые, как я уже знала, мне понравятся.

- Я бы на твоем месте тоже не поверила, - тяжело вздохнув, ответила я, ни на минуту не забывая о расположенных в углах камерах. – Но у меня просто нет выбора – во всяком случае, нормального. Мой уход от них станет приговором для десятков человеческих колоний, потому что только «Цербер» делает хоть что-то, чтобы остановить похищения. Даже Альянс, кажется, не озаботился этим вопросом, и я могла бы потерять много недель на то, чтобы убедить их в реальности угрозы, но, как мы прекрасно знаем, это практически бесполезно. Я видела то, что остается от колоний после нападения коллекционеров – у нас попросту нет времени; действовать требуется немедленно. Это важно, как и в случае с Сареном, и я нужна им.

- Стало быть, это союз, рожденный необходимостью? – переспросил Гаррус, и, судя по его выражению, он внимательно следил за моей реакцией. – Или ты чувствуешь себя обязанной им за то, что они спасли тебе жизнь?

- Я ничего им не должна, - заявила я, - и, полагаю, четко дала это понять, ступив на борт. Думаю, я чертовски усложняю жизнь церберовским оперативникам, особенно Миранде. Кажется, они считали, что я окажусь более… покладистой.

Мысль о том, что кто-то сумеет приручить меня, заставила Гарруса рассмеяться, а затем его взгляд переместился на камеру наблюдения. Как только он снова посмотрел мне в глаза, я слегка двинула бровями – мы оба знали, что не можем говорить о некоторых вещах, потому что они наблюдали за нами. К счастью, Гаррус отлично умел читать между строк и, без сомнения, прекрасно понял, что я имела в виду.

- И их это устраивает? – спросил он наконец, облокотившись на ограждение главного орудия.

- Они нуждаются во мне, - пожала я плечами, не будучи до конца уверенной, уговариваю его или себя. – По их словам, я единственная, кто может выполнить эту операцию, и чем больше я узнаю, тем больше убеждаюсь в истинности этого утверждения. Гаррус, ресурсы, которые готов предоставить «Цербер», поражают воображение – Альянс просто не располагает подобными активами. Коллекционеров нужно остановить, так почему бы это не сделать мне? По крайней мере так я смогу гарантировать, что все пойдет, как надо.

По крайней мере так я смогу гарантировать, что все это не является неким сумасшедшим планом «Цербера», и с моей помощью мы завершим миссию.