-Держись, родная. Держись, - проговорил он, почти прошептал, усаживаясь на скамью, опуская лицо в ладони. В голове он продолжал слышать, как стучит его ледяное сердце, и мысль о том, что сейчас на свет появится младенец с точно таким же камнем внутри, не давала ему покоя. Он, конечно, никогда не позволит своим детям повторить его судьбу, не позволит совершить тех же ошибок, не позволит погрязнуть в этой тьме, которая однажды утащила его. Но он знал, как малышу однажды станет больно в груди, как однажды кольнет в сердце льдинка, и он сумеет научить его справляться с этим, справляться с монстром, живущим в нем с самого рождения.
Время все ещё непрестанно шло, как же оно было мучительно медленным. Он даже не знает, сколько конкретно прошло этого времени, он лишь может определить, что поздняя ночь уже давно окутала Асгард. За дверью раздались утешающие голоса лекарей, а затем вновь простонала его измученная Сигюн. И, казалось, что она сейчас корчилась в последнем издыхании. Эта мысль заставила Бога обмана резко подняться с места и приникнуть ухом к двери, чтобы расслышать каждый звук. И тут секундную тишину разрезал звонкий плач ребенка. Он так громко кричал, что, казалось, будто его слышал сейчас весь Асгард.
Тень улыбки мелькнула на лице трикстера, но потом она быстро испарилась, когда он не услышал больше ни звука от Сигюн, даже вздохов. Что-то лепетали лекари, ребенок плакал, и все звуки словно перемешались, но среди них Локи не слышал главного - её дыхания. В какой-то момент ему показалось, что он её больше не чувствует. И было ли это вызвано постоянным переживанием или чем-то другим - неважно. Он до невозможности, до безумия испугался за своего ангела. И обреченные секунды ожидания убивали все внутри него.
========== Глава 73 ==========
Только через несколько длительных и тянущихся минут он услышал, как замок на двери отпирается. Он поднялся с места, с замирающим камнем в груди ожидая. Из комнаты врачевания вышла Свана, вытирая свои белые руки полотенцем. На губах её играло подобие добродушной и легкой улыбки.
-Говори, - Локи еле сдержался, чтобы не закричать.
-Поздравляю вас, Ваше Величество. Сигюн родила мальчика, - сообщила лекарша, светло улыбаясь, словно не замечая сплывшего гнева с лица царя, на котором все же остались тени беспокойства, причем очень сильного.
-А как Сигюн? Что с ней?
-Бедной Сигюн пришлось не легко. Как только малыш появился на свет, девушка потеряла сознание, мы еле привели её в чувства. Холод сумел пробраться в её кровь, забирая часть жизненных сил, которые со временем будут восстановлены. Сейчас ваша жена в порядке, даже произвела первое кормление, что очень нас удивило. Какой же сильной нужно быть… К счастью, молока у неё оказалось достаточно. Она теперь спит. За столь долгое время бессонных ночей она заслужила длительный отдых. Прошу прощения, но навестить её вам позволю только завтра. Не стоит волноваться о ней, до утра с ней останусь я. Я пригляжу за ней и за малышом.
-Покажи мне его. - Локи бы не смог вытерпеть до завтра, чтобы не улицезреть своего второго сына. В душе его все же присутствовал некий страх от того, что сейчас он увидит малыша в обличье ётуна, холодного, свирепого существа, которым сам является, пусть и на половину.
Свана кивнула кому-то в комнате. Спустя секунды вышла молоденькая девушка с крохотным свертком в руках. Она бережно держала его, робко посматривая на высокого мужчину, царя Асгарда, заметно теряясь от легкого страха. Локи приблизился к ней, заглядывая под пуховое одеяльце, в которое был укутан ребенок. На его коже он заметил оттенки синевы, ётунской и холодной, и сердце его пропустило удар, а затем вновь забилось часто. Он ожидал этого, он знал, но сейчас, взирая на малыша собственными глазами, для него все вдруг потеряло значение. Это его сын, его кровь, его родное дитя. В его жизни, в которой прежде, когда-то очень давно, в затерянном прошлом, не было ничего, кроме его собственной тени, теперь появился ещё один человек, ради которого он пожертвует собой.
-Прошу, мой царь, - произнесла молодая лекарша. Совсем не умея держать на руках младенцев, Локи даже опешил, когда она предложила ему взять сына. Однако, ему так хотелось прижать его к себе. Лекарша указала, что нужно придерживать головку малыша, она осторожно, с робкой помощью отдала младенца на руки отца. На глазах синева в один миг растворилась и кожа дитя стала обычной, приняла уже человеческий цвет, теплый. На голове его был приглажен пух черных волос, таких же черных, как у Локи, он мирно спал на руках отца и ему было совсем не холодно. Маг же не мог сдержать своей улыбки, когда любовался младенцем. Это его малыш, его второй подарок от Сигюн. И сейчас передать словами или даже мыслями свои эмоции Локи не в состоянии. Он просто счастлив. Счастлив столь долгожданному появлению младшего сына. И ничего сейчас уже не заботило, все осталось за какой-то невидимой гранью, когда в его руках спало такое чудо, которого он до невозможности бережно и ласково прижимал к себе.
-Когда он родился, его кожа была синей, мой царь, а глаза были налиты красным цветом, но потом, стоило только Сигюн взять его на руки, как он изменился. Он перестает походить на ётуна, когда его касаются ваши с ней руки, он чувствует ваше тепло. Когда он оказался в объятиях матери, синева исчезла, а глаза заблестели голубым цветом, как у вашей жены, - рассказывала Свана.
Локи, слушая её, передал младенца в руки лекарши, и та унесла его в комнату.
-Я знаю, кем родился мой сын, Свана. И должен сказать, что всему Асгарду стоит возрадоваться, что он не станет таким, как я, хотя навсегда останется ётуном. Ваш страх к нему неуместен, страх, который вы испытали, когда он вышел из утробы матери. Боятся нужно ни моих детей, а меня. - Промолвив эти слова с легкой ядовитой усмешкой, Локи повернулся спиной к целительнице, пошел к коридорам. -Я приду завтра утром, - заявил он, скрываясь в тени еле освещенных тусклыми свечами стен.
Как же его раздражал этот страх к ётунам, коим обладал асгардский народ. Ну ничего, не долго им осталось, совсем скоро Локи сделает то, что кажется людям до невозможности абсурдным - объединит асов с их злейшими врагами и сделает их союзниками.
Она сидела на постели. За окнами комнаты клубился утренний туман, за пеленой которого был не виден Асгард, было не видно даже неба - все было белым. В помещении тускло горели свечи, которые не играли особой роли в освещении, так как раздвинутые на окнах шторы впустили утренний свет, пусть даже и туманный. Ей наконец-то тепло, она счастлива от того, что больше не нужно укрываться одеялом, кутаться в плед, прятаться у каминов. Но сейчас о прошлом она уже не вспоминала, сейчас все это перестало иметь для неё значение, ведь на своих руках она держала маленького, новорожденного сынишку. Он так рано проснулся сегодня, и Свана, что сидела возле Сигюн всю ночь, разбудила её, сообщая, что пора кормить. После такого короткого времени отдыха и сна ванка все же ощутила себя очень легко.
Свана покинула комнату, оставив мать с сыном наедине, а девушка даже не заметила, как комната опустела, да ей было и не до этого. Все её внимание было обращено на славного малыша с голубыми глазами, который с большим аппетитом сосал грудное молоко, смешно причмокивая. Сигюн улыбалась, не переставая восхищаться его милым личиком, его толстыми щечками, остреньким носиком. Сынок снова похож на своего отца, очень сильно напоминает Нари, когда тот только что появился на свет, и Сигюн была неимоверно счастлива, когда смотрела в глаза сына, кажется, малыш перенял их цвет у матери, однако в этих глазах было что-то необычное, словно они были холодными, и темно-голубой цвет его глаз скорее отражал в себе морозный Ётунхейм, нежели теплое море.
Сигюн вдруг вспомнила, каким она вчера взяла его на руки, когда вернулась в сознание. Каким же он был холодным, каким же был синим. На личике его виднелись слезы, похожие на льдинки, на щеках и лбу красовались пока ещё нечеткие линии, а глаза как два рубина почти пылали. Сигюн мельком смогла различить, как лекарши и даже сама Свана заметно напугались, как во взглядах их метался страх и опаска, когда она произвела на свет врожденного ётуна. И только на её руках он принял нормальный облик, она согрела его своим теплом, которое старалась передать ему ещё во время беременности, поэтому и мерзла, поддаваясь могущественной силе его гена. Теперь же он был человеком, самым обычным ребенком, но Сигюн всегда будет знать, что в нем живет монстр, который однажды проснется, напомнит о себе.
