Тоску по дому перебивали мысли о будущем. Это будущее, ожидавшее Сигюн, стоящее почти рядом с ней, пугало её до дрожи. И это будущее, как бы то не звучало странно, имело имя - Локи. Единственное, что Сигюн знала об этом юноше так это то, что он владеет магией, знаменит своим красноречием и хитрыми повадками, за что прозвали его в Асгарде Богом обмана. Имя этого асгардского колдуна не выходило у неё из головы, где-то внутри, про себя она волнительно, но так желанно умоляла время поторопиться, чтобы она скорее могла увидеть младшего принца, брак с которым поможет Асгарду и Ванахейму навсегда покончить с войнами. Это, она слышала, случалось не раз - браки по долгу, свадьбы по обязанностям и традициям. Она отчасти понимала, что в жизни каждого есть те самые обязанности, предназначения, которые должны быть исполненными, и она не винила норнов, что сплели её судьбу именно так, оставляя её в этой мучительной неизвестности, не давая узнать все сразу.
Принцесса вздохнула и, бросив свой взгляд на вздымающееся в дали море, отправилась разбирать багаж. Переходя мыслями о прошлом и будущем на повседневность, она немного забылась, успокоилась, уняла дрожь внутри. После приняла ванную, что придало ей ещё больше расслабленности и умиротворения. Сушка волос, а затем сама прическа, выбор наряда отняли у Сигюн не мало времени. Но, даже занятая обыденными делами, она все ещё продолжала думать о предстоящем пире, где и встретится со своей судьбой.
Вечер уже наступил, солнце клонилось к закату, последние отблески его лучей горели и отражались на дворцах и замках огненным мерцанием. В садах густые заросли ракитника и сирени шуршали, послушные ветру, словно шептались о чем-то. Море у горизонта бесновалось и шумело, вздымая свои волны белыми гребешками и устремляя их к берегу.
Сигюн сидела в кресле возле комода с зеркалом и сплетала прядь волос с серебристой лентой в косичку. Волосы её были полностью распущены, ниспадали с плеч волнами, а на затылке прическу поднимала заколка на подобие пучка, обделанная белой капроновой тканью с вшитым в неё жемчугом. После долгих выборов Сигюн все же пришла к решению: одеть на свой первый пир в Асгарде любимое красное платье, расписанное бардовыми узорами, которое обволакивало её стройную талию и завязывалось на ней серебристым поясом, а у бедер расходилось в широкую, почти достающую до пола юбку, рукава наряда были длинны, а на концах делались широкими и свисали волнистой тканью вниз.
Принцесса закончила с последней косичкой, и через минуту после этого в дверь тихонько постучали.
-Моя принцесса, пора, - услышала девушка голос у входа. Даже не обернувшись, с глубоким вздохом, чтобы унять колотящееся сердце, она поднялась на ноги и последовала к двери.
В зале ожидания Сигюн встретила матушку, которая беседовала с придворными дамами. Кажется, она уже освоилась здесь, завела знакомства. Увидев свою дочь, спускающуюся по винтовой лестнице, княжна Бриггита отвлеклась от разговоров, переводя свое внимание на юную принцессу.
-Как же ты выросла, Сигюн, если бы только отец видел тебя сейчас, - запричитала восхищенная Бриггита, а её собеседницы лишь перекинулись взглядом друг с другом, а после оценивающе посмотрели на дочь княжны. Действительно, такая красота была очень редка, даже сама Фрейя уступала ванской девушке. Спрятав свою зависть под любезной улыбкой, дамы поприветствовали Сигюн, а после все направились в пиршественную залу.
Сигюн с удивлением заметила, что почти не волнуется, должно быть, присутствие матери поддерживает в ней спокойствие. Большие двери уже были распахнуты перед желанными гостями. Перед глазами Сигюн предстала пышность пиршественной залы: мраморные стены и пол, узорчатые двери, высокие окна с бежевыми шторами, перевязанными лентами, потолок полностью увешанный алмазными люстрами с горевшими в них тысячами свечей. Столы просто ломились под грузом большого количества угощений, вина, закусок, роскошных блюд, которые только могли быть представлены.
Вместе с матерью они направились к трону, где ожидал их Один и его величественная жена Фригга. Это была прекрасной красоты Богиня с сияющим лучистой добротой взглядом голубых глаз, всегда затмевающая своей красой любых дам, такая заметная и гордая, но в то же время такая простая и легкая в общении. Царица была одета в платье кремового цвета, расшитое по подолу цветными алмазами, каштановые волосы её были завиты и подделаны с боков золотыми заколками. Богиня приветливо улыбалась гостям, учтиво склоняя голову, когда дамы поклонились царской чете Асгарда.
-Асгард приветствует вас, княжна Бриггита, принцесса Сигюн. Я и моя жена Фригга очень рады видеть вас здесь, - величественно говорил Один. Княжна и царица сразу же сошлись в приветствиях, а после - в диалоге, словно давние подруги. Сигюн была наслышана о Фригге и представляла её именно такой, какой и увидела. Красивая, бесподобная женщина, приветливая и очень добродушная. Она всегда так тепло улыбается, с ней чувствуется спокойствие и уверенность. Не удивительно, что Один взял в жены именно её.
Все уже сидели за столами, отовсюду слышался смех, разговоры и где-то, совсем неслышная, недосягаемая до слуха лилась музыка, которую приглушали веселые и громкие беседы. Сигюн было указано место рядом с матерью, а около неё стоял ещё один пустой стул с бархатной красной обивкой. Невыносимо волнительно забилось сердце в груди, когда у Сигюн пролетела мысль о том, что это место предназначено для принца Локи, который либо ещё не пришел, либо был уже здесь, но не попадался на глаза. Принцесса искала его взглядом, всматривалась в шумные компании, распределившиеся за столами, хотела попытаться узнать его среди людей, доверяя реакции своего сердца.
-Сигюн, позволь представить тебе нашего старшего сына, - раздался голос Одина. Принцесса обернулась и увидела над собой высокую фигуру аса крепкого и мускулистого телосложения, облаченного в серебристые доспехи с вставленными бляхами и высокими наплечниками, на руках его сверкали наручи, а за спиной развевался красный плащ. Статный блондин с бородкой на лице, широко улыбаясь, глядел на неё голубыми добродушными глазами. Опомнившись, Сигюн поднялась на ноги и вложила свою ладонь в протянутую руку старшего принца.
-Меня зовут Тор, я очень рад приветствовать вас здесь, принцесса Сигюн, - громким басом сообщил он, одаривая ручку девы нежным прикосновением губ.
-Очень приятно, мой принц. Я рада была прибыть сюда, - отозвалась девушка, смущенно улыбаясь при этом. Она слышала о Торе много хорошего. Светловолосого аса Асгард величал героем-громовержцем, во власти которого были грозы и молнии.
-На самом деле я представлял себе вас именно такой, вы не по наслышке превосходна. Как вам показался Асгард? - расплываясь в восхищенной ухмылке, спрашивал старший принц. Сигюн покраснела от комплиментов, но скорее попыталась согнать смущение.
-Он прекрасен. Самое красивое, что я когда-либо видела в своей жизни, - ответила она, замечая довольство Тора.
-Теперь это ваш дом, милая Сигюн, - он склонился к руке девы, чтобы вновь её поцеловать, а затем, блеснув напоследок светлой улыбкой, вернулся к отцу. Девушка была рада тому, что не растерялась и не показала своего волнения, хотя испытывала его. Вздохнув уже более облегченно, она хотела присесть на свое место, но едва не столкнулась лбом с очередным высоким юношей, который появился перед ней так неожиданно.
-Прошу прощения, Леди, - заговорил он, поправляя свои черные, почти смольные волосы ладонью.
Что-то надо было отвечать, но у Сигюн все слова вылетели из головы в этот момент. Этот человек произвел на неё впечатления гораздо больше, чем весь впервые увиденный Асгард и новые знакомства вместе с ним взятые. Девушка в изумленном безмолвии смотрела на юношу, но потом, опомнившись, застенчиво ответила:
-Все в порядке, не стоит извинений, - первое, что пришло ей в голову. Он все ещё стоял перед ней, уголки его тонких губ искажались в полуулыбке, зеленые глаза горели хитростным огоньком, черные, убранные назад волосы блестели при свете свечей. Сигюн завороженно глядела на него, в его лицо, в его глаза. Он был выше её почти на голову, в одежде черно-зеленого цвета, с переплетением кучи ремешков и пряжек на талии, на тонких запястьях красовались черные кожаные наручи, на грудном доспехе до блеска начищенный сиял золотой полумесяц. На секунду Сигюн показался отчетливый запах мяты, видно, он исходил от юноши. Его лицо по-прежнему улыбалось, его тонкие черты так красиво вырисовывались, словно были вырезаны мастером скульптур: заостренные скулы, прямой нос, губы как две тонкие нити, а бледность лица скорее красила его, нежели портила, ну, а изумрудные глаза, скрывающее в себе нечто притягательное и таинственное, манили и завораживали.
