Сигюн всхлипывает, принимая супруга, ногти её тут же впиваются в его спину, а он начинает движения. Они почти сразу становятся бесконтрольными, резкими, быстрыми и ритмичными, что Сигюн не успевает за ними. Наслаждение охватывает её, она движется в такт мужу, и вот, сдерживать крики нет больше сил, и ускорения Локи доводят её до исступления, до бешеного стука сердца и крови в висках. Сигюн вскрикивает, и Локи прикрывает ей рот горячей ладонью.
-Тише, милая. Терпи, - говорит он, мистически улыбаясь, с удовольствием, однако, наблюдая, как его супруга мучается от его действий, как корчится от наслаждения, вспыхнувшего желания. Он нависает над ней, на его лице виднеется пот, а глаза закатываются от возбуждения, Локи сам еле сдерживается, чтобы не застонать, когда кончает в её тело, когда изливается пульсирующей до этого жидкостью.
Его ладонь все ещё на её губах, её руки сцеплены на его бедрах, а ноги обнимают его талию. Только дыхание разрывает тишину, только вздохи наслаждения, когда Локи все ещё продолжает двигаться очень медленно. Потом он освобождает её из своего плена, ложится рядом, но по-прежнему не хочет отпускать её ладонь, которая сплелась с его пальцами. Он смотрит на своего ангела и не верит, что он вновь с ней воссоединился, что он сейчас прижимает её к себе, как когда-то очень давно, что он вновь позволяет ей засыпать на его плече и вновь он согревает её тело своими руками. Как же она дорога ему.
Снова доверчиво льнет. Она всегда напоминала Локи маленькую девочку, совсем ребенка, который не справится без него на этом свете, и он не переставал корить себя за то, что позволил себе так долго скрываться от неё. Спроть этого мира она кажется ему слабой, крохотной, как бабочка в большом поле. И он желает её защитить. Только потом в голове возникает вопрос: от чего же защищать, если самая главная опасность в её жизни - он сам? С того дня, как она пришла в Асгард, она уже была подвергнута нападению его демонов. Демонов, которых теперь он ни за что не выпустит на свободу, которых он будет холить и лелеять за закрытыми дверьми, у себя глубоко в душе, но её они больше не потревожат. Он для неё - зло, он - её слезы, он - её страдания. Но она терпит, она любит. Она все готова сделать ради него, готова пойти на край света, только бы иметь возможность слышать, как бьется его сердце. Да, Сигюн наивно полагает, что у него в груди именно сердце… Обо всем, что он сотворил и сколько ещё сделает, он смолчит. И даже его милая жена не узнает больше того свирепого и жестокого Локи, не узнает о его существовании, хотя каждый день он будет находится рядом с ней. Он будет оберегать её, как когда-то ей и самому себе клялся в этом. Ей ни к чему знать, что месть совершилась, пусть лучше для столь милого создания, как она, для ангела, светлого и чистого, будет придумана красивая ложь. Потому что ложь подарит ей улыбку, сотрет все печали, поменяет её мнение, но самое главное - оправдает её надежды. Правда же принесет слезы, на которые Локи больше никогда не хочет смотреть. Больше она не будет плакать из-за его поступков, больше не будет переживать. Она будет нежится в руках, на которых очень много крови, но только этой крови она никогда не увидит, никогда не узнает. Он убережет её от своих демонов, он убережет сына от своих ошибок, но себя сберечь от прошлого не сможет.
***
…Его дорога темна как ночь, сам ли он вышел на этот путь, по чужой ли вине - неважно, Сигюн все равно возьмет его за руку, пойдет с ним и будет лишь пугливо прижиматься, когда из темноты послышаться крики… Крики его жертв… Она будет идти, точно зная, что впереди уже восходит солнце, пусть его не видно, но оно там есть, нужно лишь дойти. Она хранит в себе надежду, которая никогда не умрет. Она - его свет. Она и малыш. Вся остальная жизнь ведется во мраке, вечной тьме, окутанной тайной, местью, злобой, целью. Только Сигюн сохраняет в нем человечность, заставляет стать лед пламенем, заставляет выйти на свет хоть на минутку, но потом, когда её руки нет в его ладони, когда голос рядом не звучит - он снова сливается с тьмой, растворяется в ней…
***
Этим утром он поднялся очень тихо, осторожно опустил свою спящую супругу со своего плеча на подушки, стараясь не тревожить её за все долгое время спокойного сна. Солнце уже почти на горизонте, и ему надо спешить вернуться в свои покои до того, как поднимутся слуги. Если они увидят Одина, покидающего утром комнаты ванской дочери, это будет не очень хорошо. Не теряя времени, Локи быстро одевает свой костюм, доспехи, вновь сплетает все пряжки и ремни, приводит себя в надлежащий порядок.
-Тебе уже пора? - слышится чуть охрипший, утренний голосок пробудившейся жены. Он оборачивается назад, садится на постель возле неё, с нежной улыбкой заглядывая в её лицо, убирая локон её волос с щеки, заделывая его за ухо, тихо шепчет: -Это не на долго, милая.
-Тебе стоит поторопиться, вдруг слуги уже во всю бегают по дворцу, они тебя увидят, - беспокойно Сигюн поднялась, присела рядом с мужем, нисколько не стесняясь своей наготы.
-Если ты сейчас же не прикроешься, то я вновь буду вынужден снять с себя одежду и остаться с тобой до полудня, и тогда меня точно увидят, - лукаво улыбается он, обводя глазами её выпуклую грудь, тонкую фигурку. Сигюн еле заметно смущается, краснеет, натягивает на свое тело одеяло, закрывая им столь лакомые и излюбленные участки.
-Прошу, будь осторожен, - говорит она, целуя его в бледную, прохладную щеку.
-Не переживай, ангел. Не переживай за меня. Сегодня ночью я вернусь к вам, - он припадает к её губам, ладонью гладит её лицо, а потом, прерывая поцелуй, внимательно смотрит в её глаза, словно силясь в них что-то увидеть, что-то выловить, поймать, за что-то зацепиться. -У меня сегодня есть одно важное дело, которое не терпит отлагательств, - говорит он, и Сигюн замечает, как вспыхивают его глаза ярким пламенем, каким обычно горят у ётунов.
========== Глава 58 ==========
Перед ним вновь зал, и он уже не знает, зачем на этот раз Всеотец захотел увидеть его. В груди однако сильно билось сердце, в памяти всплывал момент, когда он чуть ли не на коленях признавался Сигюн в любви, а перед глазами стоит её облик с отчаянно умоляющим взглядом. Фандрал был готов сейчас услышать от Всеотца все, что угодно, потому как и самому асу есть, что сказать. Как этот старик мог испортить жизнь юной принцессе? Подкупил её царствованием сына. Использовал её тело для удовлетворения своих желаний, а она, бедная, страдает. Пусть только попробует Один хоть что-то возразить.
Стук в дверь - порог позади. Воин гордо подходит к трону царя. Тот же бросает на него ничего не предвещающий взгляд, спокойный, обычный, какой был у него всегда. Может быть не за этим Один вызвал его сюда? Может быть виной тому послужило что-то другое?
-Ваше Величество, по вашему указу я здесь. Чем могу быть полезен? - Как всегда поклон, как всегда уважение, и ни намека на прошлые события.
-Оставьте нас, - кинул Один охранникам, которые немедленно вышли за дверь, плотно закрыв её за собой. Фандрал оглянулся назад, а когда зал опустел, и он остался один на один с царем, ему стало чуть-чуть не по себе.
-Фандрал, как же ты меня разочаровал, - досадно проговорил Всеотец, качая седой головой. -Я думал, что ты один из тех мужчин, воинов, асгардцев, которые умеют сдерживать свои обещания, но ты оказался типичным подлецом.
Фандрал непонятливо скосил глаза, но уже догадывался, о чем конкретно толкует царь. Что ж, он почему-то готовился к этому разговору ещё до того, как отправился к Сигюн. Но теперь, когда он знает о том, что Один сотворил с бедной, беззащитной девушкой, он уже не боится сказать правду, да и не боялся раньше.
-Какое же из данных мною обещаний я посмел нарушить? - осведомился воин.
-Ты не только глуп, так ещё и беспамятен, - заметил Всеотец, окидывая взглядом гордого воеводу. -Неужели ты действительно не понимаешь, о ком идет речь?
-Понимаю, Ваше Величество. Только не возьму в толк, отчего пробуждается ваша злость. Ведь я обещал вам, что рядом с Сигюн вы меня больше не увидите. Так оно и было, - еле заметная наглая ухмылка пробежала по губам аса.
