Они прошли немного вглубь, дальше скал было меньше, не было ощущения монолитной стены. Солнце, светившее весь день, здесь утроило свои усилия, тепло отражалось от песчинок, просвечивало воду в бухте насквозь, она оказалась сине-зеленого цвета. Красиво. Почувствовалось дыхание настоящей теплой весны.

Чезаре снял плащ, оставшись в одной рубашке, и расстелил его на песке. Затем сел и похлопал по месту рядом с собой. Эдмунд послушно сел, подтянув колени к груди. Обнял их руками, подбородок положил на руки. Омега обследовал взглядом живописный пейзаж, а мужчина обследовал взглядом его. Парень выглядел каким-то уставшим и подавленным. И эта поза… Мне плохо, мне одиноко, мне не с кем поговорить. Я один.

- Хочешь рогалик? - мягко спросил альфа, вытаскивая из сумки лакомство.

- Нет, - покачал головой Эдмунд.

- Устал?

- Не очень.

Чезаре чуть улыбнулся, слегка обнял омегу одной рукой и потянул на себя. Тот неуклюже завалился, попытался выпутаться из складок плаща, но мужчина лишь усадил мужа поудобнее. Омега оказался закутан в плащ как в кокон, почти обездвижен. Белокурая голова упала на плечо альфе. Парень затих, было тепло и удобно. Крепкие руки не давали никуда упасть. Мужчина оказался прав, он и вправду устал. Взгляд Эдмунда упал на старый корабль, оказавшийся зажатым между скалами, выступавшими из воды.

- Откуда он здесь? - негромко спросил парень.

Чезаре чуть наклонился, его губы оказались в опасной близости от щеки омеги.

- Сел на мель лет двадцать назад.

- Неужто капитан не знал, что сюда нельзя? Даже мне это ясно, - пробормотал Эдмунд, пряча взгляд.

- Мутная там история какая-то. Старожилы говорят, что бунт там был. Что корабль специально на мель посадили, на самом деле хотели о скалы разбить, но не успели. Говорят, что капитана к этому моменту в живых уже не было.

- Пока что ничего мутного в истории не вижу. Мне одно не понятно, зачем корабль на мель вести, если капитана уже убили?

Чезаре наклонился еще ниже, Эдмунд не мог опустить голову еще ниже, сердце начинало биться все чаще с каждым мгновением., но омега старался этого не показывать всеми силами.

- На борту было золото. Очень много золота. Оно и сейчас там.

- Но почему? - омега невольно поднял лицо, удивившись. Супруги едва ли не встретились носами, Эдмунд поспешно попытался опустить голову снова, но Чезаре деликатно поддержал его за подбородок.

- Ну куда ты от меня бежишь? - тихо спросил он, его губы находились непозволительно близко от губ омеги.

- Я задал вопрос первым, - проговорил Эдмунд, голос его дрогнул на последним слове.

- Говорят, что золото проклято, - ответил альфа, не отпуская омегу и не отстраняясь. - Мол, смерть приносит и несчастье.

- Пираты так суеверны? - попытался спокойно спросить парень, будто не замечая ситуации.

- Невероятно. Слишком многое в нашем деле зависит от удачи. Я это проверил на себе, - ответил Чезаре, чуть наклонившись. Их губы почти соприкоснулись, Эдмунд задержал дыхание, он близко-близко видел разные глаза с немного расширившимися зрачками.

Чезаре ненавязчиво коснулся губами уголка губ мужа, отстранился, заглянув омеге в глаза, вновь легко поцеловал. Эдмунд старался не дышать. Он не пытался анализировать собственные чувства, это было слишком сложно и утомительно. Он не мог понять, боится он или нет, хочет, чтобы альфа поцеловал его, или же опасается этого. Но мужчина не касался губ, только уголков, подбородка, скул. Не встретив сопротивления, легко поцеловал омегу в губы. Стоило языку будто случайно скользнуть по его губам, как Эдмунд тут же опустил голову вниз. Альфа глубоко вздохнул и поцеловал его в висок.

- Если хочешь, можем сходить на корабль, - как ни в чем не бывало произнес Чезаре.

- Хорошо, - легко согласился Эдмунд, внутри начинало закипать смущение, и он молился всем Богам, чтобы мужчина этого не заметил.

- Ты говоришь так, чтобы отвязаться или правда хочешь пойти? - усмехнулся альфа, заставив парня мучительно покраснеть. Мужчина негромко рассмеялся, наблюдая, как алеют нежные щеки. Чезаре буквально рухнул на спину и подложил руки под голову. - Полежи немножко. Отдохни.

Эдмунд смотрел на улыбающегося мужчину. Он выглядел расслабленным, этакий сытый добродушный хищник. Оправданное у него прозвище, явно оправданное. Эдмунд перегнулся через альфу, стараясь его не касаться, взял сумку и принялся рисовать.

На этот раз пошло лучше, руки уже не дрожали, но линии все еще были какими-то нервными и рваными. Впрочем, Эдмунд всегда так рисовал грифелем. Краски сглаживали резкие углы. Омега рисовал, Чезаре лежал, прикрыв глаза, и поглядывал на парня.

Солнце светило во всю, отсвечивало от бумаги. Омеге стало жарко и он расстегнулся, плащ едва удерживался на плечах. Но Эдмунд этого не замечал, вдохновение нахлынуло волной, не отпускало, грифель двигался все скорее. Когда омега зарисовал одинокий брошенный корабль, то стал рисовать воспоминания. Чезаре тайком глядел на стремительно появляющиеся рисунки. Незнакомые люди, рисунки выполнены с большой любовью. Его семья? Дети, две супружеские пары. В основном бытовые сценки, очень живые.

Затем пошла церемония. Лиц нет, только мутные очертания, камень кладки прорисован лучше, чем все остальное. Посоперничать с этим могло только лицо Чезаре. Эдмунд удивительно хорошо его запомнил. Движения омеги стали замедляться, взгляд приобретал осмысленность. Мужчина поспешно отложил рисунки. не за чем парню знать, что он их видел.

Закончив рисовать, Эдмунд быстро сложил все листы в папку, благодаря Богов, что альфа их не видел. Его глаза были плотно закрыты, будто он спал. Но Чезаре его разочаровал, открыв глаза.

- Идем на корабль?

- Нет. Хватит с меня проклятий, - пробормотал Эдмунд, поднимаясь на ноги. Стало совсем тепло, он позволил плащу пасть к ногам. Омега потянулся всем телом, от долгого сидения на одном месте затекла спина. Чезаре смотрел на него снизу вверх, щурясь от солнца.

- Идем обратно?

- Я погуляю немного, - отозвался парень.

Чезаре понял незамысловатый намек и остался на месте, наблюдая, как его муж неторопливо прогуливается по белому песку.

Эдмунд думал. Он не мог понять, что чувствует, не осталось ничего. Потому что как-то уже все перегорело. Не осталось даже страха или отчаяния. Он просто устал от всего. От постоянных переживаний, метаний, сумасшедшего напряжения.

Теперь бояться оказалось нечего. Он уже в браке с человеком, которого совершенно не знает. Теперь он принадлежит Чезаре.

Или не принадлежит?

В омеге боролось его воспитание, собственные принципы и стремительно меняющееся мировоззрение. Месяц назад он был совершенно другим человеком. Он знать не знал о пиратах, проституток видел только в обществе брата шесть лет назад, никогда не был в борделе. Он не играл в карты с мошенниками и хозяевами борделей, не обрабатывал жуткие раны на столе в трактире. Месяц назад он был девственником, наконец! Он был завидной партией, имел предложение от Тар-Тенна. А что Эдмунд имеет теперь?

Мужа-пирата, бандита и убийцу. Он был его любовником, умудрялся ловить от этого кайф, обзавелся каким-то невиданным зверем, который сейчас вышагивал рядом с ним и мочил лапы в холодной воде. Между прочим слово “кайф” месяц назад парень тоже не знал.

И что теперь со всем этим делать?

Эдмунд внезапно понял, что наверное впервые в жизни задал себе этот вопрос. Он впервые оказался оторван от знакомых ему людей, вырван из привычного мира. Больше никто не стоял за спиной. И не осуждал.

Ник старался не ограничивать его свободу, но невольно это делал. Он выбрал за Эдмунда комнату, когда тот только начал жить в Даунхерсте, потому что тогда он был не в том состоянии, чтобы что-то решать, а потом его все устраивало. Но комната была выбрана Ником. Эдмунд не мог выбрать экипаж, ему нравились оба, и он послушал Ричарда, который наугад указал пальцем на тот, что был слева. Омега не знал, какую ткань выбрать для наряда. И послушал Эйдана.