- Ты как? - тихо спросил мужчина. Ветер бил в лицо, волосы Эдмунда развевались, лезли в глаза и рот.

- Нормально.

- Не страдай, - проговорил альфа, прижавшись носом к виску мужа.

- Не могу, - отозвался тот с закрытыми глазами. - Я больше себе не принадлежу.

- Почему? Ты - это ты. Я никогда не отниму этого у тебя, даже пытаться не буду, - негромко проговорил Чезаре.

Эдмунд на это только промолчал. Что-то ему с трудом верилось, что мужчина сдержит свое слово. Он своенравен и нетерпелив, раздражителен и неуправляем. Вряд ли он потерпит неповиновение, несмотря на его заверения.

Через минут десять они подъехали к борделю Варгоса. Пир будет проходить у него? Альфа спрыгнул со своего коня и на правах хозяина отворил двери. Гогочущую команду встретило несколько омег в разномастных одеяниях, они забрали плащи и накидки, открыли двери в следующий зал.

Здесь стоял огромный стол в форме буквы “П”. Он был застелен ярко-красной скатертью, все пространство занимали блюда и кушанья. От некоторых исходил соблазнительный дымок. Виднелись огромные вазы с фруктами, блюда с мясом и рыбой, бочонки эля и вина.

Молодоженов усадили в самый центр стола, по правую руку от Чезаре сел Пандар, Варгос разместился рядом с Эдмундом и лукаво ему подмигнул. Тот скривил губы в подобии улыбки. Шумное веселье, уже ставшее неуправляемым пугало и утомляло его. Хотелось спрятаться в какой-нибудь темный угол от всего этого.

Все ели и пили, сыпались многочисленные тосты и шутки, половину которых Эдмунд не слышал, а от другой половины неминуемо краснели щеки и уши. Но совсем уж похабных слов омега не услышал. Оно и понятно, теперь он не пленник, а супруг их капитана. Когда пираты совсем развеселились, кто-то крикнул с противоположного конца стола:

- Ай капитан, смотри, муж твой совсем заскучал. Развесели-ка ты его!

- Развесели!

- Да! Давай!

Заголосила вся комната, стены задрожали от выкриков и смеха. Эдмунд чуть испуганно глянул на альфу. Тот улыбнулся уголками губ, поднимаясь с места и увлекая за собой ничего не понимающего омегу. Пираты буквально заорали, активно стуча руками по столу так, что кубки с вином подпрыгивали. Эдмунд зажмурился от жуткого шума и сильно сжал руку Чезаре.

Мужчина обхватил Эдмунда за талию под возросшие вопли, он чувствовал каменное, напрягшееся тело под черным шелком. Чезаре чуть наклонился вперед и прошептал:

- Не бойся.

И прежде чем Эдмунд успел хоть что-то сообразить, поцеловал его, прижав к себе. Одна рука слегка придерживала омегу за затылок, чтобы тот не отстранился раньше времени. Парень не отвечал, стоял с широко раскрытыми глазами. Но Чезаре не настаивал, со стороны казалось, что он напорист и горяч, но на самом деле альфа целовал мужа ненавязчиво, будто пробовал его губы в первый раз. Эдмунд никак не мог расслабиться, все гоготали и улюлюкали, становилось стыдно из-за того, что все на них смотрят.

Но тут альфа отстранился и сел на стул, обняв омегу за плечи. У парня горели уши, он прикрыл глаза, будто не хотел видеть людей вокруг него. Чезаре налил в кубок вина и протянул ему. Омега машинально сделал несколько глотков. Потом стал сосредоточено жевать вкусное мясо, плавающее в ароматной подливке. Он хотел хоть как-то отвлечься, но это ему не удалось.

Их вызывали воплями несколько раз, Эдмунд стал содрогаться уже от этих криков. Чезаре видел это, но тоже был заложником ситуации. Он не хотел пугать или унижать омегу, просто публичный долгий поцелуй - это такой деревенский способ показать, что этот омега теперь его. Это традиция. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Пару веков назад первое соитие произошло бы так же.

Когда уже пьяные возгласы поднялись в пятый раз, а за окном уже давно стемнело, Эдмунд поднял умоляющий взгляд на Чезаре. Тот едва заметно кивнул и звонко хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

- Помилосердствуйте, - раскатисто заговорил альфа, - выматываете моего мужа почем зря. Хватит на сегодня.

- Эт правильно, - икнул кто-то рядом, - а то еще устаааанет раньше времени.

Все загоготали, а Эдмунд не знал, куда деться. Глаза предательски заблестели. Чезаре прижал омегу к себе, тот обнял его одной рукой. Боги, он уже так устал от всего этого.

Но тут внимание альф переключилось на открытые настежь двери, через которые входили вышколенные работники Варгоса. Их костюмы совсем не оставляли простору фантазии, пара человек несла в руках лиры, пальцы перебирали струны. Ни один альфа не остался без… спутника. Многие усадили проституток на колени, поили их вином, а потом сразу целовали. Пир явно плавно перетекал в оргию.

Глаза Эдмунда расширились от ужаса. Только не это. Оргии ему не хватало для полного счастья.

Но Чезаре поднял его с места и вывел из-за стола. Незамеченными они выскользнули из зала, двери закрылись, скрывая от глаз непотребные зрелища. Эдмунд зацепился ногой за край ковра и едва не упал, но мужчина его подхватил. Чезаре поднял мужа на руки, несмотря на его невнятные протесты, и понес куда-то поднимаясь по лестнице. Им не встретилось ни единого человека.

Бордель закрыли для посетителей?

Мужчина пронес омегу до самого конца длинного коридора, пинком распахнул дверь в комнату.

Она была просторной, убрана со вкусом. На стенах персикового цвета были нарисованы маленькие яркие птички, светлый паркет сверкал чистотой. Из мебели здесь не было ничего кроме шкафа и кровати, которая занимала большую часть пространства. Большая, квадратная, на столбиках, сверху волнами падал светлый полог. Резное изголовье. Сердце Эдмунда тревожно екнуло, стоило взгляду обследовать ложе.

Чезаре бережно опустил супруга на постель, затем аккуратно снял диадему с его головы и положил ее на широкий подоконник. Эдмунд внимательно следил за его действиями. Мужчина сел на кровать, погладил прохладную щеку мужа тыльной стороной ладони, потом чуть пощекотал за ушком. Эдмунд молчал и смотрел на него слегка расширившимися глазами.

Чезаре встал на ноги, смуглые пальцы стали быстро расстегивать пуговицы жилета, через минуту он оказался на подоконнике, рубашка вскоре последовала за ним. Эдмунд лежал, не двигаясь и, кажется, не дыша. Когда альфа подошел к кровати, парень закрыл глаза и шумно вздохнул.

Он смертельно устал от этого дня. Не осталось сил даже бояться, вся решимость не показывать ничего кроме презрения, куда-то улетучилась. Он слаб и беспомощен. Он очень устал. Пускай его…муж делает, что хочет, но только как можно скорее, потому что ждать и трястись от ужаса больше нет сил.

Тем временем чужие руки проворно стащили накидку, уже принялись за пуговицы рубашки. Мужчина чуть приподнял омегу, чтобы развязать атласный широкий пояс. Затем высвободил парня из рубашки. Тот лежал с плотно закрытыми глазами и не издавал ни звука.

Что угодно, только скорее. Пожалуйста.

Эдмунд почувствовал, как альфа нависает над ним, а затем несильно вдавливает в кровать. Кожа к коже. Омега оцепенел. Но Чезаре его удивил. Он скатился на бок, сгребая Эдмунда в охапку и прижимая к себе. Как всегда горячие руки поглаживали спину и бока, изредка щекотали чувствительную шею. Чезаре осторожно расцепил руки Эдмунда, скрестившиеся на груди. Одну он закинул себе на шею, другую пропустил под рукой. Теперь муж будто обнимал его сам. Он спрятал свое лицо у него на груди, чересчур ровное дыхание щекотало кожу на груди, шевеля короткие темные волоски.

- Очень устал? - негромко спросил альфа.

- Безумно, - выдохнул Эдмунд.

- Синеглазка, - Чезаре ласково поднял лицо мужа за подбородок. Разные глаза смотрели с каким-то пониманием, едва ли не с нежностью, - не бойся ничего. Я совсем сегодня не пил. И трогать тебя не буду. Отдыхай спокойно, я не буду тревожить тебя.

- Я и не боялся, - пробормотал омега. Чезаре не понял, то ли это было правдой, то ли муж сказал это из-за ребяческой храбрости.

- Правильно. Меня не надо бояться, - ответил альфа.

Эдмунд на это только усмехнулся. Не бояться его? Не быть начеку каждую секунду? Не в этой жизни.